Туннель в небе - Антон Дмитриевич Емельянов
Интересный заход. Сила и свобода – мы действительно нередко их упоминаем. И в то же время готов зуб дать, что при кажущейся простоте у каждого найдется для них свое понимание и объяснение. Мне на самом деле стало любопытно.
– Сила – это инструмент, свобода – возможность не ограничивать себя. К чему тратить время на повтор того, что и так очевидно? – Тень пожала плечами, почему-то не желая продолжать. А вот Карика зацепило.
– Так нельзя, – демиург покачал головой. – Если мы говорим о терминах, не стоит рассматривать их только через себя. Если свобода – это отсутствие запретов для одного, то мир, где у каждого не будет ограничений, в итоге превратится в постоянное пересечение интересов. В постоянные сражения за право жить так, как тебе хочется. Сомнительная свобода.
– За нее и нужно сражаться, – Тень ни капли не смутилась. – Если свобода есть сама по себе, то это подачка, которую тебе спустил кто-то сверху, кто разводит тебя и остальных баранов по разным углам загона. Я такое жрать не намерен! Надо сражаться за свои права – я буду сражаться. В этом же и смысл пары… Сила, которая определяет твою свободу.
В этот момент я почему-то представил на месте Тени какого-нибудь бандита, который рассуждает о том, что «менты – сволочи», и представляет идеальный мир, где их нет. Мир, в котором, как ему кажется, он все равно окажется на вершине. Самой крупной рыбой или хотя бы одной из… Вот только количество таких рыб всегда ограничено. И кому-то, так или иначе, придется стать просто кормом.
– Подожди… – Карик, видимо, собирался задать Тени парочку вопросов вроде тех, что сейчас крутились у меня в голове, но Старуха его обогнала.
– Неплохо, Тень, амбициозно, – заметила она, вызывая кривую усмешку на лице Короля Вечных равнин и задавая совсем другой тон разговору. Теперь мы не спорили, а просто делились своими картинами мира. – Моя свобода – это гарантии возможности для каждого стать сильнее. Чтобы любой простой человек мог стать богом, и боги отвечают за то, чтобы это было именно так. Чтобы каждый бог мог дорасти и стать повелителем стихии, демиургом, Старухой… И тут уже будет наша очередь следить за тем, чтобы все работало.
– Не боишься конкурентов? Их будет много, – Карик не удержался от подколки.
– Не боюсь, – просто пожала плечами Старуха. – Пусть их будет сколько угодно. В себе я уверена, справлюсь. Но такой мир, как мне кажется, был бы чуточку справедливее.
Повисла пауза, и я долго смотрел на повелительницу Смерти, пытаясь понять, как она дошла до таких мыслей. Если Тень после ее речи предстала передо мной в роли какого-то бандита, то Старуха – идеалиста-революционера. Хотя нет, точно не идеалиста. Как повелительница Смерти она прекрасно понимала, что в новом мире, который она описала, ей будет сложнее, но все равно была на него согласна. Почему? То ли ее стихия, которая, как известно, уравнивает и королей, и нищих, помогла, то ли… Я задумался о том, не старается ли Старуха таким образом ради будущего, ради того, что будет дальше. Не пытается ли создать условия, чтобы сделать следующий шаг по пути силы, и готовит для этого подходящие условия.
– У меня все немного проще, – заговорил Карик, решив, что пришел его черед. – Если ты свободен – ты можешь сражаться. За то, за что хочешь. Если мир вокруг тебя убеждает, что сражаться неправильно или, и того больше, не дает такой возможности – это отсутствие свободы.
На этот раз у меня в голове не появилось никаких посторонних образов. Я сразу представлял только самого Карика – как он сидит на троне демиурга и вынужден сражаться именно за те цели, которые предписаны его ролью. Забавно. В картине мира Тени сила определяла свободу, а у Карика, наоборот, стала тем, что ее больше всего ограничивает.
– А для тебя, Кот? – демиург первым напомнил, что я еще ничего не говорил.
На мгновение мелькнула мысль, что можно просто промолчать. Клятв мы не давали, все остальные уже высказались. И если я не стану ничего говорить, то ничего не потеряю. Вот только мне на самом деле хотелось поделиться. Хотя бы немного, крупными мазками, как остальные. Возможно, прежде всего, для самого себя.
– Когда я слушал Тень, то подумал, что сгладить противоречия абсолютной свободы для каждого смогли бы таланты. Не все и всегда можно, а только то и тогда, когда это важно для развития таланта. Того, в чем человек или бог будет лучше всех и сможет помочь стать сильнее не только себе, а всему миру вокруг…
– Хм, – Старуха поймала меня на паузе. – Мы же не хотели спорить.
– А я не против, – возразила Тень. – Все эти мысли – это же не план, просто отражение нашего разума, которое будет иметь смысл, разве только мы сможем стать истинными повелителями мироздания. Единственными в своем роде. А пока этого не случилось, я не возражаю, если меня кто-то дополнит. Как Кот, с уважением, ясное дело.
– Спасибо, – я кивнул Тени. – На самом деле я не просто хотел судить ваши идеи. Эти мысли – способ объяснить то, как я вижу мир.
– Хорошо, – Старуха кивнула. – Можешь тогда и по мне пройтись.
– А тебе мне почти нечего сказать, – честно ответил я. – Очень красивая идея. Не менее красивая, чем готовность отказаться от части власти, сделав ее доступной для всех. Вот только эта идея строится на осознании всех. Если та же Тень, например, победит нас и станет повелительницей трех великих стихий, то она свою идею сможет воплотить с помощью силы. Просто заставив всех следовать ее правилам.
– Вообще-то, у меня никаких правил, – Король Вечных равнин наслаждался болтовней.
– И это самые сложные правила из возможных, – я улыбнулся в ответ, а потом снова посмотрел на Старуху. – Так вот, встав с остальными в один ряд, ты делаешь их частью равновесия системы. И с того самого момента она будет зависеть и от них тоже. А пока ни одно общество, по крайней мере из тех, что мне известно, не смогло добиться того, чтобы все работали на общее благо. А то как обычно начинается… Один возьмет мелочь для себя или семьи. Другой подгребет под себя чуть больше, никому же не жалко. Третьему станет обидно, и он тоже нарушит равновесие. И вся система рухнет.
– Это мило, – к моему удовлетворению Старуха ни
