Восхождение. Янтарное взморье - Карина Вран
— Первым делом я спросил, откуда и когда они узнали о музыке, — поиграл бровями соседушка. — И слегка офигел от ответа. Так, вроде неразглашения с меня не требовали…
Тут музыкант пустился в слегка путаные объяснения. Похоже, сам не до конца врубился во внутренние процессы наблюдения за происходящим в вирте.
Если собрать в кучку его «показания», выходило следующее: стандартные действия игроков обрабатываются программным кодом. Для нестандартных, где нет явного решения, подключается ИИ — искусственный интеллект. А в случаях, когда ИИ не находит должного поощрения или наказания за какие-то особенные действия игроков, подключаются наблюдатели — специально обученные сотрудники корпорации. Таковые несут посменное дежурство в каждом отделении Extra-World.
Чаще всего ИИ пасует в ситуациях с творчеством внутри игры. Он сходу определяет оригинальность и качество исполнения, в рамках заложенных стандартов, но для тонких суждений в большинстве случаев привлекаются люди.
По пустякам дежурных специалистов не дергают, так что в каждый подобный случай они (специалисты) стараются вникнуть как можно глубже. И вынести объективное суждение: достоин ли внимания и награды тот или иной внутриигровой творческий процесс.
Деталь: наблюдателю желателен… наблюдатель, как бы это дико не звучало. Ему нужны глаза. Эффект погружения, а не плоская картинка на экране. Сколько в этом любопытства, а сколько следования протоколу, Вал не уяснил, а докапываться до сути было неудобно.
То есть, если Вал верно понял, человек (по возможности, конечно) подключается к просмотру игрового процесса от лица какого-то непися. Нет «глаз» и «ушей»? Тогда довольствуется трансляцией из игры.
— Мы были одни в зале, — Вероника снова замотала головой: обилие информации не добавило понимания многим аспектам. — Не считая мобов. Еще и ИИ… о его разработке говорили еще до моего рождения. Его всё делали, делали, и никак не доделывали.
— Ты безнадежно устарела, — с оттенком жалости высказал Вал. — ИИ уже лет… да много лет, как применяются. И много где. Госструктуры, госкомпании, корпорации, космические программы… Может, ты, как и все, ждала от ИИ большего, прям-таки сверхразума, а по факту это очень крутые вычислительные мощности. Вон, Кена расспроси, как вернется, если тебе интересны подробности.
— В официальных источниках нет данных, что к Восхождению подключен ИИ, — включила «педанта» девушка.
— Я так понял, игроделы особо не афишируют эту фишку, — пожал плечами сосед. — А фишка дико дорогая, к слову. Возможно, не хотят аналогий у пользователей с древней киношкой, где людей юзают как мозги и батарейки. Там они дрыхнут в капсулах, и жизнь их — симуляция, сон.
— Матрица? — Ника опознала по сжатому описанию действительно хороший старый кинофильм, там их несколько было, но впечатлил только первый из серии.
— Шаришь, — Вал поднял вверх большой палец. — У нас тут тоже капсулы, симуляция… Скорей всего, вписали мелким шрифтом в пользовательское соглашение, которое никто не читает.
— Фишку не афишируют, но тебе взяли и рассказали, — усмехнулась Вероника. — И не скажи, я уверена, что тот же Кен прочел все досконально.
— Так я же бард, — широко и обезоруживающе улыбнулся сосед. — Обаяния и красноречие у меня на максимуме. А Кен… Это ты у него и спрашивай, что он читал и как подробно. Может, не прямым текстом указано. Или Константин считает, как и я, что ИИ — это всего лишь новый виток развития устройств для вычисления. Сначала счет вели на пальцах, затем изобрели счеты, дальше в ход пошли калькуляторы, компьютеры, суперкомпьютеры. Теперь время ИИ, а за ними… Глядишь, реально сверхразум забабахают. Тебе хотелось бы жить в эру, в которой смелые фантазии писателей и сценаристов — реальность?
Вместо ответа художница передернула плечами.
Она буксовала: память подкидывала ей картинки, одну за одной. Вот она в гильдии художников пишет «Скорбящую», а вокруг потихоньку собираются люди… Она тогда еще обалдела от их количества, будто всё отделение собралось, чтобы пялиться на процесс создания картины. Тогда ее наградили взглядом истины.
«Сколько за тем людом стояло… теней? Может, все они были в тот момент „глазами“? Вот же у людей работка: и не скучная, и не пыльная. Знай себе глазей на художества и прочие творческие чудачества!»
Вот, немного ранее, она пишет Доверие: место проходное, но толкучки нет. Были ли там местные? Так, чтобы рядом? Не-а, разве что мимоходом кто шел. Ближе всех находился «беретик», народ набежал позже, случился спонтанный аукцион… Птаха на картине махала крылом, но никаких бонусов художнице не прилетело…
Ночь падающих звезд, бескрайняя орочья степь, еще одна картина без наград. Не то, чтобы поощрения должны давать за каждый чих, за любой мазок по холсту. Сама тенденция…
Когда повергали Архидемона, за картину с ним снова выдали «плюшку». Их группу тогда охранял отряд гномов. Довольно близко стоящих низкорослых, упакованных в отменные доспехи подгорных воинов.
Мать Дома Бестий, сложная модель, еще более сложная картина. Сиреневый пар от ручья, раскидистые деревья с длинными иглами — почти как сосны, если б у сосен иголки стали лиловыми, а размер увеличился в несколько раз. Друзы зеленоватых кристаллов на стенах и каменные глыбы… Там были только модель и художница. Вряд ли могущественная Глава Дома Бестий стерпела бы невидимку-наблюдателя в своей обители.
Затем теория посыпалась: третий уровень взгляда истины ей дали за картину с кухаркой… точнее, за серию набросков в Доме Сумасшедшего Стеклодува. Вот там из присутствующих имелись только Ненависть да обитатели дома. Да, не совсем обычного данжа, ведь с финальным боссом им даже не пришлось сражаться, с ним получилось поговорить. И весьма продуктивно.
«Можно ли считать необычных мобов за неписей? Хм-м… Могли ли где-нибудь в стороне летать стеклянные комары? Или же стеклянные тараканы ползать?» — Ника глубоко задумалась. — «Или мне ИИ насчитал за объем проделанной работы повышение уровня взгляда истины? Эскиз — он зачаток картины, там особой художественной ценности искать нет смысла. И привлекать „специально обученных“ тоже не обязательно. Пожалуй, в этом есть логика…»
Так глубоко ушла в перебор воспоминаний, что пропустила часть слов соседа про авторские права и разбивку его концерта-импровизации на несколько отдельных музыкальных тем. Очнулась, когда Вал упомянул достижение — все, чем его наградила игра за исполнение — такое же, какой художнице выдали за барельеф «Верность». Созидатель.
Достижение особое, но явно неуникальное.
«А кто мог смотреть на меня в пещере с ограниченным доступом?» — и сразу пришло озарение, даже два. —
