Сбившись с пути. Том 2 - Андрей Валерьевич Степанов
Ушел вглубь Рассвета, взял себе четверых мечников и шестерых лучников, которые дополнили нашу фронтальную защиту. Пока я шел, оставив за спиной почти достроенную таверну, я считал.
В направлении врага сейчас направлено четыре башни. По два лучника. Солдаты на дороге — их было шестеро. Но лучников только трое. Восемь да три — одиннадцать. Еще две линии могли стрелять в лоб — плюс шесть. Семнадцать. Фланги могли захватить следующие две линии между вторыми и третьими башнями от дороги. Двадцать три лучника.
Шестеро шли со мной. Двадцать девять. Уже одна треть от вражеских отрядов. Плюс защита в виде башен и щитов. Вполне реально отразить атаку. Предположить меткость хотя бы в одну вторую, то есть из почти тридцати стрел попадет половина — плюс эффект неожиданности.
Минус пятнадцать противников. Далее — второй залп. К третьему они начнут отстреливаться. Но их уже будет шестьдесят. Вероятно, если враги начнут отстреливаться, нам будет непросто вести стрельбу, но восемь человек с башен всегда с преимуществом.
К проходу между башнями я подошел, абсолютно уверенный в том, что враги не прорвутся, даже если попытаются проникнуть по самому короткому пути внутрь селения.
— Всем быть готовыми, — распоряжался я. — Иток!
— Я здесь! — между рослых солдат влез мальчонка.
— Если начнется заварушка впереди — всех на стены. Передай Конральду, — коротко сообщил я.
Иток исчез задолго до того, как мы обогнули колья, перегораживающие дорогу в Рассвет.
— Бавлер, — шепнул солдат возле башни. — Что нам делать?
— Атаковать, если мы начнем, — сообщил я. — Но только в этом случае.
Почему-то, как только мы вышли на простор, стало страшно. Почему я не подумал о том, что девяносто лучников могут запросто расстрелять нас всех. Пустить хороший залп и уложить меня вместе с охраной.
Защита Рассвета будет отстреливаться, но поможет ли оно мне, если я буду лежать, утыканный, как еж? Ноги начали спотыкаться. А ведь надо выглядеть увереннее. Сильнее.
Я — правитель Рассвета. Со мной — больше тысячи человек, из которых четверть встала под ружье… Ружье? В самый ответственный момент я едва не споткнулся, но мысль уже унеслась к новому слову в моей голове. Что это? Чтобы разобраться во всех словах, которые возникают у меня в мозгу, надо заново пройти все, что я прошел до потери памяти в Монастыре.
Но перед этим надо разобраться с силами зла, которые начали скапливаться перед селением. Отчего-то я испытал дикую ненависть к тем, кто стоит сейчас, пытаясь оттянуть время переговорами. Это же не имело никакого смысла.
— Выдайте нам Бавлера на суд, — начал державший белый флаг. — Выдайте и сдайтесь сами. Вам здесь никому не место, — продолжал всадник.
Я стоял, прикрытый охраной, и смотрел на воинов, что пришли за всадниками. Мечи в ножнах, луки на месте. К атаке не готовы.
— Есть среди вас Бавлер⁇ — еще громче спросил всадник. — Если вы не выдадите нам преступника в ближайшее время, мы сметем ваше селение, сожжем его дотла и…
— Не расходись так, ты еще нездоров, — поправили его.
— Мне. Нужен. Бавлер! — рявкнул первый всадник. — Того, кто забрал наших людей и сейчас гордится этим, нельзя назвать никак иначе, кроме как преступником! Бавлер! Бавлер! Я лично порешу твоих людей, если ты не выйдешь! — он приложил руку ко рту и орал, что было мочи.
— Здесь! — раздвинув свою охрану, я вышел вперед и прежде всего посмотрел на солдат врага, которые даже не пошевелились. Ни один не снял с себя лук, никто не бросился на меня с обнаженным мечом. Но голову в мою сторону все повернули, как один. Мне еще предстояло поговорить с ними, а их внимание я уже привлек.
— А! Вот и ты! — крикнул барон Баризон.
— Рад, что вы пришли сдаться, — ответил я. — Или еще хотите обсудить условия вашей капитуляции?
Барон покраснел, надулся — казалось, что он вот-вот лопнет. Его осадили:
— От разговоров никто не умирает, Баризон. Может, Бавлер хочет что-то дельное сказать? Давай послушаем его.
Глава 26
Злодей и изменник
— Я не вижу никакого смысла слушать этого злодея и изменника! — вскричал Баризон. — Он посмел похитить жителей, которых явно удерживает здесь силой!
