В шкуре демона. Орды Хаоса - Иван Владимирович Лагунин
Я не то чтобы сильно беспокоился о такой возможности. Проблемой тут разве что было выделение дополнительных сил моим феодалам. Огромные расстояния могли поглотить и один, и два, и три легиона, и все равно не решить проблему. В идеале я бы хотел просто включить эти народности в свое государство. Хотя бы формально. Но эти племена, в отличие от большинства равнинных кобов, с какого-то хрена оказались весьма воинственными.
Гм… Пока ничего умного в голову не шло. Может, просто оставить их в покое? Но так у меня окажется открытый тыл. Если с востока Рубец был естественной преградой для любых супостатов. То запад, вернее юго-запад, был открыт. Кто знает, не скрывается ли в глубинах Жареной Равнины еще одно Гнездо? Чем дальше будут вынесены от столицы мои посты, тем более спокойнее я буду спать.
Напоследок я сделал Брылу царский подарок. На последние крохи Маны захреначил ему 2-й уровень Усадьбы. Тащить его из жадных лап «Отбора» почему-то оказалось неимоверно сложно. Было такое ощущение, что вместе в Маной, он вытягивал у меня саму жизнь. Место удара костяным кинжалом вдруг жутко разнылось. Ледяной хлад распространился по всей груди, вызвав ломоту не только в физических костях, а кабы не в духовных! Звучит тупо, но я просто хз, как описать это ощущение. На редкость поганое ощущение.
Наконец туманные щупальца застыли. Усадьба значительно увеличилась в размерах. Тут «Отбор» сыграл в туже штуку, что и в Дыре, нагло раздвинув пласты реальности для крепостицы. Донжон вырос на еще один этаж, стены оделись камнем. Но главное, конечно, ждало внутри игрового интерфейса. Хлыд получил возможность проучивать чары! А также возводить Кузню и Юрту Шамана! Заклинаний было немного: Щит и Кулак Огня. Но, как говорится, лиха беда начало!
В общем, когда я покидал Хлыдоград (твою мать, ну и названьице!), Хлыд провожал меня со слезами на глазах.
Обратная дорога особо ничем не запомнилась. Но вот когда я на закате дня ввалился в опочивальню, меня ждал сюрприз.
— Где ты шляешься, Гакотса тебя раздери⁈ — сплюнув огнем, вопросила меня краснокожая демонская девица, развалившаяся в кресле с бокалом и в полном неглиже.
Глава 17
Демоница была невысокой, можно даже сказать миниатюрной. Аккуратные рожки, зеленющие глазища на пол мор… лица. От виска на грудь стекала сложная татуировка. Какие-то узоры, росчерки…
Она что-то еще провизжала, но мой взгляд, как уткнулся в идеально очерченную грудь со вздернутыми сосками, так и утонул в этом безбрежно-упругом зрелище.
— П-прости, что ты сказала? — тупо переспросил я.
Этот невинный вопрос заставил ее подпрыгнуть. Два холмика сделали бдым-бдым-бдым…
Бац!
Удивительно, но пощечина от такого полутораметрового суслика отбросила мою двухсотпятидесятикилограммовую тушу на добрых два метра, усадив на пол.
Удивление промелькнуло где-то на краю сознания, которое в мгновение затопило гневом.
— … Дашак недоделанный! Прохлаждаешься тут, пока Солар на дерьмо исходит!
Она сделала два шага, вновь умопомрачительно качнув грудью, и вознамерилась, было, снова закатить пощечину (благо, в отличие от первого раза, ей даже не пришлось бы подпрыгивать), но я, наконец, оторвался от созерцания сисек, и, перехватив руку, отшвырнул истеричную девицу.
Медленно поднялся, гневно раздувая ноздри. Демонячий гнев быстро вытеснял из головы все остальные мысли.
Какая-то шмакодявка подняла руку на меня⁈ Практически на Сына Дутура Великого⁈ Мгновение, и я сцапал ее за шею, приподняв на уровень глаз. Демоница захрипела, засучила копытцами.
Еще недавно все такое гневное кукольное личико вдруг подернулось страхом. Она попыталась что-то сказать, но это усилие еще больше выдавило из нее воздух. Коготки заскребли по костяной броне предплечья.
Безудержная ярость полностью завладела моим телом. Трепыхания жертвы лишь только распаляли, принося почти физическое удовлетворение!
Еще… еще чуть-чуть…
Я медленно сжимал пальцы, выдавливая жизнь из посмевшей поднять на меня руку сучки. Вернее, не я… а кто-то другой, я был лишь сторонним наблюдателем этой сцены… и тоже, черт подери, получал удовольствие!
И еще… еще…
Мордочка демоницы быстро багровела, глаза лезли из орбит, трепыхания становились все слабее…
Еще чуть-чуть…
И я очнулся.
— Ар-р-р-р!
Исторгнутый рык сбросил оцепенение и разжал смертельную хватку. Демоница, обхватив посиневшее горло руками, с надрывным схрипом рухнула на пол.
— Ты ублюдок… Солар… он… тебя…
Какая непонятливая сучка! Было сдувшийся гнев, в мгновение вспух вновь, взорвавшись внутри новой сверхновой!
Н-на нах!
Я с размаху, будто пробивая штрафной, зарядил демонице с копыта в рыло! И это был не просто удар. Ярящийся гнев окончательно потушил мой разум и вдруг будто бы перетек в ударную ногу, выплеснувшись на посмевшую оскорбить Сына Дутура суку! Она с диким криком отлетела к стене, стекла на пол и застыла, коротко всхлипывая.
Вскоре она затихла.
Твою мать.
Грызя когти, я в который раз наклонился над поверженной гостьей. Удар копытом превратил кукольное личико в жуткую вдавленную мешанину белоснежных с голубым отливом костей и красно-черного мяса. Один глаз вытек, а второй неподвижно смотрел на шипящее пламя свечей в канделябрах под потолком.
Твою ж мать…
Мне до сих пор не верилось, что это дело моих рук… вернее ног. Сколько я перемочил живых существ в этом мире… не сосчитать. Но это… это было за гранью…
Гнев выжег нутро, выплеснувшись в этот жуткий удар, оставив после себя продуваемую холодными ветрами пустыню. Кинжал Зога вновь распространял ледяные эманации. Они пульсировали, словно живые, все ближе подбираясь к сердцу.
Что ты дура натворила? Додумалась лупить почем зря Сына Дутура! Агри там что ли вообще ни в грош не ставили?
Твою ж…
Я с рыком встряхнул головой и… с размаху врезал кулаком по стене.
Бац!
Уй-и-и-и…
Больно-то как!
Стена Убежища оказалась явно прочнее черепушки гостьи из Грозди.
Я запрыгал по комнате, баюкая правую руку. Как ни странно, боль быстро прочистила мозги.
Получилось, мягко говоря, некрасиво. И дело здесь даже не в муках совести по невинно убиенной красотке. Даже самые благочестивые Высшие из Грозди по уши в крови разумных. Девица легко могла по утрам принимать ванны из кишок младенцев, для бархатистости кожи, с этих красномордых станется.
Миниатюрная гостья прибыла явно не для удовлетворения моих половых потребностей… или не только для них. Она (и тот, кто ее послал — какой-то Солар) были крайне недовольны моим поведением. Этот самый Солар уже не
