Мир Героев. Корабли идут клином - Андрей Сухоруков
Рукоятка спаты стала скользкой от крови и вражеской и моей. Какой бы ты ни был великий воин, а я себя к великим и не относил, в такой свалке ты неминуемого получишь сталь в тело. Кольчуга и шлем пока справлялись с защитой моей тушки от встречи со сталью, но вот на руках и ногах порезов было предостаточно. Хорошо только поверхностных, но силы все равно постепенно утекали.
Усталость начинала брать свое. Руки и наги стали наливаться свинцом. Спата еще недавно порхавшая как мотылек, страшно замедлилась. Меня спасало только то, что вокруг меня пока были такие же уставшие воины. Если до нас доберутся бойцы посвежее, то нас вырежут как овец. Под ногами мелькнула тень. Я еще удержал остатками сил уже рванувшуюся к ней спату. Оказалось, это один их треллей сжимая в руках сакс добивал подраненных врагов. Молодец!
Только я хотел его похвались как вражеский меч молнией промелькнул в воздухе и обрушился на его защищенную только меховой курткой спину. Я рванул вперед и длинным выпадом достал его убийцу. Хоть ты был и треллем, но умер с оружием в руках, пусть Девы битв оценят твою храбрость и воинское умение и заберут в чертоги Отца Битв, ты этого достоин.
На мгновение передо мной никого не оказалось, и я быстро осмотрелся. Мои бойцы, разбившись на пары и тройки ожесточено сражались с врагом, лучники и трелли достали мечи и саксы и сражались в рукопашную. Я поискал глазами своих хускарлов. Вроде все пока на ногах. На долго ли?
Победа в этом сражении нам не светит. Только мой стяг, да стяг ярла все еще виднелись над морем вражеских воинов. Даже если конунг Кнут Железный и одержит победу над конунгом Олафом Толстым, то войска Торфинна Одноухого его добьют.
Передо мной появился очередной враг и я снова поднял меч и щит.
Глава 21
Нас спасла наступившая темнота. Северные зимние дни коротки. С наступлением темноты над полем боя снова пропели боевые рога и постепенно схватки прекратились. Войска отправились в свои лагеря зализывать раны.
Наш лагерь раньше находился практически на том месте, где мы и сражались. Сейчас все вокруг было усыпано поверженными телами. Кто-то еще стонал, кто-то звал на помощь, кто-то плакал. Я увидел в сгущающихся сумерках факелы, осветившие знамя моего клана и побрел туда. Мои воины тоже стягивались к нему.
Первым делом приказал провести перекличку и определиться с потерями. Потянулось томительное ожидание пока мои хускарлы выяснять судьбу своих воинов. У лучников обошлось совсем без потерь, что меня сильно удивило, а на лицах Альвгейра и Ульфрика сквозь накопившуюся усталость проступало явно видимое удовлетворение.
Чуть хуже дела обстояли у воинов из стены щитов. Мы потеряли двенадцать человек, пятерых безвозвратно, семеро раненых. Так-то раны в той или иной степени тяжести получили все. У меня у самого система насчитала порядка пятнадцати ран, из них шесть требовали немедленного вмешательства. Так вот эти семеро ранены были тяжело и по ним возникали сомнения в их выздоровлении.
Какие-то слишком малые потери. Не успел я по это подумать, как Бреки доложил, что мы потеряли почти всех треллов. Выжило в битве только трое, причем один тяжелораненый. Фортуна все-таки отыгралась. Я собрал свое войско и повел в сторону лагеря конунга. Я думаю значительная часть палаток сейчас освободилась, так что мы сможет расположиться на ночлег, не разворачивая свой лагерь.
Первым делом после размещения своих бойцов на ночлег мне нужно добраться до шатра ярла. Я волновался за ее судьбу. Так получилось, что после появления войск конунга Южной марки она оказалась на левом фланге нашего построения и против ее бойцов оказались лучшие воины конунга.
Мы не стали занимать палатки с самого края. Пока непонятно было за кем осталось поле брани лучше оказаться подальше от него. Разместились возле шатра ярла. Выставили часовых, меняться решили через час, чтобы люди успели за ночь хоть немного отдохнуть. Ранеными занялись лекари. Мертвых сложили в отдельную палатку, завтра устроим им похороны. Обратно в Айсборг не довезем.
Я собрал своих хускарлов и отправился проведать ярла. На сердце было не спокойно. Хоть бой и закончился и большинство воинов отдали все силы, а кто-то и жизнь, но мародеры не дремлют и шанс нарваться на них был и не маленький. Большинство из них сейчас промышляет на боле сражения, но кто-то может заглянуть и в лагерь.
Мы осторожно пробирались между палатками. Факелы было зажгли, но сразу решили потушить. Мы как на ладони, а врага в темноте не видно. Покопавшись в настройках системы, я нашел ночное отображение врагов и союзников. Пусть не исторично, но помогает выжить. Мои воины стали в темноте отливать зеленым. Вот так-то лучше.
До шатра добрались быстро и без приключений. В шатре и возле шатра горели факелы, ходили воины. Я напрягся, не увидев стяг ярла. Мы вышли на освещенное пространство. Нас окликнули, я отозвался. Подошедший воин знал меня в лицо, поэтому нас беспрепятственно пропустили в шатер.
В шатре нас встретила густая как смола тишина. Я раздвинул полог и зашел в центральный зал. На столе, прикрытое стягом лежало тело ярла Ормхильды Дочери Дракона. Возле нее ссутулившись сидел Скаллагрим. Я подошел и молча сел рядом.
- Она все-таки ушла, как и хотела, с оружием в руках, - не поворачивая головы сказал Скаллагрим, - но мне от этого не легче. Почему она лежит мертвая, а я жив?
Никогда не умел утешать, никогда не умел подбирать нужные слова. Мне всегда казалось, что я в такие моменты говорю такие банальности. Поэтому я просто молча положил свою руку на плечо Скаллагрима.
- Что с конунгом? – спросил я, чтобы его как-то отвлечь.
- Плевать мне на конунга, - резко ответил Скаллагрим, - хоть бы он сдох, ётунова задница. Это из-за него она погибла. Если бы он хоть немного думал головой, прежде чем что-то делать все могло бы быть по-другому.
Если-бы да кабы, да во рту росли грибы, то это был бы и не рот, а это был бы огород. Хотя в общем и целом я с ним согласен. Слишком много за последнее время в моей жизни было проблем из-за прихотей
