Далахан - Артемис Мантикор
Не оборачиваясь к нам, она сделала медленный глоток чая и произнесла:
— Змей пал.
— Одним Всадником стало меньше, — кивнул я.
— Значит, его уже не вернуть. Жаль.
— Он больше не возродится в Стене?
— В списках его нет, смотритель. Возможно, его сущность стёрта. Возможно, он перешёл в некую иную категорию. Возможно… У меня нет ответов.
— А как получить право смотреть эти списки?
— Быть первым среди юстициаров, и получить статус смотрителя, — ответила она. — Что ты хотел узнать?
— Один тип мне сказал, что теперь за мной будет охотиться весь Ивент, и я стану приоритетной целью для Гона. Это так?
— Один тип? Ты говорил с Соколом…
— С Голубем, — поправил я.
ХРУСЬ.
Чашка чая в руке Чёрной разлетелась вдребезги, окатив девушку кипятком. Но та этого даже не заметила. Ни одна мышца на холодном лице сильнейшего юстициара не дрогнула.
— Двадцать восемь… — тихо произнесла она, и застыла секунд на десять, прежде чем продолжила. — Столько раз я убивала эту тварь.
Изо рта девушки вырвалась тонкая струйка пара. Как и от облитой кипятком одежды.
Затем жидкость превратилась в сеточку из мерцающей синевы и впиталась в чёрную броню.
— Тебе следовало нас предупредить о нём, — если вы знакомы.
— Последний раз я думала, что прикончила его окончательно. Выходит, он просто снова лёг в саркофаг…
— Саркофаг?
— Директивно-темпоральный терминал. Это источник его силы.
— Разве им можно пользоваться? — опешила Сайна.
— Нет, — покачала головой Чёрная. — Но ему удаётся.
— В чём суть? — спросил я у механистки, и та охотно пояснила.
— Помнишь, я рассказывала тебе о запретном терминале, который проводит модификации сотню и больше лет? Вот это он. Только… он же бесполезен?
— С его помощью ублюдок уходит от Ивента. Изменения терминала безупречны, и не меняют изначальную структуру. А в момент установки проходчик неуязвим. Это терминал-утопия.
— Если не считать того, что ты рискуешь проснуться в мёртвом секторе Стены с парой десятков цепей, — с сомнением добавил я.
— Это вопрос того, согласен ли ты прожить сотни лет во сне, надеясь что по пробуждении всё будет хорошо, при том, что со временем на Стене всё становится только хуже, — горько усмехнулась Чёрная. Голубь — трус, который прячется в своём терминале уже очень давно, пока не найдёт себе новую жертву.
— Когда я в седьмой раз срезала кусочек за кусочком его кожу и посыпала плоть хисовой солью, он сказал, что направляет Стену, чтобы этого не случилось. Интересно, что он имел ввиду?
Я поморщился, живо представив себе эту картину. Теперь даже не так удивляет, что этот парень имеет проблемы с эмпатией к окружающим.
— То, что он ищет успешных новичков, чтобы скормить их Ивенту, — ответил я. — Ты не сказала, это правда, что за мной теперь будет охотиться весь Ивент?
— Да. Сойти с тропы к смерти уже не выйдет. Хотя конкретно охота на тебя будет только в случае, если ты будешь пытаться избежать сражения с Ивентом.
— Кстати, раньше ты не была такой многословной. Что изменилось? — задал я ещё один появившийся вопрос.
— Ты стал смотрителем. Я обязана отвечать.
— Даже так? Спасибо, что сказала.
— Не за что, — холодно отрезала девушка.
— Тогда просвети нас, какие у нас как у смотрителей теперь права и обязанности? Какие новые возможности?
— У сражения с Ивентом есть обратный эффект. Монстры не видят тебя, пока ты сам их не атакуешь. Разумеется, если ты будешь этим пользоваться, то они нападут и попытаются вытеснить тебя наверх. Но пройти мимо пару раз вы сможете. Это распространяется на тех, кто с вами, но в разумных пределах.
— Ещё?
— У Альмы должна появиться принудительная активация статуса. Она может призвать инфо-терминал где угодно или получить подсказку, где его искать в Стене.
— Полезное свойство.
Чёрная вздохнула, легонько махнула рукой, и из снега собралась и уплотнилась покрытая переливающейся синей сетью белая чашка. Уже вместе с водой, которую она тут же поставил на волшебный синий костёр.
— Вау, — восхитилась Сайна.
— Кольцо? — предположил я, припомнив артефакт, меняющий цвет магии. Он, кстати, так и остался с Мерлином.
— Личная гибридная стихия, — ответила Чёрная, продолжая смотреть в одну точку где-то среди покрытых снегом надгробных плит.
В лучах яркого утреннего солнца, на миг прорезавшегося среди тяжёлых туч, сверкнули застрявшие в чёрных волосах снежинки и неестественно синие глаза, переливавшиеся светом, будто сгустки концентрированной маны.
— Это и есть все возможности? — спросил я.
— Ещё ваши достижения заблокированы. По крайней мере в диапазоне до открытого пятнадцатого этажа.
— Какие ещё достижения?
— Первым на каждый десятый или следующий за ним этаж, может пройти только проходчик. Система начисляет за это награды. Но только им.
— А у тебя, Серой и Белой ведь есть и другие функции?
— Да, есть.
— Ээ… и какие?
— Ты знаешь ответ. Первый юстициар, первый проходчик, хранитель обсерватории.
— То есть фактически есть три типа смотрителей? А вот безумный артефактор или…
— Не произноси это имя, — холодно перебила меня Чёрная. — Я не всегда могу контролировать свой гнев. Сокол был проходчиком. Об особых возможностях смотрителей-проходчиков тебе нужно спрашивать у Белой.
— Что ж, рад, что с тобой теперь можно пообщаться по душам, а не выслушивать одно и то же о бессмысленности.
Мне показалось, что от солнечного света немного закружилась голова и в голове начались галлюцинации. Потому как на лице Чёрной проступила… улыбка. Едва заметная, кривая и немного напоминавшая злорадство, но всё же.
— Всё действительно бессмысленно. Но я по-прежнему выполняю свой долг, как Он и просил.
Мелькнули искорки фанатизма. Я вдруг в одной этой фразе, интонации и взгляде ощутил, что чувства девушки к своему бывшему лидеру — это не просто влюблённость. Это скорее нечто сродни религиозному фанатизму.
— Принц просил тебя быть смотрителем-юстициаром?
— Когда-то он предложил мне этот путь, как ты — своей Альме.
— Помнится, ты говорила, что этот путь обречён и не имеет смысла. Выходит, ты не жалеешь, что стала юстом?
— Слова Принца всегда совершенны, смотритель Арктур. Теперь я
