Ледяное небо - Евгений Артёмович Алексеев
Он сложил на груди жилистые руки, на запястьях хищно блеснули золотые браслеты, с гравировкой, украшенные крупными драгоценными камнями, и я почему-то вспомнил, как мы вывалили богатство Томаша в пыль, где оно расплавилось в золотую лужу. Смешно.
— Сегодня же вечером мы отправляемся, да майор? Вы ведь так говорили? — Маруна бросила на меня пристальный, больше смахивающий на гипнотический, взгляд. — Мы уже все подготовили.
Глава 20. Контрабандный товар
— Томаш, говори, где взял томми-ган!
— Чего? — он свёл вместе редкие брови.
— Автомат, которым ранил Грегора.
Душно, влажно. Мерзко воняло потом и немытыми человеческими телами. Полутёмная комнатка для допросов была явна тесна для шестерых: полицейских или как их там называли в Хеоларе, конвоиров, меня и Томаша. Бывший владелец несметных сокровищ выглядел паршиво. За пару суток, проведённых в тюрьме, глаза впали, под ними залегли фиолетовые тени, скулы обтянуло полупрозрачной кожей. Но держался на удивление твердо. Даже как-то нагло.
После того, как нам удалось сбежать от пожара, мы вновь переселились в особняк Маруны. Здесь нашлась отличная посадочная площадка для самолёта. А в парке в тенистых аллеях тренировались бойцы во главе с Грегором. Игроков, которые жаждали принять участие в этой опасной операции, оказалось так много, что нам с Грегором пришлось провести нечто похожее на кастинг, отобрать самых лучших, сильных, быстроногих, безупречно владеющих мечом и арбалетом.
Но понаблюдав, как они азартно дерутся на мечах и стреляют из арбалетов по мишеням, я вдруг вспомнил с досадой, что у людей летающего города есть огнестрельное оружие, которое, увы, мы не смогли захватить с дирижабля. Но это означало, что парни будут в неравном положении. Меч против дробовика? Или того хуже — автомата? Смешно. И тут я вспомнил про стычку в самолёте, когда Томаш достал томми-ган. Откуда он мог взять его? В Хеоларе не умели делать огнестрельное оружие — не было ни оружейников, ни сплавов.
И тогда я решил посетить Томаша, расспросить. Но он молчал.
— Отвечай, когда тебя спрашивают! — рослый или нет, скорее толстый и рыхлый полицейский с такой силой ударил по хлипкому столу, что едва не разломил пополам.
— Не буду я ничего говорить, — упрямо пробурчал Томаш и, сложив руки на груди, откинулся на спинку стула.
Хотя по тому, как задрожала в нервном тике его нижняя губа, я понял, что он боится. Но не так сильно, как хотелось бы мне.
Главный коп сделал знак конвоирам у двери. Те подскочили к Томашу. Один схватил его под руки, а другой пару раз врезал по лицу. И швырнули на стул. Томаш шлёпнулся. Болезненно охнув, начал размазывать кровь по лицу.
Дикие восточные нравы.
— Томаш, ты ведь знаешь. За нападение в самолёте тебе грозит смертная казнь. А ты знаешь, как тут казнят? Костер или ещё того хуже — на кол посадят.
На тонкой шее Томаша поднялся и опустился острый кадык, он быстро-быстро задышал.
— Ничего не скажу. Иди к чёрту, — глухо скороговоркой выпалил он.
Я отошёл к окну, приоткрыл шире створку, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Дышать нечем здесь. Рубаха промокла от пота и противно прилипла к спине. Из узкого зарешеченного окошка бил в глаза свет двойных звёзд, дробился в золотисто-оранжевую дымку. Сильный зной ничем не лучше мороза.
— Майор, мы знаем, что в горах есть логово контрабандистов, — подал голос второй коп, жилистый парень, чьи выгоревшие до белизны короткие волосы сильно контрастировали со смуглым, почти чёрным лицом.
— Так-так, — я с интересом прислушался. — У них есть оружие?
— Ну да, знать-то мы знаем, — зевнул толстяк, покачавшись на стуле. — Да только как туда попасть?
—Томаш, ты там покупал оружие? Если поможешь и укажешь место, гарантирую, что тебе сохранят жизнь.
— Да на черта она мне? — проворчал Томаш, сощурил правый глаз, в уголке рта затаилась злая усмешка.
Надеялся, что после казни возродится где-то в точке респауна и сохранит своё богатство. Как мне уговорить его?
— Томаш, мне нужно только место. Больше ничего…
— Давай, Томаш, говори, — лениво встрял первый коп. — Иначе мы из тебя плам-тарт сделаем.
Я не знал, что это такое, но подозревал, что Томаша изобьют до полусмерти и внутри что-то сжалось — представил себя на месте несчастного.
— Майор, бесполезно всё это, — сказал светловолосый парень. — Хочешь, мы вызовем ведунью, она пошарит в его мозгах и даст это место.
Томаш захихикал. Гнусно так, с явной издёвкой.
— Ну и что? Ну, перетряхнёте вы мои мозги. Все равно вам туда не попасть. Это место находится высоко в горах, туда ведёт тропка, которую знаю только я. Чужака они сразу убьют. А подняться туда на экранолёте нельзя. Вот.
— Почему?
— Потому что «Жёлтые ножи» блокируют любую магию.
— Вот как? Значит, они связаны с людьми из летающего города? Так, Томаш?
— Ничего больше не скажу, — упрямо пробурчал он.
— Ладно, — бросил я. — Тратить время на тебя больше не хочу. Командир, — я обратился к толстому копу. — Я заберу этого ублюдка на время?
— Конечно, майор, — на красной роже толстяка возникла нескрываемая радость.
Один из конвоиров связал Томашу руки и подтолкнул к выходу. Мы вышли наружу, и я приказал усадить Томаша на переднее сидение экранолёта. Пристроился за штурвалом и потянул рычаг управления. Винт отозвался весёлым свистом, и аппарат взмыл вверх.
— Ты сам ведёшь? — вдруг подал голос Томаш, бросая на мои руки на штурвале удивлённые взгляды.
— Сам-сам, — хмыкнул я и, сделав крутой разворот, понёсся к границе города.
— А куда это мы летим? — поинтересовался охранник, сидевший сзади.
— Да тут хочу Томашу кое-чего показать, — я бросил хитрый взгляд на пленника.
Томаш явно забеспокоился, заёрзал на сидении, пытаясь оглядеться.
Вот уже белые аккуратные домики сменились на развалюхи, крытые соломой и больше походившие на картонные коробки. Взгляду открылся широкий ров, заполненный чёрной
