Черный дождь. Дилогия (СИ) - Скороходов Артем

– Отойди, проход загораживаешь.

Медленно, как будто с трудом, он переступил с ноги на ногу и сдвинулся в сторону. Чуть подрагивающей рукой я открыл дверь и вышел наружу.

Зал с несколькими железными столами, освещенный зелеными лампами. В углу большой паровой станок, натужно пыхтя, крутил шестерни. Над одним из столов склонились люди в брезентовых дождевиках. На меня никто не обращал внимания. Я заметил, что на столе лежит тело мужчины, в ногу которого Ткачи вставляли небольшой металлический штырь. Я направился к выходу из этой комнаты. Проходя мимо станка, я увидел, что это большая швейная машинка, сшивающая металлической проволокой части тел. Жуть какая. Несмотря на то, что вокруг происходило, я вдруг почувствовал на душе странное спокойствие и тепло. Как будто я дома и у меня все хорошо, и никуда не надо спешить, и все проблемы благополучно решены. В коридоре, на небольшой тахте, завернувшись в медвежью шкуру, спала Корнель. Услышав хлопнувшую дверь, она подняла голову, улыбнулась и тихо, почти шепотом сказала:

– Ты долго спал.

– Что вы со мной вытворяли вчера? Что тут вообще происходит? – я попытался надавить на девушку. Но из-за странно хорошего настроения прозвучало это скорее примирительно, чем угрожающе.

– Мы тебя спасли. Тебя заразили Пагубой.

– Какой Пагубой, что это?

– Так сложно будет объяснить, пойдем, – девушка отвела меня в соседнюю комнату. Тут стоял диванчик, небольшой столик с едой и кувшинами. Она усадила меня и продолжила: – Пагуба – это как болезнь. Но болезнь металла. И души. Как ржавчина, но только ржавеют твои мысли и поступки. Так стало понятнее?

– Не очень, но допустим. А где я подхватил эту заразу? И что вы там делаете с мертвецами?

– Подхватил ты ее вот здесь, – Корнель подошла и постучала пальцем по Девятке. Я обратил внимание, что ногти у девушки блестящие и явно сделаны из металла.

– Вы поломали мне Девятку?! – воскликнул я.

– Разве? – усмехнулась девушка. – Проверь.

Я помахал Девяткой, сжимал и разжимал пальцы.

– Девятка, ты меня слышишь?

Молчание.

– Скажи хоть что-нибудь!

Тишина. Я попытался сконцентрировать всю свою ненависть и ударил по рядом стоящей тумбочке. Корнель слегка вздрогнула. Удар вышел крепкий, но не более того.

– Ты разговаривал с Пагубой? Это интересно. Так бывает только на последних стадиях заражения. Где ты купил эту руку?

– Ее нашли на свалке и просто поставили мне, – я сбился и замолчал.

– Механическая рука стоимостью с паровой катер выброшена на свалку. Как ты думаешь, почему? – Корнель смотрела на меня, наклонив голову.

Я глядел в пол. Оказывается, Девятка – это не чит и бага. Оказывается, это просто протез, зараженный неизвестной игровой болезнью. И теперь ее «вылечили». Всё? Девятка теперь мертва? Мне стало горько. Я привязался к этой странной руке. Я воспринимал ее как своего друга. Капризного, вспыльчивого, но все-таки друга. Девушка по имени Ворона села со мной рядом и приобняла меня.

– Не грусти.

– Я должен уходить, – глядя в пол, сказал я.

– Уходи, – тихо сказала она.

Я посмотрел в ее глаза. Нормальные, красивые карие глаза. В них не было той жуткой черноты, что я видел вчера.

– Перед тем, как ты нас покинешь, посмотрись в зеркало.

Я медленно встал, осторожно глядя на девушку, подошел к зеркалу. В отражении на меня смотрел совсем другой человек. Нет, он был отдаленно похож на меня предыдущего, но это было чужое лицо. Другие волосы, другой нос. Но глаза, пожалуй, остались прежние.

– Это что, навсегда теперь? – я, кажется, стал понимать, почему лодочник плевался и так быстро сбежал при упоминании Ткачей.

– А что тебе не нравится? Форма носа? Уши слишком торчат? Представь, какие ты хочешь.

Я замялся.

– А ну быстро представил себе другое лицо! – неожиданно резко сказала Корнель.

