Посадка в лужу (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

Роли лисы и винограда менялись, в пустопорожних разговорах всё чаще мелькали угрозы, а воз оставался на месте. Эстебан чувствовал, что его затея медленно и верно накрывается медным тазом. Волшебник, оставаясь один, бегал из угла в угол, пытаясь придумать новый план. Лучшее из того, что приходило на ум, звучало так — «уйти в пустоши, обустроиться, а когда они сами договорятся и соберут нужную сумму, то пусть приходят».

Паршивая идея, что уж тут говорить. Гиндосу пришлось бы годами прятаться или самому организовывать бессмертных этого мира, чтобы иметь возможность получить хотя бы часть предполагаемой прибыли. Такие идеи магу были совершенно не по вкусу.

И тут явились боги, пролив елей на истерзанную душу бывшего испанца.

Уйти? Уйти!? Забрав с собой таких страшных Митсуруги и Джаргака?! Да с радостью! Господин Гиндос с тщательно скрываемым великим удовольствием вознесется обратно в Срединный Мир, избавив местное население от своего и чужого общества! Безвозмездно!

…но потом — вернется.

Обладать хорошо организованным разумом значит не только соображать быстро и четко, это так же и возможность что-либо спрятать на самом виду. Гиндос прекрасно осознавал, что его образ в глазах окружающих довольно однозначен — путешественник, авантюрист, ученый… Те, кто хотел о нем узнать больше, обычно узнавали лишь то, что он пришиб несколько гномьих разведывательных партий в глубинах земли, а также является хорошим геомантом.

За всей этой мишурой наблюдатели не видели главного, выставленного буквально напоказ, в открытую. Они не придавали значения тому, что Эстебан Гиндос был магом.

Волшебником. Практиком таинств. Заклинателем.

Он запомнил ритуал.

Кирн Джаргак, уничтоживший жителей С’Ваггарата, буквально подарил Гиндосу трон. Сейчас же, когда орк в гневе открыл глаза бессмертным Лтакта — он еще и снабдил Эстебана слугами. Соратниками. Воинами.

Если бы геомант мог бы себе это позволить — он бы сейчас ржал бы во весь голос, закрыв ладонью лицо. Никогда еще захват мира не был столь простым! Всё, что нужно было сделать «Повелителю Тверди» — так это вернуться, прошвырнуться по лавкам, скупая учебники, семена и прочие «бусы для туземцев», а потом применить подготовленный ритуал на том эфирном потоке, возле которого располагается С’Ваггарат.

И всё! Всё! Совсем всё!

Не нужно набирать отряд наемников, искать слуг, рабов или заниматься еще какой-нибудь ерундой! Не нужны соратники и товарищи! Эстебан всё сделает сам и получит всё опять-таки сам! Нужно лишь… практически ничего не делать!

Разумеется, Джаргак не открыл Америку, указав дурным местным на факт, бросающийся в глаза. Но одно дело незначительный отток умников, скрывающихся, чтобы нагрести себе побольше, и совершенно другое — массовая миграция. Тотальная массовая миграция. Чертов орк умеет ломать, это Эстебан признавал в полной мере.

— Как у него это получается… — внезапно раздалось от правого плеча геоманта. Говорила Митсуруги, практически шепча себе под нос и явно не обращаясь ни к кому.

Испанец закатил глаза. Неужели это и есть таинственная и неуловимая волшебница, представительница не менее таинственного Нихона?

— Госпожа Митсуруги, — начал Эстебан, пытаясь удержать свой запуганно-соглашательский образ, — Вы разве не слышали, что орк сказал прямо перед тем, как устроил Подземному Миру социальный апокалипсис?

— Будьте добры напомнить, господин Гиндос. А заодно разъяснить такой несообразительной мне тоже не забудьте, — яд с губ нихонки не сочился, а падал сухими гранулами.

— Кирн существо очень целеустремленное, — задумчиво начал геомант, — И самокритичное. Его возможности по сравнению с вашими и моими, госпожа волшебница, слова доброго не стоят. Он, как сам правильно и заметил — слаб. Но! Услышав про «слабость», почему-то игнорируют его целеустремленность — и абсолютно зря. Кирн Джаргак старается нанести любому противнику максимальный урон, он совершенно не считается с сопутствующим ущербом, потому как терпящие этот сопутствующий ущерб ему никто. Этот Бесс давно и прочно забыл основы сосуществования с другими разумными, поэтому — легко видит и находит уязвимости в обществе. Обществах… если вспомнить Эйнур и как там этот второй город звали…?

