Вершитель - Алексей Витальевич Осадчук
– Зачем тебе это?
– Я хочу жить, – честно ответил он.
Я склонил голову набок. А почему бы и нет? Всю эту дурь о нелюдях вытрясем. Уровень и характеристики подтянем. Крошу в Кривых горах понадобится много помощников.
– Ты хоть понимаешь, о чем просишь? – спросил я. – Тебе ведь придется отказаться от своего короля и принести клятву верности нашему ордену. Что скажут твои родители и друзья?
– Я сирота, – ответил парень. – Меня воспитал друг отца. Но он тоже мертв. Пал в бою с орками. Если все, что вы говорите, правда – это стальной король виноват в гибели моего воспитателя. Не такому королю я хотел служить.
Я на мгновение задумался, а потом ответил:
– У тебя меньше часа на то, чтобы все обдумать. У меня здесь осталось последнее дело, и потом мы уходим.
– Я вас понял, господин магистр, – ответил парень, а потом добавил: – Меня зовут Витор.
Я покачал головой и ответил уже через плечо:
– Мне пока нет надобности запоминать твое имя.
При моем приближении гремлины дружно поднялись с земли и также дружно бухнулись на колени. Ни один не сбежал. Даже ни одной попытки не предпринималось. Хотя было сказано, что свободны. Покорные невинные существа. Они даже не знают, что это такое – свобода.
– Поднимитесь с колен! – произнес я. – Вы больше не рабы. Вы сами себе хозяева.
Мимо ушей. Стоят молча. Внимательно слушают. Придется пока так. Сейчас я вас расшевелю.
– Встаньте те из вас, кто услышал странный зов!
Зашевелились. Начали переглядываться. Уши то темнеют, то светлеют. Значит в точку.
Сперва несмело поднялся один. За ним второй. Третий. Четвертый. А потом начали подниматься остальные. Спустя несколько мгновений все гремлины были на ногах. Всего почти шесть десятков. Мне стоило труда не показывать мое волнение. Выходит, все гремлины услышали призыв? Поразительно! Значит, мои догадки насчет Ми… Вот ведь тихушник! Почему сразу не сказал?
Затем я извлек из рюкзака Лентяя и показал его гремлинам. Толпа коротышек вздрогнула и снова дружно бухнулась на колени. Только с еще большим рвением.
Повисла тишина. Лентяй тоже замер. Видимо, начался процесс выбора. Неужели один из этих гремлинов станет хранителем Сердца Каменного леса? Хорошо бы уже поскорее решить этот вопрос.
Прошло несколько минут, и гремлины отмерли. Все поднялись с колен. На лицах счастливые улыбки. В глазах слезы радости. Некоторые начали обниматься.
От толпы отделился седой гремлин и обратился ко мне:
– Сердце Леса желает, чтобы мы служили Его хранителю! Мы пойдем за тобой! Ты приведешь нас к хранителю!
Я нахмурился и обратился к Лентяю:
– «Ты что устроил?!»
– «Скоро все сам узнаешь!»
Когда-то, еще в другой жизни, после уроков мне нравилось проводить время на берегу пруда, который находился в центральном парке нашего Орхуса. Там я частенько наблюдал картину, как мамаши-утки приводили к воде своих маленьких утят. Забавное зрелище.
Сейчас я, наверное, был похож на одну из этих уток. Следом за мной, стараясь не отставать, словно маленькие утята, семенили гремлины.
Витор уже ждал меня недалеко от моста. Он был не один. Рядом с ним стояли люди. Немного. Семеро мужчин и девять женщин. Всего семнадцать человек из почти трех сотен.
На угрюмых лицах решимость, а также страх. Боятся, что откажу? У некоторых свежие кровоподтеки на лице, плечах, шее. Видимо, пока я разговаривал с гремлинами, люди уже успели подраться. Наверняка их уже обвинили в предательстве «всего рода людского».
– Правильный выбор, дамы и господа! – опередив Витора и указав пальцем на кровоподтек под глазом одной из женщин, я добавил: – Те, кто оставил вам эти отметины на лице, вряд ли доживут до завтрашнего утра.
На Костяной мост я ступил последним. Обернулся. Люди, не пожелавшие присоединится к нам, решили остаться на ночь в лагере и уже утром отправиться в путь. Я понаблюдал немного за суетой бывших рабов и покачал головой. Глупцы. Они даже трупы не удосужились отнести подальше от лагеря. Зачем себя утруждать? Ведь завтра в путь. Самоубийцы! Этой ночью хищники со всей степи сбегутся на запах крови.
Я снова покачал головой и отвернулся. Мы спасли их от смерти и подарили свободу, предоставили им выбор, но они предпочли пойти своим путем. Надеюсь, богиня Судьба будет к ним благосклонна.
Глава 23
Освобожденные из рабства тролли дошли с нами до третьего круга ловушек, а потом в сопровождении небольшого отряда следопытов двинули в сторону лагеря Ура. Уверен там будут рады сородичам. Кстати, ни один тролль из этой группы не услышал зов леса. Жаль…
Когда я в первый раз подошел к ним, чтобы поговорить, лесные великаны меня встретили без особого энтузиазма. На угрюмых физиономиях печать усталости, в глазах безнадега. Похоже, они уже смирились с тем, что попали в рабство к другому хозяину.
Мои слова о том, что они свободны, пропустили мимо ушей. Точь-в-точь, как и гремлины. Не поверили. Пока я не достал амулет дружбы. Вот тогда-то они и оживились. С того момента напряженно внимали каждому моему слову. Являясь местными, о Черных Клыках, за которыми таилась неизвестная волшба, убивавшая все живое, они знали. Поэтому мое предложение, выделить им проводников, приняли с радостью.
Рассказ об Уре и большом лагере их соплеменников, произвел на троллей неизгладимое впечатление. Дело в том, что все они были из разных племен и после того, как попали в рабство, некоторое время даже враждовали друг с другом. Доходило до серьезных ранений и даже до смертоубийства, пока орки-хозяева не выбили из троллей-рабов эту дурь. Постепенно притерлись. Обвыклись. Тем более, что после стольких лет рабства межплеменные разногласия теперь казались такими далекими и незначительными.
И вот эти тролли узнают, что где-то недалеко есть огромный лагерь их сородичей, в котором сейчас находятся представители нескольких десятков племен. Такое событие уже само по себе являлось Великим. В общем, мне удалось растормошить их. На прощание выдал им по одному пузырьки с зельем насыщения и отпустил с миром.
Воины, оставшиеся в городе, встречали нас ревом и радостными криками. Правда, лисолюды из моего отряда реагировали на это довольно сдержанно, то и дело бросая смущенные взгляды на меня. Не чувствуют себя достойными похвалы? Зря. Надо исправлять.
– Братья! – рявкнул я, отчего многие вздрогнули. – Не вижу радости в ваших глазах! Почему
