Аркада (СИ) - Скоробогатова Наталья
Мотнув головой, я встал.
— Да щас! Понимаю, чем ты всех остальных взяла. И мне даже не интересно, что такого было у Лёни, если он не смог. Но я смогу. Я смогу жить и с этим. Пусть мне будет больно, но зато я о них помню. О всех. Надо помнить, чтобы и они жили. — Голос срывался, горло саднило, но я говорил. — Нельзя забывать. Никого. Никогда! Я не забуду. Они — моя семья!
На последних словах я толкнул одну из этажерок. Она полетела на пол, разбрасывая в стороны стоящий на ней хозяйственный скарб, и часть её пропала в стене, через которую я провалился сюда.
— Отлично! — кивнул я сам себе и полез через этажерку, со всего маха врезаясь в стену и надеясь, что там, за ней, окажется лабиринт, а не очередная «комната плача».
И вывалился наружу. Вокруг снова был белый глянец и длинный, тянущийся в обе стороны, коридор без единого ответвления. А под ногами валялся флаер.
— Что за хрень! — Я пнул стену напротив, вкладывая в это всю накопившуюся в себе к этому моменту злость, и по ней внезапно пошла трещина.
Выглядело это странно и очень неправдоподобно, словно бы в старой игре, написанной на Вокселе. Неровные куски обшивки отваливались, падая на пол, а за ней появлялась стена, кирпичная, словно бы нарисованная мышкой в стареньком Пэйнте на не менее старенькой девяносто пятой винде.
— Вы что, думали, что до этого места никто не доберётся? Что за халтура?! Руки оторвите вашему художнику!
Никто не ответил, а трещина в стене продолжала расходиться. Уже крошилась не только обшивка, но и «кирпичи», и сквозь появившуюся дыру начали раздаваться голоса. Разные. Много. Детские. Взрослые. Мужские и женские. И это было очень странно.
— Ой, пап, смотри! — Внезапно по ту сторону трещины появилось лицо девчушки лет трёх-четырёх. — Я туда хочу!
— Люська! — Чьи-то руки подхватили её, утаскивая из виду. — Тебе что сказали? Туда нельзя, там ремонт! — слышал я удаляющийся голос. Совсем не мужской, как можно было бы предположить, а такой же детский, но уже на пороге взросления. — Пап, у нас всё в порядке, я её поймал!
К тому моменту, как дыра стала достаточно размера, чтобы в неё можно было пролезть, я уже понял, где нахожусь — на последнем, тридцать шестом этаже башни, в развлекательном центре. И, кажется, я сломал лабиринт.
Глава 22
Я вылез из щели, охлопал себя, сметая пиксельную пыль, и осмотрелся. Пятачок, на котором я стоял, был огорожен жёлтой лентой с чёрной надписью «Осторожно!» и рисунком черепа с перекрещенными под ним костями. Дальше была точная копия зала ресторана, с одной поправкой: здесь пространство было заполнено всевозможными детскими и не только аттракционами. Бассейны с шариками, горки, качели, батуты… И все они двигались. Не сами по себе, понятное дело, а по воле разновозрастной толпы, штурмующей это «великолепие». Мимо пробегали растрёпанные веселящиеся дети, за ними — их доведённые до ручки родители, за родителями — невозмутимые, словно верблюды, местные служащие, и так по кругу. Одно слово: бедлам.
И что это? По логике должен быть центр лабиринта, я ведь шёл, получается, как раз по коридору, огибающему данный зал. Но тогда какой сюрприз меня здесь ждёт?
Я ещё раз огляделся, не нашёл ничего, за что могло бы зацепиться внимание, перешагнул через ленту и отправился в дальний от меня угол — там, почти под самым потолком, висела табличка «Администратор». Спрошу, что делать дальше, квест у меня или не квест, в конце-то концов?
На месте администратора — за небольшим офисным столом, занимающим пятачок едва ли не меньше, чем тот, который несколько минут покинул я, — сидела…
— Слава? — Я закрыл глаза, открыл и снова посмотрел на девушку. Ничего не изменилось.
— Удивлены?
— Да. Действительно сюрприз.
— В каком смысле?
— Пока сюда добирался, пообщался с лабиринтом. Он сказал, что в его центре меня ждёт сюрприз.
— А, вы об этом. Ну, я точно не сюрприз, но могу помочь его избежать.
— Подождите, что значит — избежать?
