Начало (СИ) - Янтарный Дмитрий

В этот момент дверь его комнаты открылась, и в неё заглянула пресловутая сводная сестра.

— Привет, братик, — ласково сказала она, — хочешь, я тебе сегодня покажу кое-что особенное?

— Иди отсюда, — пробурчал Сареф.

— Ой, ну и уйду, — Джайна ничуть не обиделась, — но ты же понимаешь, что я всё равно приду и завтра, и послезавтра, и ты всё равно пойдёшь со мной…

Приподнявшись на кровати, Сареф схватил книжку со сказками и запустил её в сестру. Та лениво осталась стоять на месте, понимая, что при нулевой силе братец просто не поднял бы книжку так высоко, а при нулевой ловкости он не попал бы в неё при всём желании. Но Сареф целился вовсе не в неё, а в окно, которое ему почему-то захотелось выбрать своей мишенью. И вот, когда его ладонь уже знакомо прокрутилась, не в силах выбрать направление, как книжка пролетела через всю комнату… и, к огромному удивлению Сарефа, впечаталась сестрице в нос.

— Ты… ах, ты, — взвизгнула Джайна, хватаясь за лицо, — да я всё папе расскажу! А он — брат главы клана, понятно?! И он тебя накажет!

— Тебе никто не поверит, дурочка, — фыркнул Сареф, сам не поверивший своим глазам, — весь клан знает, что у меня всегда где-то ноль.

— А ты… а ты… ну ничего, я ещё приду, — и с этими словами она захлопнула дверь. Сареф же окинул взглядом свои характеристики:

Сареф Гайранос-Джеминид

Сила — 1,7

Ловкость — 0

Интеллект — 3,0

Счёту и десятичным дробям мальчика выучили сразу, как только у него интеллект стал подниматься выше двух. В этом плане глава клана, дядя Адейро иногда скупо хвалил мальчика, мол, если где-то убавилось, значит, где-то прибавилось, и нужно развивать мальчишку, чтобы он скорее стал самостоятельным. Поднявшись, наконец, с постели, Сареф принялся одеваться.

На самом деле это было огромной удачей, что он так метко запустил сестре книжкой в нос. Потому что она действительно это заслужила. Ибо, естественно, сестра приходила сюда для того, чтобы отвести Сарефа куда-нибудь и подшутить над ним, если у того нулевым окажется интеллект. И в такие дни она любила устраивать весёлые приключения. Во всяком случае, ей самой в этот момент было очень весело.

Так, один раз она убедила его спрыгнуть в навозную кучу со второго этажа. Мальчик ничего себе не сломал только чудом. Во второй раз она завела его в розовые кусты и оставила там. И это был единственный раз, когда Сареф помнил что-то, когда у него был нулевым интеллект. Он помнил, как плакал и звал на помощь, а его всё время что-то больно кололо. И длилось это, по его ощущениям, очень долго, хотя слуги почти сразу услышали его плач и поспешили вытащить мальчишку.

Но самым противным розыгрышем был тот случай, когда Джайна притащила своего сводного брата на конюшню. Тогда она подтянула брата к одному из коней и убедила дёрнуть его за мохнатый рожок с бубенчиками. Сареф не помнил, что тогда происходило, помнил только, что он потом несколько дней лежал в постели со страшной болью в груди. И все эти дни над ним хлопотала кормилица Мимси, одна из немногих в клане, кого Сареф любил. От неё он узнал, что Джайну за это впервые наказали. Правда, потом выяснилось, что всё наказание заключилось в том, что ей на один день запретили выходить из комнаты, где она весело коротала время за чтением и вышивкой. После этого случая Сареф так обозлился на Джайну, что буквально умолял Систему дать ему хоть один шанс ей отомстить. И сегодня, судя по всему, был великий день, ибо Система услышала его мольбы.

— Нянюшка Мимси, ну расскажите ещё про Систему, — упрашивал Сареф женщину, которая, крепко держа мальчика под руку, вела его по побережью.

— Ах, Сареф, — устало вздохнула нянюшка Мимси, полноватая женщина со смугло-золотистой кожей, — совсем скоро ты начнёшь учиться, и тогда всё узнаешь и сам. И знаний будет так много, что ты локти потом кусать себе будешь, ибо голова от них пухнуть будет.