— Силой? — усмехнулся я.
Остальные, кто стоял рядом со мной, громко рассмеялись. Всадник за спиной Баризона вежливо помалкивал, но без улыбки на лице.
— Именно что силой! Как удерживали и меня!
— Так удерживали, что еле выгнали! — засмеялся, не сдержавшись, лучник рядом. — До того уходить не хотел!
Я поразился тому, что под шлемом не узнал одного из тех, кто помогал мне выталкивать Баризона прочь. Но его слова сказались эффектом на бойцах позади пакшенского дворянства и воеводства.
Если поначалу их внимание привлекал я, а стояли они неподвижно, то теперь начали шевелиться и что-то обсуждать, по два-три человека, но не выходя из строя.
— Я еще раз говорю, что этот злодей и изменник не может быть правителем! Он не имеет уровня, который присваивается специально назначенной для того комиссией! — продолжал уничтожать меня Баризон.
Во всяком случае, так ему казалось. Он был уверен, что законами одного города можно мерять всех остальных. И все же я решил его дослушать.
— И раз он решил поступить так, попирая законы Пакшена, нарушая основные из них весьма дерзко и грубо, я не вижу никакого выхода, кроме как казнить предателя на месте! — он вздернул к небу палец, а моя охрана тут же зашевелилась.
— Тише, тише, — сказал я. — Барон! — добавил я гораздо громче, чтобы слышали все, включая солдат. — Вы провели у нас очень приятную неделю. Вас выхаживали. Кормили. В наказание за то, что вы собирались раздавить лошадью простых людей. Я не буду скрывать, что в Рассвете в основном живут люди из Пакшена. Своих пока не родилось! Так не получается ли, что вы хотели раздавить своего же?
— Я? Нет! — запротестовал Баризон. — И как ты вообще смеешь разговаривать со мной!
— Но вы же разговаривали, пока отлеживались на сытных харчах Мати? — спросил я. Барон притих. Прервав затянувшуюся паузу, заговорил солдат в шлеме:
— А я посмею говорить с тобой, барон? Я здесь добровольно. И ни разу не пожалел о том, что пришел сюда.
— И я тоже!
— И я, — добавили другие мои охранники. Затем грянуло дружное, заставившее меня покрыться мурашками, а всадников — вздрогнуть вместе с лошадьми:
— И МЫ! — прозвучало не меньше десятка голосов.
— Хватит! Прекратить! — взвизгнул барон. — Немедленно прекратить! Переговоры окончены! Солдаты! Луки! Луки к бою!
Он завертелся в седле, попытался впопыхах повернуть коня, но обратил внимание, что солдаты его не послушали. Завертелся в другую сторону, все же с трудом развернул животное и уставился, подставив нам спину, на два отряда:
— Вы слышали приказ?
— Барон, — вперед вышел офицер, предварительно сняв с головы металлический матовый шлем. — Против вас были выдвинуты серьезные обвинения. В попытке убийства мирного жителя славного города Пакшен.
— И что?
— Хочу заметить, что вы их не опровергли. Так вы хотите сказать, что действительно пытались совершить сие злодеяние⁇
— Лейтенант! — заревел Баризон, пытаясь удержать лошадь, которая с каждым его новым криком брыкалась все больше. — Что вы себе позволяете?
— Лейтенант Шерол позволяет себе не больше остальных, барон, — произнес всадник, что ранее пытался осадить Баризона. — И его вопрос логичен. Более того, при таких обвинениях…
— Он! — продолжал реветь барон, показывая на меня пальцем. — Он никто! А вы все слушаете его обвинения!
— Баризон! — строго вскрикнул незнакомец на лошади. — Теперь уже я требую от вас ответа. И мне вы отказать не посмеете!
— Нет, не было ничего такого! — без запинки выпалил барон. — Ничего подобного не…
— БАРИЗОН! — всадник прогарцевал к нему и тихо что-то сказал.
То ли барон был не в чести, то ли слишком уж явно звучали претензии к нему. Причин могло быть множество и все они могли быть разными: вплоть до внутренних, пакшенских, о которых мы ничего не знали. Но Баризон побледнел. Взгляд его заметался, останавливаясь то на мне, но на солдатах.
— Может быть лейтенант Шерол желает зайти в гости к нам? Вместе со своими солдатами? — мне подумалось, что нет лучшего момента, чтобы заманить в Рассвет еще людей. Ослабить Пакшен еще больше.
— Прошу прощения, Бавлер, — лейтенант говорил спокойно, не надменно и не заискивая ни перед кем. — Сейчас не лучший момент, чтобы заходить к вам в гости. Но я ценю ваши
