А там ещё другая даль - Олег Иосифович Говда
Демону и не требовались напутственные речи. Он утробно захохотал… или заворчал… и ввинтился в ту самую стену, откуда появился.
Действуя по наитию, я тут же подбежала к ней и перевернула распятие, повесив его надлежащим образом, головою вверх. Словно ключ в замке провернула, запирая двери перед нежелательными визитерами. На всякий случай. Хотела было еще перекрестится, но сдержалась. Если не веруешь искренне, то это тоже вроде святотатства. Пусть уж будет, как есть.
Пора уделить внимание несостоявшейся жертве. А то она со страху, чего доброго, сама дуба даст.
Ого, а ножки-то у меня, как после хорошего секса, дрожат и коленки ватные… М-да…
— Эй, Беатриче! Вставай, красавица, проснись… Плохой дядя ушел… но, обещал вернутся. Так что нам здесь лучше не залеживаться.
Баронетта недоверчиво приоткрыла один глаз.
Не, ну реально детский сад. Впрочем, ничего удивительного. Это я играю, а девчонка все взаправду переживает. И похищение, и плен, где с нею явно обходились не по-рыцарски… платье вон все на лоскуты извели, как только вместе держится. И о том, что в жертву ее демону принести собирались, тоже ведь знала… Уверена, маркиз или аббат не преминули рассказать, чтобы лишний раз поиздеваться над беззащитной пленницей. Так что страшно ей не понарошку. А ведь даже не пикнет… и ни слезинки из глаз. Упертая… или гордая. Короче, настоящая благородная леди… будет, когда вырастет.
Так что засунь себе свое высокомерие куда поглубже и освободи наконец девицу. Сперва ноги — они ближе. Теперь руки…
Беатриче как пружиной подбросили. Похоже, безвольной и перепуганной она больше прикидывалась. Мигом оказалась на ногах и первым делом схватила с полки лежавший там кинжал. Видимо, приготовленный для ритуала.
— Живой больше не возьмете! — поза и взгляд соответствующие, голосок только подвел. Куренок и то пискнул бы грознее.
— Это ты кому? — поинтересовалась я. — Кроме нас двоих здесь больше никого нет. Да и нам стоит убираться поскорее.
Девица завертела головой, проверяя. Потом на меня уставилась.
— А ты кто? Если не из этих… то почему на тебе облачение Черного Ордена?
— Маскировка… И вообще, это я тебя спасаю или ты меня? Что за допрос? Лучше скажи: по канату ходить умеешь?
— Нет…
— Плохо. А что умеешь? Чему-то же тебя учили?
Девушка на мгновение задумалась, забавно морща носик. И сразу стало видно, что я сильно накинула ей годков. На самом деле дочери барона было никак не больше шестнадцати.
— Готовить умею… Шить, вышивать… гладью и крестиком… Петь… — еще немного подумала и добавила. — На клавесине играть умею.
Понятно. Классическая блондинка, причем средневекового разлива. Я и сама не крашусь, но это стопроцентная «Барби». Так сказать, мечта мужчины. Вернее, иллюстрация отношения и мнения о красивых девушках того, кто игру спроектировал.
— Отличная подготовка… Наверняка тебе учителей из столицы выписывали… — не удержалась все же от шпильки.
— Да, — кивнула та без задней мысли. — Самых дорогих. Отец говорил, что графиня должна знать и уметь гораздо больше, чем жена барона. И не опозорить герб даже когда призовут ко двору.
— Правильно говорил… Отцы всегда хотят как лучше… А теперь, нам бы и самим как-то во двор попасть. Есть идеи?
— Так вот же двери… — Беатриче указала рукой на выход.
Барби… Это не имя… Диагноз.
Впрочем, как не ерничай, а другого варианта все равно нет. Вот только надо внести некоторые существенные дополнения. Отвлекающие внимание… Чтоб тем, кто в замке, не до нас было.
А что больше всего привлекает внимание, особенно ночью? Правильно — огонь. И чем ярче и больше пламя, тем сильнее.
— Помогай…
Я не стала объяснять подробнее, да и зачем? Что непонятного, если человек все что может тащит на середину комнаты… Гардины, гобелены… Скамьи и кресла… Так что Беатриче суть поняла с ходу. И присоединила к моим усилиям поставец и кафедру… Потом, с довольной улыбкой свалила на кучу все свечи и плошки, и поднесла к краю промаслившейся материи огонь с последней зажженной свечи.
— Вот теперь, можно и во двор… Только, давай сюда руки… Ты же у нас пленница. А пленникам не полагается разгуливать не связанными.
— Нет! — шарахнулась та от меня, как ошпаренная, и снова за кинжал схватилась. — Ни за что!
— Да, угомонись ты… Я же не в самом деле. Понарошку. Только обмотаю веревкой запястья. Завязывать не буду. Если что — мигом освободишься.
Не подействовало. Похоже, бедняжке крепко досталось. Если она готова умереть, только б снова не оказаться в плену. Значит, сменим текст.
— Не веришь — черт с тобой! Сиди здесь и дожидайся, пока весь гарнизон не сбежится на пожар. А я пошла… Мне умирать не охота.
Подействовало. Беатриче побледнела, как подвенечная фата, губку прикусила, но руки протянула.
— Вяжи… Но, если ты меня обманешь… пусть семь поколений твоих…
— Заткнись, дура, — рявкнула я на разошедшуюся девчонку. — Такие проклятия даже в шутку не стоить произносить. Тем более, в месте призыва потусторонних сил. Я тебе не враг. А как дальше сложится — о том одному Создателю ведомо. Пошли…
Беатриче и в самом деле заткнулась. Но, прежде чем выйти, сняла со стены распятие и взяла с собой.
* * *
Ни на лестнице, ни на выходе с башни нам никто не встретился. Похоже, я все-таки была права, насчет секретов маленького городка. Знали жители, или по меньшей мере, догадывались: что происходит здесь, и держались подальше. Так что, наверное, можно было обойтись и без пожара. Но, сделанного не воротишь… Огонь уже во всю разбушевался. Понравилось ему наше угощение, и обшивка стен… Языки пламени то и дело наружу выглядывают. Словно присматриваясь, чего бы еще вкусненького лизнуть.
— Горим!
Улочки в крепости тесные, так что пришлось буквально вжиматься в стену, чтобы торопящиеся на пожар солдаты не захватили нас с собой. Зато и прятаться не надо. Никому и в голову не придет — смотреть на что-то еще, кроме полыхающего огня.
В общем, бочком, бочком мы с Беатриче потихоньку выбрались на замковую площадь.
Здесь тоже уже толпился народ, но, в основном, праздные зеваки. Этих, любителей поглазеть на бедствие, везде хватает. Одни хватают ведра и багры, а другие — руками машут, да причитают: «Ой, беда то какая приключилась! Ой, что ж это деется?!»
Этим тоже до нас нет дела. Можно хоть толкаться, хоть