— Ну и что, — упрямо возразил Сареф, — а вы всё равно расскажите. Мне же потом легче будет учиться, если я что-то уже буду знать.

— Ох, и хитрюжка ты, мой воробушек, — улыбнулась Мимси, — ну хорошо, здесь можем присесть, и ты аккуратно намочишь ножки в речке. Аккуратно.

— Хорошо, нянюшка, я очень аккуратно, — пообещал мальчик, усаживаясь на излюбленный камушек на берегу, — а вы рассказывайте.

— Ну, хорошо, — сдалась нянюшка, — говорят, когда-то очень давно, когда ни тебя, ни даже меня ещё и на свете не было, люди жили, обладая бесконечными возможностями. Они могли за секунду отправить письмо на другой конец света — и через минуту получить ответ. Они могли за секунды нарисовать любую картинку и поделиться ею со всем миром. Они могли разговаривать с нужным человеком, находясь за тысячи миль от него. А потом случилась беда. Большая беда. Умные люди говорят, что называется она правильно Взрыв Пустоты, но никто не знает, почему так. И тогда пришла Система. Она не позволила беде уничтожить наш мир. Она не могла вернуть утерянных знаний, но зато подарила нам новые. А вместе с ними — и новые возможности. Вот раньше, например, никто не умел знать точно, сколько у него силы, ловкости или ума.

— Может, Интеллекта? — подсказал Сареф, плеская босыми ногами в воде.

— Ох, воробушек, да какая разница? — отмахнулась нянюшка, — как ум ни назови, умом от этого он быть не перестанет. А ещё Система позволяет нам гармонично развиваться. Вот, например, есть у человека склонность к рисованию. И Система будет предлагать ему такие таланты, чтобы он лучше рисовал. И тогда он будет так рисовать, что все будут только ахать от восторга.

— А что, если он не хочет рисовать, — спросил Сареф, — что, если человеку по душе заниматься чем-нибудь другим?

— Ну… если такие и находятся, они переучиваются, — ответила нянюшка, — но Система обычно не ошибается. Наоборот, Система — это аргумент, к которому почти всегда прислушиваются. Вот, например, есть у кузнеца сын. И отец, конечно же, захочет обучить сына своему ремеслу. А тот возьмёт и покажет отцу: папа, смотри, а вот Система предлагает мне таланты садовника. Или торговца. И тогда отец задумается: может быть, пусть лучше его сын станет хорошим торговцем или садовником, чем нерадивым кузнецом? Ну ладно, хватит плескаться, а то простынешь. Пойдём обратно.

— Да, — грустно ответил Сареф, — пойдёмте обратно, нянюшка.

— Что-то у тебя невесёлый вид, воробушек. Устал, небось, гулять-то?

— Да, нянюшка, устал немножко.

— Ну да что с тобой делать, — снова вздохнула женщина, — иди ко мне, на руках тебя понесу.

Безо всяких усилий подхватив мальчишку на руки, она забросила его башмачки себе в карман серенького платья и направилась обратно к поместью, окна которого сверкали в лучах заходящего солнца.

— Нянюшка, а вам не тяжело меня нести? — с беспокойством спросил Сареф.

— Нет, мой хороший, — нянюшка улыбнулась и чмокнула мальчика в нос, — у меня же талант от Системы. Стальные руки. Почти все слуги всегда его берут. Таскать-то много чего всегда по замку надо. Чистое бельё, еду, мусор выносить. И талант у меня серебряного качества, между прочим, — похвалилась она, — и до золотого осталось совсем немножко, потом умение можно будет в архиве закрепить.

— А качество — это как? — спросил Сареф.

— Ну… как бы объяснить. В общем, чем больше ты талантом пользуешься, тем выше шанс, что однажды Система предложит тебе его улучшить. Вот, например, Стальные руки бронзового качества немного увеличивают переносимый вес и уменьшают расход выносливости. И чем выше качество таланта, тем больше он усиливает владельца.

— Нянюшка, — тихо сказал мальчик, — а… а вы можете показать мне, сколько у вас силы, ловкости?

— Ишь, ты, какой хитренький, — улыбнулась Мимси, подмигнув ему зелёными глазами, — нет, мальчик, такое кому попало не показывают. Так что и я не буду, уж не серчай.

— Ну, пожалуйста, нянюшка, — совсем тихо сказал Сареф, — просто очень хочется посмотреть, как оно бывает… когда нормально.