— Краст, — сквозь сжатые зубы проговорила Митсуруги, — Город назывался Крастом. Теперь это уже местами проклятые развалины, по которым шарят нищие и бродяги.

— Спасибо, — совершенно серьезно кивнул волшебнице «Повелитель Тверди», — Кирн всегда бьет со всей возможной силы по самой уязвимой из найденных точек. Только так, и никак иначе. Почему? Потому что он слаб и прекрасно понимает, что не переживет удара даже от поверженного и агонизирующего противника. Чаще всего, его слабость даже играет ему на руку — его не воспринимают всерьез до момента удара. А после — уже поздно.

Японка развернулась в сторону ругающегося орка, оттирающего свою обувь и штаны, помолчала, а потом развернулась назад к Эстебану. Глаза в глаза.

— Вы говорите так, как будто оправдываете его действия, Гиндос, — негромко проговорила она.

Эстебан не удержал лица и искренне засмеялся, привлекая нежелательное внимание окружающих. Он смеялся долго и искренне, нихонка терпеливо ожидала ответа.

— Госпожа Митсуруги, — отсмеявшись, геомант вытер выуженным из кармана платком вспотевший лоб, — Ответ в вашем же вопросе. «Оправдание». Кирну не перед кем оправдываться, так как не существует разумных, чей суд он бы принял, а навязать наказание… Ну, сами видите, чем заканчиваются любые попытки на него давить. Возможно, где-нибудь в Срединном Мире, посреди океана, есть племя горбатых карликов с фиолетовыми задницами, среди которых он планирует жить в будущем. Вот их мнение для орка бы что-то значило. Не планируешь сосуществовать — незачем и слушать!

Ай смерила веселящегося мага взглядом и отвернулась, уходя. Через плечо она бросила:

— Кажется мне, что вы с ним оба психопаты, которых нужно изолировать от общества.

— Как будто ты сама хоть на гран лучше, — беззвучно прошептал Эстебан в спину миниатюрной девушке.

Пришла пора собираться. Власти Лтакта были полностью дезориентированы и морально уничтожены. Боги, если судить по их нахмуренным лицам, уже пришли к выводу, что проще сначала убрать с игровой доски слишком уж неудобных Бессов, а уж потом начинать разгребать проблемы. Хадатавар Двуносый наверняка уже бежит из города-улья без памяти и оглядки, если понимания гнома хватает осознать, насколько ценным трофеем теперь является его голова.

Эстебан Гиндос еще раз промокнул платком лоб и ухмыльнулся. Всё складывалось как нельзя лучше.

Глава 23 Домой и с песней

— Боги чем-то напоминают вас, бессмертных. Но мы рождаемся чистыми, формируем своё «я» из того принципа, той воли смертных, которая себя проявляет в молитве. Проще говоря, мы — желание, просьба, молитва, получившие власть, душу и определенную свободу. Исказить свой основополагающий принцип мы не можем — развоплотимся и исчезнем с концами. Ты поняла, розовенькая… или мне надо говорить попроще?

— Я всё поняла, — сухо ответила Митсуруги, повернув затем голову ко мне, — Джаргак, не снимай кольцо.

Ухмыльнувшись, я демонстративно поправил кольцо Чистоты на пальце, продолжая шагать. Мы очень неспешно продвигались сквозь кольцо Лтакта под неумолкаемую болтовню Кладия. От его трепа у меня уже начал нервно дергаться хвост, бог не затыкался ни на секунду. Неудивительно, что Гурри и Дерцунда исчезли, пообещав вернуться позже.

Впрочем, на недостаток сопровождения жаловаться было бы грешно. Сверху, снизу, спереди, сзади — везде нас опекали стражи порядка Лтакта. Можно было, конечно, сказать, что они скорее защищали город от нас, но я даже в своих мыслях щадил их чувства.

На душе у меня было смятение. С одной стороны — безусловно радовало, что приключения в этом Подземном Мире позади. Смертные, боги, Бессы — все здесь оказались теми еще неосторожными идиотами, но проблем доставить смогли с головой. Казалось бы, что сложного в том, чтобы по-человечески относиться друг к другу? Не отнимать, а торговать, не нападать, а договариваться, не давить — а сотрудничать? Но нееет, мы так не можем, потому что если будем вести себя прилично, то те, кто проявит больше наглости, урвав лучшие куски, потом придёт сюда к нам и будет наклонять в разных интересных позах. Поэтому мы обязательно будем наглыми, напористыми и пробивными!