Мир Героев. Корабли идут клином - Андрей Сухоруков
Лагерь любого средневекового войска больше всего напоминает цыганский табор. Шум гам, тут стирают, там готовят еду, тут дерутся, там справляют малую и большую нужду, тут занимаются интимом с вездесущими продажными девками. Хотя вот это, по-моему, явное отступление от местных традиций. Хотя это я примеряю традиции реальных северян, а мы все-таки в выдуманном мире. Может это какой-то вариант греческой храмовой проституции? Надо воина перед битвой накормить, напоить, ублажить, дать выспаться, чтобы он пошел на смерть лютую не думая, что чего он в этой жизни не попробовал.
Шатер ярла был виден издалека. Ну, во-первых, он стоял на небольшом возвышении, во-вторых отличался размерами, ну а в-третьих рядом с ним был установлен стяг ярла – большое полотнище, в четверть круга, раньше ярко-зеленого цвета, а сейчас уже краска поблекла, с диагональной белой полосой и фигурой красного дракона по центру. Кажется, разработчики вдохновлялись флагом Уэльса.
Я кивнул стражам у входа в шатер, которые меня явно знали в лицо, потому что молча ответили на кивок и откинули полог шатра, давая возможность пройти, и вошел внутрь. Тут же почти столкнулся со Скаллагримом. Не успел с ним поздороваться, но он с перекошенным лицом проскочил мимо меня на выход. Тут же за стенкой шатра раздались его ругательства. Что-то сильно рассердило опытного воина. Я прошел в центральную часть шатра.
В данный момент кроме ярла, внутренней стражи и меня никого в шатре не было. Ярл подняла голову от свитков, что лежали перед ней на походном столе и кивнув мне, сделала приглашающий жест рукой.
- Доброго дня, тебе ярл Ормхильда, - сказал я, склонив почтительно голову, - что так рассердило Скаллагрима? Или это не моего ума дело?
Да нет, это и тебя касается и всех воинов под моим началом, - тяжко вздохнув, ответила Ормхильда Дочь Дракона.
Я подождал продолжения, и ярл продолжила.
- Конунг не считает моих воинов достойными участия в сражении, - пояснила она, - нас поставили в резерв.
Нашли чему печалиться. На мой взгляд конунгу надо сказать наоборот большое спасибо, я больше опасался, того, что нас всех поставят в передовой отряд.
- Может наоборот нам оказана великая честь? – попробовал я тактично объяснить ярлу, что не все так плохо, - может конунг наоборот считает, что воины ярла самые опытные и умелые? Ведь если враг прорвется, то именно они смогут нанести ему поражение и спасти проигранную битву, или ударом в нужный момент сломить все еще упорно сражающегося врага.
После моей тирады ярл надолго задумалась.
- Ты действительно так считаешь? – с надеждой во взгляде спросила она.
Ну я на самом деле видел картину несколько иначе, но разочаровывать Ормхильду не стал, поэтому просто кивнул. Глаза ярла сразу посветлели, спина расправилась, ладони перестали нервно сжиматься в кулаки.
- Андбьёрн, ты вернул мне веру в себя, - совершенно другим тоном сказала она, - разведчики доложили, что войска Олафа Толстого уже на подходе, пару дней и будет сражение. Сначала будут проведены необходимые ритуалы, пройдет несколько поединков между лучшими воинами.
После этих слов я насторожился, конунгу достанет ума объявить меня в числе лучших воинов и отправить на ритуальный поединок.
- А кто входит в число лучших воинов? – спросил я.
- Мне придется тебя разочаровать, - не правильно истолковала ярл мой вопрос, - тебя в их числе нет.
В душе я возликовал, но для ярла сокрушенно вздохнул. Главное не переусердствовать, чтобы она не сообщила конунгу о моем горячем желании попасть в этот список.
- Скаллагрим тоже не попал в это число, - продолжила она.
Теперь понятна его злость. На ритуальные поединки не заявили, да еще и в резерв поставили. Тут у любого правильного северянина крышу сорвет. В общем и целом, я получил всю необходимую мне информацию. Так что побыв еще немного, я откланялся и отчалил.
Следующие несколько дней мы посвятили подготовке к сражению. Благо наши шатры оказались на самом краю лагеря и все пространство будущего поля боя было в нашем распоряжении. С утра и до вечера мы с моими хускарлами гоняли воинов в хвост и в гриву, добиваясь слаженной командной работы. Лучники теперь уже не бросались на произвол стрельбы, ряды слаженно расступались при возвращении застрельщиков и также слажено расступались, когда их надо было выпустить. Стена щитов держалась монолитом, огрызаясь ударами копий и собирая кровавую жатву. Ну пока только теоретически, бились деревянным тупым оружием, но воины, по которым прилетали удары падали как колосья под серпом жнеца.
А на четвертый день над лагерем раздался тягуче-хриплый звук боевого рога. Вернувшиеся разведчики доложили, что враг появился. Безалаберная суета цыганского табора сменилась в лагере суетой пожара в борделе, как выразился словами своего героя Лютика пан Анджей Сапковский.
Кто-то кинулся убирать шатры, хотя до битвы нужно было закончить еще несколько важных дел, кто-то кинулся вылавливать по всему лагерю своих разбредшихся воинов, кто-то ругался, маркитанты стали экстренно сворачиваться, за ними дружно потянулись продажные девки, за ними крестьяне из окрестных деревень и хуторов, которые стеклись в лагерь в поисках легкого заработка. Не все привели с собой треллов и были готовы расстаться с некоторым количеством серебра в обмен на организацию комфорта.
В нашем лагере царили тишина и спокойствие. После полученных известий о появлении наконец врага, я отменил утреннюю тренировку. Известие об этом было встречено восторженным ревом. Как говорил Александр Васильевич Суворов: «Тяжело в учении, легко в бою». Правда иногда учение может настолько затянутся, что уже никакой бой не спасет солдат от уныния и апатии. Так что появление врага было встречено с радостью.
Я собрал своих хускарлов на военный совет. Не зависимо от желаний конунга и его планов на битву у нас должен быть свой план. Все согласились с необходимостью отправить на разведку своих бойцов. Надо посмотреть на врага своими глазами. Может еще
