Топоры гномов IV. Пылающий север (СИ) - Ипатов Вячеслав

Дальнейшее сражение запомнилось мне одной злой иронией. Тем, что страшный враг, из-за которого я ослеп, в итоге стал нам спасением. Все потому, что мертвое тело князя дьявола попросту не смогло упасть. В невероятной толчее оно оказалось столь плотно зажато меж еще живыми солдатми, что так и осталось стоять, послужив мне и кицунэ своеобразным щитом. И пусть все же существовала опасность удара в бок, еще звучали заклятья, все остальные напасти оказалось возможно пережить постепенно отступая назад, в крепость.

Меня направляла Кацуми, словно поводырь тяня за плечо, в нужный момент крича об опасности. За счет «чувства земли» я примерно представлял расположение врагов. Кажется, даже успешно бил кого-то. Не знаю. Сознание было словно в тумане.

В какой-то момент вместо камня ноги ощутили гладко оструганные доски, и это словно бы отрезвило врагов. Давление чуть схлынуло. Тело князя Инферно наконец упало вниз. Меня охватило чувство какой-то легкости и вместе с тем незащищенности. Я все еще оставался на переднем крае, и был прекрасной целью для магов. Если демоны ударят все разом, не спасут ни хорошая броня, ни щит. И ведь сначала погибну я, а затем и Кацуми. Притом, возможность отступить отсутствовала. Позади все еще находится плотная толпа.

Демоны качнулись, я кожей почувствовал плетение множества чар. И в этот момент с гулким стуком что-то упало на землю в рядах врага. А затем раздались взрывы.

Не знаю, что использовали защитники Мерана, однако это средство было именно тем шансом, в котором так нуждались воины, участвовавшие в вылазке. Едва только прогремели взрывы, как раздался рев команд, и отряд бросился назад, в крепость. Я сам, поддерживаемой Кацуми, побежал следом, ощутив, как дрогнул мост под ногами, как опора наклонилась, как заскрежетали цепи. Уже спустя пару секунд после того, как мы вошли под своды крепостных стен, ворота за нами закрылись. Демоны остались позади, их добыче удалось ускользнуть.

Осознание этого факта будто бы выдернуло из тела стержень. Я опустился на мостовую ровно там, где стоял, устало прислонившись к стене прохода. Рядом села Кацуми, уткнувшись мне в грудь. Прислушавшись, я понял, что кицунэ тихо всхлипывает. Причин тому могло быть слишком много, чтобы угадать правильную. Я и не пытался. Сняв перчатку, осторожно провел рукой по волосам девушки, тихо прошептал:

— Ну что ты? Все же закончилось хорошо. Мы все живы.

Я сказал что-то еще бессмысленно-успокаивающее, в то время как девушка молчала, все также чуть вздрагивая. Но дыхание ее постепенно стало ровнее. Наконец Кацуми заговорила:

— Далин, я ведь никак не могу тебе помочь. Не могу исцелить или уменьшить боль. И тогда не успела вовремя. Если бы мне ударить раньше…

— Это я виноват, — сказал не терпящим возражения тоном. — Я сам забыл использовать умение, дав противнику шанс. Ты же меня выручила в очень трудный момент. Если бы не ты, я бы так и остался в том проклятом барбакане.

— Но, ведь…

Девушка попыталась возразить что-то еще, но мне был известен один хороший способ как разрешить все проблемы. Я просто потянулся вперед, накрыв губы Кацуми своими. И пусть моей рожей в тот момент можно было бы напугать даже гоблина, это действительно сработало. Поцелуй затянулся на очень долгое мгновение, а девушка буквально растаяла в моих объятьях.

— Ох, молодые годы, как же они прекрасны! — раздался рядом смутно знакомый голос.

— Отец Антоний? — неуверенно и смущенно спросила Кацуми.

— Я, дитя, я, — ответил священник. — Уж простите, что беспокою вас в столь волнующий момент, но вижу, что вашему спутнику нужна помощь. Оказать которую — моя священная обязанность.

— Так вы способны исцелить Далина? Прошу, пожалуйста, сделайте это, — едва не взмолилась кицунэ.

— Конечно, дитя мое, конечно. Именно за этим я сюда и пришел, — заверил отец Антоний, а затем уже иным, холодным и строгим голосом, предупредил. — Будет больно.

