Маньяк Отмели, или Песочница для Короля - Руслан Алексеевич Михайлов
– Будет сделано, достопочтенный!
Куон жадно схватил оба мешочка и низко поклонился.
– Все будет сделано, господин Люцериус!
Поздравляем!
+1 доброжелательности к отношениям с Куоном Жаровней, хозяином навеса «Лопай быстро!»
– Вы мне почти как брат! – поведал Куон утирая слезу.
– Не дай Боже! – потемнел в лице полуорк, одергивая плащ – Не дай Боже… Вечером буду!
– Пусть светлые боги помогают во всем!
– Это вряд ли – хмыкнул Люц – Это вряд ли…. Так… мне нужно два горшка с горючим маслом и один факел. И один спелый апельсин – для вдохновения.
Глава девятая
Веселый полдень
Могу ли я? Я – могу. Я все могу. Но не хочу. Казнить!
(Изречение Люцериуса Великолепного Первого и Единственного!)
Схема должна быть максимально простой, но максимальной действенной.
Стоит слишком усложнить и дело рассыпется как карточный домик.
Так же следует особо убедиться в том, что имеющиеся навыки соответствуют заявленным задачам.
Если не следовать этим правилам, то любая затея чаще всего будет обречена на провал.
Люцу требовалось проникнуть в дом квартального Вопаймугнуция. Но пытаться красться, прошмыгивать или же прорываться силой он не собирался. И неохота, и ниже его достоинства и чересчур сложно. Поэтому Люц попросту поджег заброшенный дом, два дерева по соседству, три копны на пустом лужку, четыре куста у пляжа и пустующую деревянную будку. Его никто не заметил. Хотя Люц не бежал, а размеренно шел, совершая все поджоги средь бела дня. Начал он с пляжа, а завершил прогулку маньяка поджигателя у дома квартального. Там он ничего трогать не стал. Уселся за углом стены и принялся очищать спелый апельсин. На полученное достижение «Поджигатель» он не обратил ни малейшего внимания.
Когда половина кожуры была снята раздался первый дикий вопль:
– Пожа-а-а-ар! Пожа-а-а-ар! Пожа-а-а-ар!
Когда весь апельсин был очищен, прерывисто зазвенел набат и послышались новые крики.
В момент, когда распахнулась калитка и на улицу выскочил довольно толстый и чрезмерно губастый индивидуум, преследуемый по пятам седеньким слугой, Люц наслаждался первой долькой апельсина.
Не став особо спешить, он медленно докушал цитрусовую сладость, затем поднялся на ноги и неспешно вошел в распахнутую настежь калитку. Убедился, что двор пуст, после чего разбил два кувшина с маслом прямо у ворот и поджог его. Полыхнувшее пламя быстро превратилось в ревущую огненную стену, перекрывшую вход в дом – если только через стену лезть, но лучше все же сначала потушить пожар.
Вытащив из корзины большущий тесак, Люц пошел к небольшим хозяйственным строениям, мурлыкая под нос простенькую мелодию. Он ничего не опасался. Дело в том, что в светлое время суток в доме остается мало народу – кто-то на рынке, кто-то на рыбалке, кто-то просто гуляет. А вот ночью в доме собираются все, спят чутко, настораживают разные ловушки, прочие неприятные сюрпризы подготавливают. К чему это?
Лучше взять и красиво зайти днем….
Флигель был сразу узнаваем – тяжелой дверью, запертой на два навесных замка. Как это по-деревенски мило… От нескольких сильных ударов замки упали на землю, оставшись при этом закрытыми – тесак перерубил не дужки замков, а простенькие железные петли. Окажись петли прочнее, Люц занялся бы дверными петлями. Или косяком. Или окном. Но не самой дверью и замками – они почти всегда наиболее крепкие.
Войдя внутрь, Люц настолько широко улыбнулся, что стал похож на Чеширского Кота.
Книги…. Много разных книг. Около сотни самое малое. Судя по названиям, большая часть являлась дамскими любовными романами. На их обложках полуобнаженные женщины лежали в объятиях тоже почему-то раздевшихся мужчин с мужественными лицами и волосатым торсом. Названия впечатляли: «Роковое прощание страсти и порока», «Месть Лизанны», «Восхваление похоти», «Жаркие ночи Пеплумбы», «Порыв любви слепой», «Не он, а я толкну на ложе» и прочие подобные. Но попадались и куда более достойные книги. Люц не стал особо раздумывать, впервые проявив расторопность и быстро собрав книги. Приподняв крышку стоящего у стены небольшого сундука, он задумчиво воззрился на лежащие внутри предметы – черная густая борода, высокая шляпка, странный костюм, бутылочка заткнутая стеклянной пробкой, объемистый мешок из толстой потрепанной ткани. И маленький сверток шелка.
Полуорк подхватил сундук и вышел прочь. В дверях приостановился и подпалил штору во флигеле. После дошагал до стены, перебросил сундук, легко нашел способ забраться самому и спустя пару секунд оказался снаружи. Подобрал сундук и накинув на него полу плаща, он поспешил к другому дому, внимательно глядя на карту Яслей. Черт… он ее так и не улучшил особо, не нашел скрытых мест. А все занятость виновата… не дают покоя королю…
Шагая по улице, Люц спешил так, как не спешили бегущие на пожар местные обитатели, проносящие мимо с ведрами и ломами в руках. Они окрикивали Люца, звали его на помощь, но он был глух к воззваниям. Пару раз упала личная доброжелательность нескольких жителей, но игроку было плевать. А вот другие «чужеземцы» спешили на помочь во всю прыть. Для них это еще одно веселое времяпровождение.
Люц же задерживаться не мог – он прекрасно понимал, что не любящий Вопаймугнуция старый рыбак Буон не выдержит и обязательно побежит посмотреть на прекрасное зрелище горящего дома недруга. Там правда лишь ворота и флигелек занялись пожаром, но тоже приятно для старого сердца…
На пляж Люц вернулся спустя час после начало огненной катавасии. Все прошло как всегда. Настолько привычно, что даже пульс не участился. Скука смертная…
Плюхнувшись на песок, он скрестил ноги, промокнул лоб белым платком, после чего поднял взгляд на усевшегося напротив Бромьера.
– Вновь хочешь ты сыграть? – вопросил человечек с хитрым лисьим лицом.
– Я хочу лишь ответов – качнул головой Люц, выуживая из корзины бутылку вина.
– Я не особо люблю отвечать…
– В этот раз ты ответишь – уверенно заявил игрок – Тэк-с… Мы поступим так. Я помещаю на песок один предмет. Задаю два вопроса. Когда ты отвечаешь – предмет становится твоим. Затем еще один предмет и два вопроса. После этого я ухожу. Хотя если честно, меня интересует только один вопрос… да и на него ответ скорей всего будет банален.
– Я повторю – не люблю отвечать на вопросы – помрачнел Бромьер и в этот миг его глаза расширились,
