Ружемант 4 (СИ) - Евгений Лисицин
Совесть не позволяла стрелять по своим. Выдохнул, коснувшись гнутого фонарного столба. Замутило и вывернуло. Очень кстати!
Уловил краем глаза вынырнувший «Топтыгин» Сейрас. Украшенный медными полосами, сейчас он выглядел угрожающе. Еще страшнее стал, как только показал клыки ракет. Казалось, воочию слышу писк системы наводки.
Им в такт Ириска на пузе рисовала красную рамку, куда и целились.
От этих пулеедом не отмашешься, «Аресом» не отстреляешься.
Везение, дарованное Белкой, не сгинуло: остов вражеского танка принял удар вместо меня, стоило залечь за его громадой. Слух доносил шлепки маленьких ножек. Сано, растеряв в вражьем очаровании нерешительность, спешила наградить меня свинцом. Привыкшая таскать тяжелый пулемет, она легко управлялась с дробовиком.
Нет, здесь как прежде нельзя, иначе надо. Совесть нашла новую причину изгрызть мне холку: бежал как трус, бросил Айку.
Что там сейчас с ней вытворяет этот вурдалак?
Одна лишь мысль об этом заставила вздрогнуть. Дрон эльфийки пошел на новый заход. В нем что, еще остались ракеты?
Ждать не стал, безжалостно срезал его из винтовки. Отчаянно заискрив, «Топтыгин» взорвался не хуже царенатских игрушек.
Мысленно извинился перед Сано, схватив булыжник поувесистей. Швырнул выше головы. Почуяв опасность, кендер отвлеклась. Ружеклятье вмиг юркнуло в самое нутро ствола, обращая его в бесполезный хлам. Сано дернула спусковой крюк, но оружие не откликнулось. Почуял, как похолодело внутри живота, не заклинь патрон, я бы обливался кровью. Сано успела раскрыть рот от удивления. Медлить не стал, швырнул кучей пыли ей в лицо — девчонка закашляла. Ириска проводила диагностику. Только бы не занести ей этой дрянью какую заразу. Подсечкой сбил с ног, младшая из сестричек мягко и безвольно оказалась в руках. Ребром ладони по макушке. Только бы правильно рассчитать силы! Оглушить, не убить.
Повезло. Мягкая, легкая, словно куколка, девчонка осела на землю. Рано праздновать победу. Сейрас наверняка гонится следом и граф…
Что за холера на него нашла?
У Ириски был ответ: после начавшегося наступления мог попасть в царенатские тиски. Оголодал, отведал крови, озверел. Теперь ясно, чего боялась Влада…
Велел Ириске поставить отметку, вернемся за Сано чуть позже.
Сейрас встретила меня шквальным огнем, присел за миг до того, как эльфийка снесла голову. С хладнокровным равнодушием остроухая механик меняла магазин. Ни капли сомнения на лице. А ведь попавший под влияние Влады потомок легионеров вел себя иначе.
Ответ сам пришел на ум: у графа и уровень побольше, и крови он испил…
Выскочил на эльфийку, тут же споткнулся. Когда только она успела поставить здесь ловушку? Синяя чародейская нить змеей скользнула к «Аресу», тот разве что не завопил от ужаса.
Мгновение — и его разберут!
Портить механику Грингра умела не хуже моего. Ружеклятьем с ладони встретил ее чародейство, мана, столкнувшись друг с дружкой, заискрила. Эльфийка зарычала, в один гигантский прыжок оказалась рядом, почуял на себе то, что всякий раз видели наши противники.
Подобрал ноги, ударил снизу вверх пружинящим ударом, выбил винтовку из рук. Ногами, что ножницами, заключил в захват, рывком повалил наземь. Нелепо вскинув руки, девчонка рухнула. Попыталась схватиться за пистолет, но я уже коснулся того ладонью. Пораженный мутагеном, он мутировал в нечто безобидное и бесполезное.
Надеюсь, она не убьет меня за него как придет в себя.
