Лаймаргия 2: Теряя веру - Артём Оноприенко
— Мертвечиной воняет.
— Не только. Тут ещё и жареное мясо. Скорее всего, наши готовят ночью, сейчас я им. — Ругор был рад, что они добрались так быстро и ещё полным составом. А ведь надежды, что так всё хорошо сложится, не было. И именно из-за этой радости он не подумал об источнике запаха гнили.
Как только Ругор вышел из-за поворота, то увидел горы сожжённых тел. Подул ветер, и скелет ребёнка, венчавший эту гору, покатился вниз. Вождь слепых рыхлов не мог поверить в увиденное.
Старики и дети его племени валялись в сожжённой куче тел. На его глазах выступили слёзы, он выронил меч и, еле волоча по земле ноги, пошёл вперёд. Подходя к куче тел, он не мог произнести ни слова. И именно тогда он увидел глав родов и их семьи. Старики с пронзёнными руками и ногами будто распяты каменными шипами на кресте. Они висели, а из глаз капали капельки крови. Ругор узнал каждого из старейшин. Но не только старики и малые дети слепых рыхлов находились здесь. Люди снежных ургов были приморожены к стенам.
Ругор посмотрел дальше и увидел то, от чего так сильно воняло прогнившим мясом. Чёртовы некроманты содрали с малого яра всю плоть и из костей собрали собственных чудищ. Марионетки, которые плохо передвигались, но вселяли ужас не их внешним видом, а тем, как они получились. У Ругора потекли слёзы. За время проживания в племени он успел сродниться с каждым из жителей. А теперь они были все мертвы.
— Ругор, здесь нет никого старше пяти и младше сорока. — Киран сумел трезво оценить ситуацию. Ведь именно снежные Урги чаще всех хоронили своих братьев. Но даже так их молодняк почти весь находится в сгоревшей горе мёртвых тел. — Я остановил караван. Незачем им это видеть. Живо приходи в себя и разворачиваем караван в сторону города, про который нам говорил Паран. Я смог проследить примерное направление. Всё же из гармов плохие разведчики.
— Я убью их всех. — Прошептал Ругор. Киран не услышал его и переспросил, поскольку и сам создавал лишь видимость стойкого отношения к произошедшему.
— Что?
— Я! Убью! Всех! Фиолов! Ра-а-а-а-а-а-а-а! — закричал он и бросился голыми руками ломать скелеты, сделанные из тел малых яров.
В бешенстве он топтал, крушил, использовал умения. Киран стоял и смотрел за тем, как вождь слепых рыхлов выпускает свой гнев. И в гневе он был страшен. Один раз промазав, он показал, на что способен под усилением физических возможностей. Ругор ударил по скале, промазав, и та от его удара пошла трещинами. Скелеты под его ударами превращались в порошок. Ругор забылся в своей ярости и боли утраты.
— Ругор, хватит. Мы ещё можем спасти живых. — Киран положил руку на плечо товарища, когда тот остановился.
— Ты в этом уверен? — Вождь слепых рыхлов встретился взглядом с вождём снежных ургов и увидел в них решимость. В то время как у самого они, являясь отражением души, метались в отчаянии.
— Да. — твёрдо произнёс Киран и пнул некогда живого ребёнка, собиравшегося вцепиться в ногу Ругора. — Я уверен в том, что Паран поможет нам.
— Хорошо. Разворачивай караван и веди их к городу. Я останусь закапывать тела и подожду странника.
— А если он пойдёт в город?
— Отправь мне весточку. Я буду хоронить своих братьев и сестёр. — Ругор положил руки на глаза, чтобы скрыть слёзы. — Иди, — толкнул он своего товарища.
— Будь осторожен, брат. — После этих слов Киран ушёл. Хоть большая часть племени и находилась с ним, но здесь были те, кто его принял и отнёсся по-человечески. Он не смог пройти мимо тел старейшин, выбравших его вождём, и не отдать дань уважения.
Проходя мимо каждого, он останавливался, становился на одно колено и ударял кулаком по раскрытой ладони. Этот безмолвный жест их племени — дань уважения падшим и слова: «Я отомщу за вас, даже если мне это будет стоить жизни».
Совершив такой ритуал с каждым мёртвым из его племени, Киран наконец смог уйти. Оставив тёмного, как тучу, здоровяка грустить в одиночестве.
Ругор, всё это время твёрдо стоявший на двух ногах, упал на колени. Из его глаз продолжали течь слёзы, и, пока его никто не видел, он ревел. Ревел до истерики, как человек, потерявший всё в один день. Под конец истерики у него произошло эмоциональное выгорание, и он с пустым и равнодушным взглядом, прислонившись к стене, разглядывал побоище. Здесь были не все, но многие. Беременные, слабые, больные. Они убили всех тех, кто не представлял интереса для их опытов.
— Пойти и убить их всех, но для этого нужна сила. Как мне её получить? Боги! Как мне получить силу⁈ — закричал он в небеса и, не получив ответа, пошёл рыть могилы. У них было принято сжигать трупы, а уже потом закапывать, но тела уже были сожжены. Всё лишь бы не отдать тела падальщикам.
Ругор взял свой меч и пошёл копать могилы. Долго копал, изредка прерываясь, чтобы поесть. Запасы мутантов фиалам были не нужны, поэтому кладовые остались примерно в том же состоянии, как тогда, когда они уходили грабить. Он часто задавался вопросом, что было бы, если они остались. Смогли бы они защитить земли племени и дать отпор? Но следом вставал вопрос: долго ли они продержались? Ответ был очевиден.
Даже с той четвёркой, которую забрал с собой Паран, они не выстояли и недели. Он копал и многое обдумывал. Также он успел пересчитать количество тел убитых. Их было более сорока, учитывая тела снежных ургов.
— Надежда ещё есть. Убитых не так уж и много. Нельзя отчаиваться. Но действовать придётся быстро. — Он говорил сам с собой, скрашивая своё одиночество.
— Хрю. — Послышалось издалека.
— Герой, тише. Ты нас так раскроешь. — Проговорил детский голос, который ещё не начал ломаться.
— Выходите, тут свои. — Проговорил Ругор, и на его лице просияла улыбка. Он обрадовался, что хоть кто-то смог спастись. Он знал имя питомца странника и сразу же понял, что произошло, но ему нужны были подробности.
— Дядя Ругор? — Ребёнок лет четырнадцати-пятнадцати показался из-за прохода в земли, откуда пришёл странник.
— Да, иди сюда, расскажешь, что произошло, и я отведу