Я молча кивнул, а затем напрягся. Сухие, горячие пальцы священника коснулись моего лба, на миг замерли, а затем из них стала исходить свежая, отдающая холодом энергия. Вместе с этим отец Антоний забормотал слова молитвы. Тихо, как будто бы про себя. Не знаю, имела ли она действие, или служила лишь медиатором, однако течение энергии постепенно усилилось, а сама она собралась где-то около глазниц, что я мог понять лишь по холодку, окутавшему эту часть тела. Даже приятному, если учесть, сколь сильно была обожжена кожа в этом месте.

Затем резко, в один миг, холод рванул в раны, резанув болью. Я даже дернулся, однако оказался удержан неожиданно твердой рукой священника. Почти сразу боль начала стихать, а темноту сознания неожиданно прорезал лучик света.

— Открывай глаза медленно, сын мой. Резкий свет будет слишком болезненным.

Послушавшись совета, я чуть приоткрыл веки и тут же зажмурился. Затем предпринял вторую попытку, уже более успешную. Свет все еще нестерпимо жег, на глазах выступали слезы. И все же мне удалось рассмотреть мир вокруг. И вроде я был лишен зрения всего десяток минут, не больше, но испытал настоящее облегчение от его возвращения.

— Спасибо отец Атоний, — коротко, но с чувством поблагодарил я.

— Не стоит, не стоит. Вы защищаете наш город и его жителей, — благожелательно ответил священник, а затем внезапно застыл. Лицо отца Антония обратилось в белую маску, не говоря более ни слова, он обернулся и пошел прочь. И было что-то в этом человеке, из-за чего ни я, ни Кацуми не стали его останавливать.

В то же самое время крики и грохот за воротами внезапно сменили тональность. Многоголосый стон едва не сотряс стены, вой жутко умирающих существ пробрал до дрожи. Удары о ворота мгновенно смолкли и не спешили возобновляться. В этот момент я не знал, что именно произошло. Но позже всех выживших членов отряда просветили об истинной цели нашей вылазки. О том, что в тот самый момент, когда мы сдерживали демонов, несколько добровольцев проникли в стены барбакана вместе с бочками с кислотой. Которые, в нужный момент, вылили прямо на головы врагов. Как и прошлых защитников, этих храбрецов вскоре выжгли огненными заклятьями, однако это не помогло вернуть демонам убитых и самого главного — потерянного времени.

Глава 11. Битва за Меран. Часть IV.

Спустя полтора часа после начала штурма.

Со стороны архигерцог Гламорган выглядел воплощением спокойствия. Ровный, привычно красноватый цвет лица, плавные движения, не мигающий взгляд, устремленный будто бы в никуда. Он словно бы и не видел разворачивавшейся совсем близко бойни, не переживал об исходе кровавого штурма. И лишь демоны, хорошо знавшие своего властелина, понимали, насколько напускным являлось это спокойствие.

Архигерцог прикрыл глаза, справляясь с внутренней бурей, вспыхнувшей при лицезрении сломанной фигуры князя Инферно, упавшего в ров. Затем обвел взглядом поле боя, устланное трупами. Мертвых было много, невероятно много. Десятки тысяч. Потери превосходили самые мрачные прогнозы, притом до победы все еще оставалось бесконечно далеко. Тысячи демонов преодолели ров и первую стену. Однако на ней покоилась вторая. Выше, массивней. С множеством оборонявших ее защитников. Будь у детей Инферно полет — они бы разом набросились на врагов, растерзали их в клочья. Однако вместо этого им приходилось беспомощно толпиться на узкой площадке земли, под огнем защитников Мерана, ожидая хоть малейшей возможности пробраться в крепость.

Чуть лучше было положение у четырех проходов в город. Все барбаканы оказались захвачены. Некоторые дважды. Крепостные ворота жгли, рвали когтями, обрушивали на них каскады заклятий. Было очевидно, что уже скоро преграда падет, и демоны смогут ворваться внутрь. Однако там их должно было ждать новое препятствие. Новая трата времени, схватка в стесненных условиях, где в каменном мешке на детей Инферно обрушится сонм страшных заклятий. Если все пойдет так и дальше, то армия будет обескровлена, потерпит поражение. Впрочем, Гламорган не собирался допускать подобное. Он был архигерцогом и потому умел даже неудачи обращать к своей пользе.