— Тише, Грингра, тише. Лейтенант велит сержанту баиньки, — закрыл ей рот ладонью.
Вырывалась, что разъяренный вепрь: правая рука, что не сумел блокировать, локтем въехала в бок раз, другой. Больно, но не отпускал. Она сильна, но все еще женщина, со мной не сравнится. Надеялся на то, что у эльфов устроено все так же, как у людей, нащупал сонную артерию.
Сдалась на четвертой попытке сунуть мне в ребро. Бок горел огнем, но терпимо, таблетка «Промедизиака» из медпакета помогла вернуться в строй. Чувствовал себя как новенький.
Айки не было там, где потеряла сознание. Я грязно выругался, ощутил горечь потери. Какого черта мне понадобилось вызнавать, чья эта кровожадность? Проехали бы мимо, всем было бы только лучше!
Любопытство пряталось, боясь моего гнева. Где теперь искать Айю? Что скажу Бейке, решили пойти невесть зачем?
И ведь бросил! Позволил не кто-то другой, я сам!
Горькая, некрасивая, неприкрытая обида злыми слезами просилась на глаза, стекала по щекам. Нелепо, глупо, бездарно.
Рев вырвался из глотки хором тысячи разъяренных бесов. Почувствовал, как меняюсь сам. Чудовище, ружейный демон, больше никем не сдерживаемый, вырвался наружу…
* * *
Мир схлопнулся до маленькой, крохотной, малюсенькой точки. Вит Скарлуччи заклятым врагом бежал из кошмаров мне на глаза. Я чувствовал, как дикий жар разрывает тело, отчаянно лупил призрака. Тот, гогоча после каждого удара, таял на глазах, исчезал.
— Вот мы и снова встретились, uomo. Я же обещал!
Велел ему заткнуться не словом, выстрелом. Кулак, словно пушка, в очередной раз взорвал брызгами его призрачную тушку.
Костяшки пальцев пылали огнем, в лицо летело жесткое крошево.
— Что ты так яришься? Потерял кого-то? — он рассмеялся прямо над ухом. Словно вредная ночная муха, продолжил жужжать: — Ragazzo! Idiota! Что ты мечешься, как шелудивая cagna? Ты же видишь! Не видишь, чуешь!
Здесь мертвый великан не врал: все было как на огромном столе.
Выдохнул, и от меня разошлась волна. Бежала сквозь стены, руины и развалины, моему гласу не было преград. Зверь Войны многозначительно хмыкнул, когда почуял дух ружейного пороха и смерти. Винтовки солдат галдели в ряд на незнакомом языке о знакомых проблемах. Грязь в дуле, расшатавшееся шептало, плохо смазанный затвор. Ждущие своего часа груженые в коробки, взятые про запас гранаты щерились клыками рифленых боков. Вопрошали, когда же им позволят чудо взрыва?
Словно призраки, учуявшие рядом некроманта, оружие потянулось ко мне ответными волнами. Ему было о чем мне рассказать — тысяча и одна история.
— Чему ты дивишься, scemo? Руж-волны, ты же слышал про них…
Вот, значит, как они выглядят. Бронемаг маячил перед глазами, не позволяя отвлекаться. Ожившим безумием указывал вдаль.
— Туда, fusielemante, туда! Видишь?
Словам призрака не верил, а вот новым, открывшимся чувствам очень даже.
Айка, маленький дамский пистолет в кобуре. Носила как талисман на удачу. Никто не верил, что он в самом деле может стрелять. Старушка и не могла. Скрипела, отчаянно звала на помощь. Коснулся ее крика, не очень понимая, как это возможно. Исполинской стрелой, ружейным снарядом метнулся сквозь толщь расстояния, сметая все на своем пути.
Морок начал спадать, пустоты принялись заполняться не вконец разрушенными домами. Многоэтажки опустевшие, недавно покинутые вкусили огня: черные, огромные полосы уродовали собой верхние этажи.
Стойкий, не выветрившийся запах гари, хруст битого
