Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава - Семён Афанасьев
Кстати, на каком-то этапе глаза местных полицейских округлились и они защёлкали ногтями по своим планшетам, видимо, не получая ожидаемого результата.
Затем около часа вообще ничего не происходило. Прибывший по истечении этого времени сотрудник, как я понимаю, был уровнем повыше и перво-наперво озадачил нашего самого главного педагога. Не знаю, о чём они говорили в дальней комнате, но вышел оттуда Кавасима явно пришибленным.
А затем этот полицейский, явно имевший какие-то интересные полномочия (было видно из отношения к нему местного поста), потребовал ото всех выйти, оставив меня с ним наедине.
Этому не на шутку воспротивилась, якобы задержавшись последней, уже Цубаса. Мазнув взглядом по самому обычному смартфону этого сотрудника, она решительно заявила:
— Инспектор, как насчёт процедур? Вы не имеете права на любые процессуальные действия в адрес Масахиро Асады в отсутствие его законных представителей.
— Ты вообще кто? — хмуро перевёл на неё взгляд названный инспектором.
— Вначале же вы должны представится, — пожала плечами красноволосая и, сев на ближайший стул спиной к стене, закинула ногу на ногу. — Нам, не только взрослым. А я его одноклассница. Инспектор, чтоб без экивоков… У меня был предмет, как общаться с вами. И я отлично представляю границы ваших полномочий. Ещё лучше я представляю безграничность своих и Масы текущих прав, поскольку мы несовершеннолетние. А вы явно не из возрастной инспекции. Давайте откровенно?
— Ты сейчас о чём? — явно изобразил дурачка служивый, что-то прикидывая.
Скорее всего, как ему от Цубасы деликатно избавиться.
— А я сейчас о том, что вы, скорее всего, из девятого бюро. И сюда примчались оттого, что сестру оябуна переебал идиот-школьник. Которого завтра, вполне вероятно, просто не найдут. — Вежливо сместила акценты в беседе Кимишима. — А вы сейчас, выяснив расклады, будете лихорадочно искать варианты. Например, как выпустить пар, погасив кофликт. Для чего наверняка, по стереотипной схеме, попытаетесь надавить на непострадавшего участника инцидента.
— Она разве сестра? — искренне удивился защитник закона. — Не просто сотрудник?
— Ну у вас и досье… Одно другому не мешает, — просветила его моя одноклассница. — И вот в этой связи уже у меня к вам вопрос: может я, как подруга пострадавшей, всё-таки останусь? Заодно, я и Асаде друг.
Инспектор мгновенно стал серьёзнее:
— Я думал, просто сотрудница. Поэтому приехал пообщаться с теми, кто может решать. Но вначале поговорить с ним, — кивок в мою сторону. — А где ты сама училась, говоришь?
— Кимишима Цубаса. До этой недели — в Информационной Академии.
— Поня-я-ятно…
Глава 26
— План беседы нарушился? — будто бы оживившись, вежливо поинтересовалась девчонка. — Инспектор, я крайне раздосадована случившимся с моей подругой. У Асады не самое лучшее положение в школе, по целому ряду причин. Я понимаю, что вы уже мысленно представили себя в роли главного здесь, но давайте попробуем уйти от шаблона?
— Ты не слишком ли много на себя берёшь? — без эмоций поинтересовался Садатоши.
— А что вы мне сделаете? — парировала красноволосая. — Если удалите отсюда, чтобы беседовать с Асадой вдвоём, я очень хорошо знаю, кому мне позвонить.
— Зачем звонить? — не сразу сообразил полицейский, явно задумавшийся о чём-то своём.
— Ну как же. Начну размазывать сопли по лицу, кричать, что Мивако покалечили. — Охотно пояснила девица. — Она, кстати, в очень интересном положении. Потом, всхлипывая, добавлю: на Масу перед этим тоже нападали. «А сейчас», горько всхлипнув, скажу тогда я, «и надавить зачем-то пытаются, в нарушение процессуальных норм изолировав без законных представителей…» — красноволосая, не мигая, смотрела на офицера.
— Ты сейчас попираешь все правила, — почти не выказывая эмоций, ответил полицейский. — Я не знаю, какую цель ты преследуешь, но я не шел сюда ссориться либо воевать.
— Давайте начнем с целей нашей встречи? — неожиданно прорезался со своего места белобрысый. — Если вы не против, предлагаю заново познакомиться. Асада Масахиро. Цубаса представлялась, — парень вежливо смотрел на Хидэоми, искренне ожидая ответа.
— Садатоши Хидэоми, девятое бюро, — пожал плечами слуга закона. — Чтоб снять все вопросы. У нас абсолютно нормальная обстановка в муниципалитете. Я хотел пообщаться с родителями всех участников инцидента, не делая никаких предпочтений.
— Профилактика? — догадался пацан. — Святое дело… С моей стороны не будет слишком большим нахальством спросить, какую цель вы преследуете в результате этого общения? Уточняю, чтоб понимать, чего именно вы ждёте от меня.
Дальнейшие действия инспектора, похоже, тайной для присутствующих не являлись.
Красноволосая девчонка наверняка что-то знала, а парень, судя по всему, догадывался.
— Если я спросил что-то не то, прошу прощения, — неверно истолковал возникшую в разговоре паузу Асада.
— Да нет, нормально… просто никак не перестану удивляться нахальству некоторых детей, — выбрал в качестве тактики полную откровенность полицейский.
— Позвольте угадаю? Ваш первичный фокус — не на случившемся? А на том, чтобы не стало ещё хуже? — чуть непривычными словами, но абсолютно верно по сути, уточнил белобрысый.
— Можно и так сказать, — сдался на милость обстановки служитель закона. — Вначале хотел пообщаться с тобой. Выяснить твой настрой. Понять подоплеку случившегося, в частности, с секретарём твоего родителя. Потом связываться с организацией, где она работает… Так, дальше не твой уровень.
— А зачем для этого надо было ехать сюда? — искренне удивился пацан. — Можно же было банально позвонить?
— Не обращайте внимания, это он искренне, — хмуро уронила красноволосая. — Он такой и есть, как одуванчик. Искренний и непосредственный в своём… своеобразии.
— Мне важно видеть тебя перед собой сейчас, когда мы общаемся, — мягко и спокойно пояснил Садатоши. — Давай представим, что ты бы нервничал? И не считал инцидент исчерпанным?‥ А я бы во время звонка этого просто не понял?
— А-а-а-а-а, тогда и ваши договорённости с моим отцом и его организацией автоматически теряют смысл! — явно обрадовался собственной догадливости и белобрысый. — Теперь понятно. Лично я против беседы не возражаю: самый худой мир всегда намного лучше доброй ссоры.
Полицейский заинтересованно поднял подбородок. Такого поворота в мышлении организации отца Асады он ещё не встречал.
— Проблема в другом. Я не являюсь инициирующей стороной конфликта. У меня, конечно, есть свои догадки, кому сказать «спасибо», — здесь белобрысый явно иронизировал, как ни в чём не
