Медиум - Валерий Теоли
Я протиснулся между химер к лежавшим тушам. Ступил на чистый от крови участок земли. Чем меньше на мне алых пятен, тем проще уходить от призраков.
«Тигр» фыркнул, с подозрением покосившись на меня красным глазом.
Чересчур близко подбираться к Тумуру было опасно. Нож не прихватил, а вот у степняка имелся кинжал, который он мог выхватить и всадить мне в бок, попробуй я провести захват сзади. Быстро сломать шею вряд ли удастся, силушки не хватит на втором уровне.
Ремень кнута стеганул по широко расставленным ногам Змея. В последний момент он начал оборачиваться, но среагировать не успел. Левая нога подломилась, и кочевник завалился набок, тщетно попытавшись остановить падение с помощью копья.
Не тратя ни секунды, я навалился на него сверху, надавил коленом на позвоночник и заломил ему руки за спину, подавив бешеное сопротивление – Тумур норовил перевернуться и достать меня кинжалом, брыкался, извивался, оправдывая свой позывной. Вдавив его морду в кровавую кашу, бывшую недавно лужей крови, натёкшей со степняков-пленников и химер, держал, пока он не перестал активно дёргаться, потом, схватив за волосы, поднял его голову и дал вдохнуть.
– Убью… – Прошипел он, отплёвываясь.
– Добей сволочь! – гаркнул подоспевший Скалозуб. В голосе его звучала злобная радость. – Или дай я ему на башке станцую!
– Немой, – окликнул я. – Перебей Змею ноги дубинатором. Чтобы ползал только.
Одобривший мой подход Ал рассмеялся. Жутко, как настоящий маньяк.
– Эдик, отвяжи от повозок двух осёдланных химер. Для себя и Немого.
Видимо, кто-то из кочевников не глупее Тумура хотел смыться под шумок и приготовил животных. Из загона вывели неполный десяток зверей, оседлали, и тут на неудачливых кочевников наткнулся проклятый туман. У повозок скрючились в неестественных позах обтянутые потемневшей кожей скелеты степняков с мечами наголо.
– У, тварь, – Ал присел на корточки. Казалось, сломанные руки у него не болели. Висели плетями, и пусть. – Ты зачем химер резал, падаль?
– На Пастыря работаешь? – рявкнул я на ухо Тумуру. Тот зашипел что-то на непонятном языке. Ругался нехорошими словами, наверное, уродец малолетний. И вдруг взвыл, выгнувшись дугой – Немой, размахнувшись, приложился дубиной ему по ножной икре. – Ты чего такой злой? Я тебя спросил, почему не ответил?
Повторный удар орудием первобытного человека превратил ногу в кровоточащую массу. Змей задёргался активнее, чем в прошлый раз, чуть не вырвался. Куда ему до Стиви! Мой темнокожий товарищ меня бы сбросил, не запыхавшись. Ал обрушил колено на предплечье Тумура, раздался отчётливый хруст даже на фоне затихавшего гула пожара. Копьём уже не особо помашешь. Змей зарычал сквозь сжатые зубы.
– Молчишь? Ладно. Скажи тогда, зачем вправду химер резал.
Степняк мелко затрясся, рычание сделалось тише и каким-то захлёбывающимся.
– Да он ржёт, сучёнок! – На грязной физиономии Ала отразилось неподдельное изумление, тут же сменившееся привычной злостью. – Ржёт над нами!
– Тут вы и подохнете, насовсем подохнете, – выкрикнул Змей.
Удар Немого по второй ноге прервал безумный смех.
– Ненавижу… ненавижу всех вас, – выдавил из себя пополам со стоном Тумур.
– Твои чувства взаимны. Немой, разбей ему кисти.
Подошедший здоровяк с размаху опустил дубину на руку, сжимавшую кинжал, тем самым лишив Змея возможности покончить с собой. Степняк понял, что я задумал, и изрыгал проклятия вперемешку с просьбами добить. Немой раздражённо ткнул ему в лицо концом дубины, и Тумур на пару минут затих. Великан вопросительно посмотрел на меня, на него и на своё оружие. Я отрицательно покачал головой.
– А ты добряк, – хмыкнул Скалозуб, имея в виду Немого. – Собаке собачья смерть.
– Помоги Эду и взвали на химеру Ала. На лошади ездил когда-нибудь?
Здоровяк мотнул головой.
Кто в наш век электромобилей и квантовых компьютеров умеет ездить верхом? Исчезающее малая доля населения. Я, например, за всю жизнь всего дважды садился на лошадь, и то в детстве. И на химере однажды катался.
– Я умею… на лошади, – проронил Скалозуб. – Без рук тяжеловато будет, но справлюсь.
– Добро. Сядешь с Немым, впереди. А то свалишься ещё.
Жаль всё-таки, что с нами нет беглецов степняков. Большинство пребывали в невменяемом состоянии, самые выносливые и сильные полегли от рук Змея. Я надеялся, они нам помогут с химерами.
Снял с пояса Змея скрученный кнут, перевитый тончайшей металлической проволокой. Именно такие нам пригодились бы. Бросил наше основное средство защиты от призраков Немому. Кинжал с ножнами забрал себе. Копьё дал наконец-то поймавшему за рог и ведущему химеру Эдику. Сказав ребятам залезать на зверей, отбежал за повозки, забрал узелки с трофеями и сферой.
К моему возвращению Немой вскарабкался на спину скакуна. Животное под его весом чуть присело на задние лапы, но сразу же выпрямилось. Ал сидел впереди, почти на холке, с гордым видом бывалого наездника, насколько это возможно в его положении.
– Я буду править, ты главное не упади, – заявил он.
У Эда возникли серьёзные трудности. Рыскарь подскакивал, стремясь запрыгнуть на химеру, она тем временем испуганно следила за его неуклюжими попытками и крутилась, не давая ему и шанса на успех. Положив вещи на «тигра», я взял за рог выбранную соратником зверушку и встал у лоснящегося бока, препятствуя её манёврам. Постоянно оглядывался на лагерь, опасаясь появления некроманта.
Пастырь не торопился. Кочевники пропали из поля зрения, не считая трупов и ползущего из загона Змея. Мы возились с животными в напряжённом молчании. Как только Эдик залез на химеру, я взвалил вяло сопротивлявшегося Змея на круп «тигра» и привязал верёвкой к седлу, чтобы не свалился в самый ответственный момент.
– Чтобы ускориться, пятками бей по бокам, – посоветовал Эду Альберт. – Надо повернуть – за поводья тяни в сторону, куда нужно поворачивать. И за рога держись крепче, но на себя не тяни, а то он остановится.
– Откуда знаешь, как на них ездить?
– Эдик, логика. И капельку везения. Я до вступления в рыскари в конюшне работал и набрался всякого.
– Вопросы оставим на потом, – оборвал я раскрывшего рот Эда. – Немой, выедем из лагеря, и маши кнутом направо и налево, отгоняй призраков, нас только не задень. Не отставайте от меня. Я расчищу путь.
– Может, его спустить? Пусть по травке покатается, – скривившись от боли, выдал идею Ал и указал кивком на
