Сантехник 4 - Иннокентий Белов
Я вот-вот доберусь до последнего упокоища Твари, мне нужно побольше времени, чтобы там со всем добром как-то правильно разобраться, а бегающий по лесу с горячими известиями про вдруг появившихся здесь зверолюдов свидетель мне вообще не нужен ни в коем случае. Тут вопрос нужно решать однозначно жестко.
Который точно знает на самом деле, кто тут кем командовал все это время.
Но пока я подхватываю солидный кол, принесенный заранее зверолюдами, сам спускаюсь вниз, к последней преграде перед упокоищем.
Оказавшись около охотника, я даю ему время разобрать еще с полметра камней перед проделанной дырой, сам пока надеваю маску на лицо, кладу в нее те пахучие листья и спокойно ожидаю конца работ.
Потом выдаю такую же маску охотнику, жду, пока он ее повяжет и упираю толстый край кола в первый блок.
— Давай разом! — и мы пока еще с небольшого размаха бьем колом по блоку.
Блок сразу подается, но недалеко, что-то его отбрасывает обратно, мы снова и снова бьем по нему. Что-то его удерживает все же на месте до сих пор, мы усиливаем напор, наносим еще десяток уже сильно размашистых ударов тяжелым колом.
И, наконец, раздается какой-то треск, после чего блок пробивает белесую упругую ткань и валится куда-то дальше с сильным грохотом.
Кажется, что упал он там не один.
— Стой здесь пока! — командую я охотнику, подхватываю один из свежих факелов и карабкаюсь по камням к получившейся дыре в завале.
Чувствую изрядное зловоние, идущее из пробитой блоком дыры в белесой материи, причем даже через маску, но я должен хотя бы одним глазом заглянуть в упокоище!
Просовываю в дыру примерно шестьдесят на пятьдесят сантиметров руку с факелом и свою голову наполовину, заранее задерживаю дыхание. В полном ошеломлении осматриваю солидное такое помещение метров пять на три, с вырезанными полками в каменных стенах, на которых стоят какие-то предметы.
— Не думал, что оно будет такое большое! — признаю себе, что удивлен размерами упокоища.
Свет от факела какой-то слишком слабый стал, едва освещает стены и потолок, кажется, что тут очень мало кислорода в воздухе.
— Вполне такое может быть!
Зловоние усиливается, скоро придется блевать завтраком и ужином.
Смотрю направо, где должен быть лаз сверху и в неровном свете факела вижу пару мертвых тел в одежде, валяющихся на чем-то в углу. Как они и должны валяться уже больше года.
Но тут ядреное зловоние добирается до моего носа, который немного вылез из повязки и азартно вздохнул, забывшись, где сейчас находится.
И я тут же выдергиваю голову. За ней вытаскиваю руку с почти потухшим факелом, спешу спуститься от дыры с ровными такими стенками.
Все, что мне нужно, я уже увидел, можно пока уйти отсюда, чтобы хоть немного провентилировать упокоище.
Охотник еще не попытался сбежать, смотрит на меня с сильно встревоженным видом, сам прижимая повязку ко рту и носу, и я машу ему рукой:
— Давай отсюда!
Мы скачем вверх, бросив свое небольшое бревно и копье там, факел у меня снова разгорелся, а у охотника вообще отлично, хорошо прыгающими вместе с ним самим лучами, освещает стены и потолок пещеры.
Остановившись около места, где свалены пояса, я опускаю с лица повязку и командую:
— Забирай все!
Он отдает мне свой факел и обоими руками подхватывает пояса с ножнами, после остановки мы карабкаемся наверх.
Вскоре охотник первым как-то оказывается и ловко лезет в проход над завалом, а я еще успеваю подумать, что зря пустил его выбираться передо мной. Поэтому быстренько ныряю за ним следом, но не успеваю догнать, а вижу только брошенные на камни пояса и повалившиеся копья.
— Побежал все же, — понимаю я и сам быстро выскакиваю из-под козырька на склон.
Охотник несется вниз по склону прямо, как спринтер из забега на сто метров, и уже убежал от меня метров на двадцать, да еще неистово размахивает на радостях внезапного спасения копьем. Которое успел выдернуть из той кучи, стоявшей около входа в пещеру.
Делать нечего, вот он уже в тридцати метрах от меня, а я понимаю, что вряд ли смогу сейчас догнать мужика.
И вообще не хочу носиться по склонам на такой скорости! Еще сам навернусь со всем своим весом!
Скоро он выйдет из зоны моего уверенного ментального воздействия, обежит нашу стоянку и никакой дозорный не успеет его перехватить. И тогда меня ждет полная задница, я даже не успею уехать отсюда с трофеями, как вокруг в лесу станет очень людно. И все служивые воины окажутся очень жестко и непримиримо настроены к чертовому колдуну.
Поэтому бью его легонько по сознанию, пока он не выбежал из зоны досягаемости, охотник с разбегу летит вперед головой и долго катится по склону, совсем, как уже неживой.
Ну, чего-то такого я и ожидал от своего удара на самом деле.
Я смотрю на его неподвижное тело в пятидесяти метрах от меня, оглядываюсь на пещеру и решаю делать все дела по очереди.
Возвращаюсь на минуту под козырек, нахожу тот самый камень и рывком сдвигаю его с лаза, обрушив туда солидную кучку грязи и пыли. Судя по скорости унесенной вниз пыли, образовавшийся тут же сквозняк теперь выдует полностью в пещеру ту непонятную бескислородную субстанцию, которая накопилась в упокоище.
— Ну и отлично! — я прихватываю с собой еще одно копье на всякий случай, забираю свой мешок и спускаюсь сначала к все еще лежащему неподвижно телу охотника.
— В нем совсем нет жизни, — понимаю я, подойдя на пару метров. — Кажется, падая без сознания, он сломал шею, вон как голова на сторону съехала.
Поэтому я взваливаю его не особо тяжелое, безвольное тело на плечи и с одним копьем продолжаю спускаться вниз.
Проще было бы поднять его в пещеру, чем тащить вниз, но оставлять тело охотника в смраде пещеры рядом с телами зверолюдов не хочу, чисто по-человечески не хочу.
Не заслужил он такого упокоения, много работал, хорошо помог мне управиться с важными для меня делами, а то, что все-таки попробовал сбежать?
Так я и сам бы
