Зерг по имени Маша. Второй уровень - Сергей Валентинович Хабаров
Пускай дракон видит нас в своих кошмарных снах,
Ползут по закопушке файтер, клирик, вор и маг.
Да сдохнет враг!
МонстрОв осталось мало, рубает их с плеча
Союз спэла, кинжала, молитвы и меча,
И даже клирик в ярости — попробуй лишь задень,
Вращает holy-символ, как плюсованный кистень.
По гибельной пустыне и по снежным склонам гор,
Идут, объединившись, файтер, клирик, маг и вор,
Пусть демон-лорд увидит нас в своих кошмарных снах,
Ползут по закопушке файтер, клирик, вор и маг.
Да сдохнет враг!
Hу что ж, начнем потеху! Уже в который раз
Death Knight нам не помеха, король-нам не указ,
И побывав на дне морском, в хоромах и в гробу,
За мозги дэнжен-мастера получим мы экспу!
По гибельной пустыне и по снежным склонам гор,
Идут, объединившись, файтер, клирик, маг и вор,
Пускай бехолдер увидит нас в своих кошмарных снах,
Ползут по закопушке файтер, клирик, вор и маг.
По гибельной пустыне и по снежным склонам гор,
Идут, объединившись, файтер, клирик, маг и вор,
Пускай ДМ увидит нас в своих кошмарных снах,
Ползут по закопушке файтер, клирик, вор и маг.
Да будет так!
— От меня воняет. — недовольно заявила Синтия, когда ей надоело слушать пение Гомера. — И у тебя голос мерзкий и нудный.
— Не удивительно, мы по ноздри окунулись в отбросы. Что от нас теперь розами пахнуть должно? — Ответил мимик и добавил — А голос у меня не мерзкий, это песня таким голосом поётся.
— Мне нужно помыться.
— Угу, а ещё принять ванну, выпить чашечку кофе. — Передразнила Маша, правда Синтия шутки не поняла. — Хотя, в чём — то ты права. Сегодня для кого-то из нас этот день может стать последним, а до заката ещё, ой, как нескоро.
— Твой замогильный юмор не вдохновляет. Тут что, нет жилых модулей, которые можно снять на час?
— Это нижний уровень, он же уровень 0. Он же технический-тут ничего нет. Ты никогда не была на нижних уровнях?
— Станции всего — то три месяца. А я работала диспетчером, зачем мне тут быть?
— Ну так, станция типовая-видел одну, значит, видел все. Ладно, мы скоро дойдём до чёрного рынка. Там можно помыться, переодеться, поесть и отдохнуть. Всё необходимое, чтобы подготовиться к отправке в последний путь.
Синтия опять не поняла ироничной шутки. Местные вообще, походу, являлись поголовно атеистами и шуток про загробный мир не понимали. Не удивительно, что местное население не религиозно. Насколько Маша помнила лор, первые поселения людей в секторе Капрулу были основаны уголовниками и каторжниками. Из уроков истории Маша знала, что это было нормальной практикой ещё со старушки земли. Всегда в авангарде колонизации шли каторжане и уголовники. Так, сначала, Америка и Австралия были каторгой и местами ссылки, с 30 % смертностью, от непривычных условий. И так поступали всё страны, даже курорты Кавказа когда-то были местом ссылки. На Кавказе, конечно, каторга пятизвёздочная, но когда-то там от звонка до звонка срок мотал… э-э-э то есть, отбывал ссылку великий поэт М.Ю. Лермонтов. И было это довольно опасное и необжитое место, а уже потом там всякого понастроили. Вслед за каторжниками, заложившими базу для существования, шли уже колонисты и миссионеры. Вот где-то на этой ступени освоения отлаженная система дала сбой, и каторжане сектора Капрулу остались предоставлены сами себе. Видимо, они слишком далеко и не туда залетели. А без миссионеров нет храмов, без храмов-нет веры. По крайней мере, централизованной, официальной религии. Различные секты-не в счёт. Вот и получается, что доминион-атеистическое государство, от хаоса и анархии, которое, удерживает только закон.
Чёрный рынок являлся местом своеобразным. Здесь, в этом царстве металла, среди высокотехнологичных жилых модулей люди ставили самодельные прилавки из пластиковых панелей и палатки из жёсткой синтетической ткани. Тут конкурировали между собой вырвиглазно одетые зазывалы и футуристические голограммы. Что первые, что вторые призывали обратить внимание на их товар. А чего тут только не было. Наркотики, алкоголь, предметы роскоши и мебель, различные детали для улучшения своей техники. За каким — то чёртом тут даже были архаичные, надувные секс-куклы. Когда Маша, в образе Джерри, в первый раз увидела этот древний разврат, то не поняла и поинтересовалась у продавца. А зачем, собственно, тут эта латексная радость? Да ещё по цене в три раза превышающей цену ресоциализованного человека, которого совершенно легально можно купить/продать в любом борделе.
— Э — э! Не понимаешь. — с интонацией прожжённого сибарита и извращенца отвечал торговец. При этом, одновременно любовно поглаживая куклу по заплаткам на бёдрах. — Это-удовольствие только для настоящих ценителей.
Она действительно такого не понимала и боялась, что если поймёт, то прежней уже не станет. Также тут были самые натуральные сабли, мечи и кинжалы для людей поскромнее. Ношение холодного оружия на станции было не запрещено, только стрелковое. Поэтому население станции местами напоминало средневековье, с его отрядами головорезов, вооружённых холодным оружием. А возле особо богатых прилавков были натуральные рыцари с копьями и алебардами. Правда, в отличие от аутентичных рыцарей, у этих ребят под доспехом были слабенькие экзоскелеты, позволяющие быстро и ловко двигаться. Бродя по рынку Маше всегда казалось, что она вот — вот и набредёт на невольничий базар, где можно будет купить кого угодно, хоть наложницу протосску. Но такой чистой публике, как протоссы, тут делать нечего, а торговля невольниками монополизирована правлением.
Рынок обладал двумя очень выгодными экономическими особенностями для своего существования на станции. Первое, это, собственно, проходной, со сбитым тестом на наркотики и соседством с трофейными складами. Как там говорится: «Совпадение? Не думаю.» Через трофейные склады на станцию попадали всякие ценные, но запрещённые плюшки. Это были как легальные трофеи, так и не легальная контрабанда. Ну и, естественно, эта таможня работала в обе стороны: как в интересах простых наёмников, так и в интересах начальников с высокими званиями. Маша успела многое узнать об этом месте, сдавая оптовые партии наркоты в образе Джерри. Этого техника здесь знали и любили, ещё до того как его место занял мимик. А вот Гомер был не так известен, но всё, кто его узнавали, начинали трясти с него долг. Слава небесам, при жизни крупно накосячить наёмник не успел, и суммы варьировались от нескольких десятков до пары сотен очков. Не так много, чтобы начать учинять расправу, но достаточно, чтобы начать ненавидеть. К тому моменту, как они добрались до рынка, наёмники уже тут были. Их искали с привлечением общественности. На рекламных панелях, вместо предлагаемого ассортимента товара, на
