Апокалипсис Без Ограничений - Александр Иванович Гуринов
С каждым разом использовать звуки для ориентирования становилось все проще и проще, а я чувствовал себя всё увереннее и увереннее.
Проходя по школе, я открывал каждую дверь, которую встречал, чтобы узнать, что находится там, за этими дверьми и нет ли там библиотеки. Опознать я должен её легко даже в темноте — с помощью звуков я могу распознать большое количество книг, а в библиотеке, насколько я знаю, их количество наиболее крупное. Так что не узнать её без света я не опасался.
Некоторые двери открывались мной легко, некоторые двери были сломаны, некоторые вообще отсутствовали, некоторые были и вовсе запреты и их приходилось ломать, чтобы проникнуть внутрь. Но нигде я не находил библиотеки. Отдельные книги — да. Где-то они валялись на полу, где-то лежали на столах, но читать их в темноте я все равно не смогу, а потому брать их нет смысла. Лучше найти библиотеку и остаться там до утра. Можно и поспать там.
Кстати, а мне спать нужно? И вообще, на что похож он, этот сон? Я вспомнил о том, что ночью нужно спать, что он нужен, чтобы отдыхать, восстанавливаться, возвращать свою выносливость… но я не устал, отдыхать не особо хочу, а нужды в чём-то сейчас, когда хорошо поел, не испытываю. Так ведь и должно быть, верно?
Подходя к очередной двери, я, ещё на расстоянии в несколько метров, внезапно почувствовал что-то новое. Что-то, чего раньше не ощущал.
Рядом с дверь было особенно много щелкунчиков. Если раньше они были примерно равномерно распределены повсюду, то здесь они стояли плотничком друг к другу. Они ничего не делали, просто стояли, чуть ли не наваливаясь друг на друга, и смотрели все на одну дверь. Именно на ту, от которой я что-то чувствовал. Точнее, не от неё, а от того, что находится за этой дверью. И щелкунчик тоже ждут. Терпеливо ожидают, ведь больше им все равно нечего делать. Интересно, щелкунчик тоже ощущают это, или они здесь по иной причине?
Подойдя к куче щелкунчиков, через которых не пройти — места банально нет, а посмотрел на дверь. Она была слегка сломанная, сделана из дерева, а щелкунчик своей массой уже чуть ли не вдавили эту дверь внутрь, но она явно чем-то подперта тяжёлым с другой стороны.
Сказать честно, мне стало интересно, что же там внутри я чувствую? Но щелкунчик и мешаются.
Посмотрев на этих существ, большая часть из которых была раньше явно детьми, не мешкая, я стал ударами ребра ладони, молча сносить им головы, одну за другой. Звук открывания голов от тела и падения и тех, и других, на пол, тут же привлёк внимание остальных щелкунчиков, которых тут, если я не ошибаюсь, штук пятнадцать или около того. Однако, хоть их и привлекли звуки, создаваемых мной, больше ничего они не сделали, спокойно принимая то, как я их убивал. Те же, к кому я прикасался, не успевали среагировать, уже лишившись главной части тела, без которой не могли жить.
Через пару минут, все щелкунчик и, лишившись голов, лежали на полу, а мои руки были покрыты слоем вязкой жижи, что у этих существ текла внутри вместо крови.
Кстати, забавно, но я не видел крови, не считая разводов и пятен, ни разу на своей памяти, но очень хорошо знаю, что это и как она выглядит. Я говорю о свежей крови, а не о том, что сейчас можно увидеть на улице на каждом углу. И я точно знаю, что жижа, что вытекает из щелкунчиков, хоть и была когда-то кровью, сейчас уже не может в полной мере называться таковой.
Прислушавшись к щелчку, заметил только одного щелкунчика, что стоял в конце коридора, по которому я и проходил, дойдя до этой двери. Видимо, тут собрались вообще все щелкунчик, кроме него или её, я вернулся к двери.
То моё чувство, что привлекло внимание моё внимание, указывал на то, что источник моих чувств разделился. Если раньше это можно было сравнить с неким приятным и тёплым большим и широким пятном, которое я ощущал по ту сторону двери, то теперь, пока я разбирался с щелкунчиками, оно разделились. Большое стало меньше, а от него отделил я ещё один сгусток тепла, который, судя по ощущениям, находился прямо за дверью.
Дверь была почти выломана, а потому имелись маленькие щели в двери, отчего было сложно не заметить появившийся свет в этих щелях. Яркий свет, начал светить через щели в двери.
«Фонарик!» — вспомнил я про себя о предмете, или, точнее говоря, об устройстве, которое и позволяет так ярко светить в ночной темноте.
Пару мгновений я был слеп и дезориентирован — слишком резкий переход от полной темноты к довольно ярко у освещению, но это состояние не продлилось и секунды, когда мои глаза уже адаптировались под новое освещение. В одной из щелей между дверью и косяком я заметил движение — было достаточно ярко, чтобы я мог прекрасно видеть в темноте. А через секунду в этой щели я увидел принадлежащий кому-то глаз.
— Ты человек? — спросил я, когда понял, что щелкунчики так себя не ведут.
— Вы пришли спасти нас? — шёпотом спросил голос по ту сторону двери. Мужской голос. Мужчина. По тембру, скорее всего, подросток, учитывая место, где я их нашёл — вероятнее всего школьник.
— Для начала, я хотел бы поговорить. Откроешь дверь и дашь войти, или мне самому сделать это? — спросил я, посмотрев на видимого мне, теперь, щелкунчик в конце коридора, который на голос человека не отреагировал, как и на лучи света.
Видимо, этого недостаточно, чтобы привлечь его внимание.
— Д-да, сейчас, подождите немного, — сказал голос по ту сторону двери с нетерпением и с заметным шумом стал отодвигать что-то массивное,
