Полное погружение 2.0 - Алекс Го
— Стабильное.
— Мы приносим вам свои извинения… — начинает менеджер, но я не даю ей закончить.
— Об этом будете говорить моему адвокату, — перебиваю я ее, мне совсем не хочется слушать никаких оправданий. — Я заказывала любовный роман в восточном антураже, а не боевик с элементами триллера, и кто-то должен ответить за мои попорченные нервы.
— Но компания не несет ответственности за действия посторонних лиц! Невозможно было просчитать негативные последствия от вмешательства еще одного человека! Контейнеры, занятые нашими пользователями, хранятся в отдельных изолированных отсеках, чтобы посторонние раздражители не могли повлиять на фазу сна. Охрана утверждает, что проникнуть в них изнутри нереально, не имея специального доступа. Никто даже предположить не может, откуда там взялся этот мужчина, и как он вообще оказался в вашем контейнере! Спросить его самого пока не получится, он был в слишком тяжелом состоянии и сейчас находится в регенерационной капсуле. Может быть, вы могли бы что-то прояснить… — поспешно оправдывается менеджер, а у меня, кажется, от ее слов даже сердце пропускает удар.
Я лежу и всеми силами пытаюсь заставить себя не верить. Не верить в такую нереальную вероятность… Еще одно разочарование я просто не перенесу.
— Мне нужно его увидеть, — наконец, твердо произношу я.
Женщина хмурится:
— Вы пока еще слишком слабы, врачи временно запретили подниматься с постели. Слишком резкий выход из игры, сначала необходимо пройти короткий адаптивный курс, несколько сеансов психотерапевта и…
Я не уже не слушаю ее, просто сажусь на кровати, откидывая в сторону тонкое покрывало. На мне больничная пижама — такой халат сзади на завязках. Впрочем, я и голышом бы пошла, мне сейчас не до скромности. Опускаю ноги на пол, поднимаюсь. Голова кружится, но в целом состояние вполне терпимое, ходить я могу, и даже в косяк двери не впишусь, наверное.
— Где он?
Менеджер сдается, понимает, что спорить бесполезно.
— Идемте, здесь недалеко.
Плетусь следом за ней, держась рукой за стены, меня едва ли не пошатывает из стороны в сторону, но я упрямо продолжаю двигаться вперед. Она нажимает на панели безопасности какие-то кнопки, и толстая металлическая дверь плавно отъезжает в сторону, открывая вход в просторное полутемное помещение. Вдоль правой стены — ряд вытянутых цилиндрических капсул. Все они, кроме одной, пусты.
Центральная капсула подсвечена снизу голубыми медицинскими лампами, отчего на заключенное в ней мужское тело ложатся резкие непривычные тени. Его голова опущена, так что лица не видно, но я уже знаю — не он. У повелителя была борода и длинные волосы, хотя телосложение вроде бы похоже. Но я все равно подхожу ближе, вплотную, так, что касаюсь ладонями прохладного стекла, приседаю, чтобы заглянуть снизу вверх и окончательно убедиться, уничтожить последние ростки раздражающе живучей надежды.
Глава 44
Двенадцать часов
Будет осень, под вечер
друзья соберутся твои.
Кто-то будет тебя обнимать,
говорить о любви.
Будешь ты равнодушна к нему,
безразлична к нему,
Ибо я в это время
незримо тебя обниму.
Бесполезно тебя новизной
соблазнять и манить,
Даже если захочешь —
не в силах ты мне изменить.
И наступит зима,
и песчаные бури клубя,
Набежит ураган,
и окрестность потонет во мгле.
Но иная, неслышная буря
охватит тебя:
Ожиданье, отчаянье,
боль и тоска обо мне.
И весна прилетит,
обновит и разбудит весь мир.
Зацветут маргаритки,
раскроется белый жасмин.
Ароматом хмельным и густым
переполнятся сны,
Но горечь разлуки
отравит напиток весны
Задрожат твои пальцы,
плетущие белый венок,
И в слезах ты припомнишь
того, кто сегодня далек.
Кто исчез и растаял,
как след на зыбучем песке,
Кто тебе завещал
оставаться в слезах и тоске,
В одиночестве биться,
дрожа, как ночная трава…
Вот заклятье мое!
И, да сбудутся эти слова!
Назрул Ислам.
В неровном освещении с трудом можно рассмотреть почти полностью зажившие рубцы от недавних ран — они покрывают тело с ног до головы. Впрочем, на лице тоже есть тонкий розовый совсем свежий шрам — от виска до подбородка. Сердце вдруг начинает биться как сумасшедшее. Когда я в последний раз видела Фатиха, на его лице тоже имелась рана от меча. Лоб, щека и борода были залиты кровью и словно бы превратились в гротескную маску.
«Не может быть, этого просто не может быть!» — убеждаю я себя, а сама уже едва ли не вжимаюсь в стекло, пытаясь рассмотреть еще хоть что-нибудь.
Его лицо кажется слишком молодым, по сравнению с тем, что я помню, но я почти ничего не вижу из-за темноты. Зато вдруг понимаю, что те неясные, чуть движущиеся тени за его спиной — это длинные распущенные волосы. На виске часть прядей пришлось сбрить, чтобы обработать рану, поэтому-то мне в первый миг и показалось, что у мужчины короткая прическа.
— … госпожа Шувалова, — кажется, женщина отчаялась добиться от меня хоть какой-то внятной реакции и зовет уже не в первый раз, — не хотите ли взглянуть на вещи, которые с ним были? Вероятно, это прольет свет на произошедшее.
Я киваю головой, все еще не в силах отлипнуть от капсулы, и все еще продолжая уговаривать себя не верить. И все же безумная надежда с каждой минутой лишь глубже запускает корни в сердце.
«Возможно, это просто какой-то маньяк пытался забраться в мой контейнер, когда я была в игре, или это один из работников хотел что-то поправить и свалился туда… Или это кто-то пытался сбежать по вентиляционным шахтам от преследования и упал… Или…»
— Госпожа Шувалова, это может как-то прояснить ситуацию? — вновь привлекает мое внимание менеджер, вернувшаяся с большой коробкой в руках.
Я нахожу в себе силы повернуться и сделать несколько шагов к ней, чтобы получше рассмотреть принесенные вещи.
В первую секунду у меня появляется ощущение, что женщина ограбила ювелирный магазин — в глазах рябит от блеска золота и драгоценных камней. Потом взгляд выхватывает среди всего этого разнообразия перстень с огромным бриллиантом. Я дрожащими руками вытаскиваю его и натягиваю на большой палец. Кольцо впору, его тяжесть стала уже привычной за последние два месяца, и это наконец-то убеждает меня, что все произошедшее реально. Мне удалось, мне действительно удалось спасти Фатиха.
— С вами все