— Обернитесь.
Всё это время я стоял перед столом, за которым сидела Слава, и не видел, что делается в зале. И, как оказалось, не слышал, во всяком случае, только сейчас обратил внимание на то, что стало как-то слишком тихо. Я обернулся.
Зал пропал. Передо мной был тот же коридор: белые глянцевые стены, свет, от которого хочется щуриться, и почти бесконечная длина. Но сейчас она заканчивался, и в конце его — в торцевой стене была дверь. Простая, даже со своего места я увидел, что сделана она из дешёвого пластика с использованием не менее дешёвой фурнитуры.
— Что это? — я посмотрел на Славу.
— Это то место, куда вы шли.
— А почему я должен его избегать?
— Потому что оттуда ещё никто не вернулся.
— И если я туда не пойду…
— То останетесь здесь, в этом месте.
— Нет, подождите. Я туда шёл, почему я не должен дойти, если это моя цель? И не говорите мне, Слава, что я оттуда не вернусь. У меня нет цели вернуться, если я окажусь там.
— Вы не первый…
Я резко наклонился к ней, заглядывая в электронные зрачки.
— Я понимаю. Я даже знаю некоторых. Одного — лично.
— И знаете, что произошло?
— Знаю. И тут дело не в этом. Не в произошедшем. Не знаю, была у них подобная моей задача или нет, но я не просто хочу выйти, вы же знаете — мне нужно спасти Иру. А если место, куда я шёл, за той дверью, значит и она там.
— Но вы же понимаете, что она, как и всё тут, ненастоящая. Это игра, Антон.
— Да, но я просто не могу оставить всё как есть. Я уже сломал лабиринт, если получится — сломаю и игру.
— Хорошо. Тогда…
Движение пальцев Славы по клавиатуре стоящего перед ней ноутбука я почти не увидел — настолько это было быстро, но почувствовал руку на своём плече и обернулся. Передо мной стоял Миша. Живой, здоровый, словно бы именно с ним мы вчера встретились в реальности и смеялись, вспоминая прошлое.
— Думал, я отпущу тебя одного? — подмигнул он мне.
— Нет. — Я заморгал, пытаясь не расплакаться. Кажется, я становлюсь нюней. Эта игра сделает из меня невротика: то готов бицепсами со злодеями меряться, то реву, как последняя плакса. Пора уже заканчивать, хватит. Не хочу пойти по стопам всех её жертв.
— И отлично! Так мы пойдём? — посмотрел Миша на Славу.
— Постарайся, чтобы с ним там ничего не случилось, хорошо?
— Если ты не знала, то меня зовут Семёном, — он сделал вид, что обиделся, — а моё второе имя — это моя суть. Какой самый сильный зверь в лесу?
Он дождался, пока Слава ответила:
— Медведь, конечно! — и добавил, подняв вверх указательный палец:
— Именно!
Я смотрел на них и думал, что в реальности они вполне могли подружиться. Нет, я не имел ничего против Даши, но знаком с ней не был, поэтому оценить не мог. А эти двое сейчас стояли передо мной. Возможно, если бы я не знал, что у Миши есть жена, то предложил ему пообщаться со Славой в более тесном формате. Но пока…
— Мы идём? — спросил я у друга.
Интересно, а когда я стал думать о нём как о друге? Мы всегда были приятелями, а тут почему-то друг. Но я ведь спасал друга, и он помогал мне совсем не по-приятельски. Дружба, порой, такие странные загогулины рисует из нашей жизни. Живёшь, считаешь человека близким, а он теряется, когда тебе действительно нужен, а кто-то, о ком никогда бы и не подумал, приходит и приносит с собой всё, чего не хватает. Сколько о таком книг написано и фильмов снято — просто не сосчитать.
— Идём. А ты, — Миша посмотрел на Славу, — смотри, чтобы никто нам не мешал. А я, так и быть, постараюсь, чтобы с ним там ничего не случилось, — повторил он её слова. А потом повернулся ко мне: — Под пули не лезь!
— Какие пули? — спросил я его, как только мы отошли от стола.
— Как какие? Пистолетные, — пояснил Миша и рассмеялся. — Ну, под кулаки не лезь, под летящие в тебя заклинания. Дырокол, опять же, тоже может череп раскроить, если он большой и железный. У нас такой на ногу парню упал, так ему гипс накладывали. Так что мало ли что там у этого типа в загашнике.