Я представил свое лицо, то самое, что я каждый день вижу по утрам в зеркале. Мое отражение поплыло и изменилось.

Вы получили особенность «Человек с тысячью лиц». Тайные технологии Ткачей позволяют вам мгновенно менять свою внешность. Измененную личность могут раскрыть персонажи с высокой Хитростью или Расследованием. Если вы измените личность на глазах у свидетелей, то маскировки не произойдет. Технология расценивается как лицевой имплант и требует 20 энергетических единиц.

– Ты зол на меня? – спросила девушка.

– Извини, нет, конечно, нет. Если подумать, вы столько для меня сделали. Но мне надо это принять. И мертвецы эти ваши.

– А что не так? Мертвое тело – это такие же запчасти, как механизмы автоматона.

– Извини еще раз, Корнель, я сейчас несколько растрёпан. Давай потом это обсудим. Я не готов. Я должен идти.

Девушка расстроено кивнула.

***

На причале стоял Исайя. Гарпун висел у него за спиной.

– Ты нашел то, что искал? – спросил он меня.

– Скорее потерял то, чего не хотел терять.

– Так всегда и бывает, – ухмыльнулся здоровяк.

– С Тушканчиком все в порядке?

Исайя цыкнул зубом, издав звук похожий на щелчок пьезозажигалки, и из рядом стоящего ящика вылез вялый Тушкан. Увидев меня, он немного оживился и поковылял в мою сторону. Вдруг остановился, вернулся, взял из ящика голову механоида и медленно забрался к себе на базу, в мой капюшон.

– А где Марк?

– Уже уплыл. Садись в лодку, Лу отвезет тебя на материк. И ни о чем не жалей. Кстати, ты понравился Матери Паутине и Вороне. Ты хорошо держался. Они сказали, что будут рады видеть тебя снова. Когда станет совсем невмоготу... – Исайя замолчал.

***

Лу оказался братом-близнецом двух кадавров, что я встретил в холодильнике. Одетый в черный плащ с капюшоном, он без устали греб к берегу. Возвышаясь надо мной черной безмолвной фигурой с блеклым взглядом потухших глаз, он не отвечал на вопросы и работал с неумолимостью парового станка. Тушкан приходил в себя. Когда до берега осталось минут десять, зубан вылез ко мне на плечо и стал безуспешно возиться, пытаясь стереть с себя долетающие до него соленые брызги.

Выйдя на холодный пустынный пляж, я отправился в город. Проходя мимо продавца газет, я узнал, что автоматоны и «честные жители города» продолжают пропадать, власти города бездействуют. В городе объявлен карантин из-за болезни и теперь в желто-зеленые и зеленые кварталы вход только по пропускам. Старая Чума лютует, и счет ее жертв уже перевалил за сотню.

Я поймал кэб, управляемый механоидом, и дал ему адрес «Мясорубки». У меня есть пара вопросов к Кацентодд. Надо разобраться. Город производил угнетающее впечатление. Прохожих на улицах почти не было, а у тех, что все-таки решились выйти на улицу, лица были прикрыты шарфами и масками. Чтобы не выделяться, я тоже закрыл лицо шарфом Зимы. От него до сих пор пахло духами, и я прогнал от себя неприятные мысли на этот счет. Проезжая мимо расклеенных объявлений о награде за крыс-убийц, я заметил, что за них дают уже 100 крон за голову.

Тушкан вдруг заволновался и стал нервно мяться у меня на плече. Поглядев, куда он смотрит, я заметил несколько горящих красных глаз, мерцающих высоко под самыми крышами. Это железные крысы или зубаны, которых выпускает Кацентодд? Может, это все-таки разные сущности, и я зря обвинил мои творения в беспределе? Но вспомнив свою особенность «Безумный мастер», я понял, что нет. Это мои зверюги. Что-то я не вижу у жителей ажиотажа в плане заведения новых питомцев. Значит, их не покупают. А вот красные глазки, мерцающие с крыши, вполне материальны.

Тушкан не выдержал, схватил осточертевшую мне голову робота и умчался по стене вверх. Через пару минут он вернулся с пустыми руками, был в прекрасном расположении духа, раскачивался, прыгал на крыше кэба и довольно булькал. Я достал две головы автоматонов, что лежали у меня в инвентаре.