Сестричка Наследника - Сергей Вылегжанин
Парень оглянулся на девочку, хмыкнул, потом снова посмотрел на меня, задумавшись. Про друзей мой вывод он не опроверг. Вот не знал, что Князь-кинетик будет одиноким любителем сериальчиков. Кого только не встретишь в мире!
– Раз ты пришёл её спасать, то её тело тебе не подойдёт, я понял. – Кивнул парень своим мыслям. – У меня есть то, что подойдёт. Пишка, сиди тут. – Бросил он в сторону девочки, и быстрым шагом вышел из комнаты.
Дверь перед ним открылась автоматически, закрывшись, как только он вышел из помещения. Фотоэлемент там стоит, что ли… Тогда нужно выбраться из зажимов, потом захватить автомат и ждать этого пижона в коридоре.
Мы остались с девочкой вдвоём. Посмотрев на закрывшуюся с лёгким шипением дверь, она подошла ко мне, постояла совсем рядом, внимательно рассматривая моё лицо. У меня возникла надежда, что она мне поможет, я даже попытался выглядеть жалким, хоть и отвык от такого. Девушки любят жалеть всяких неудачников. А я сейчас просто мега неудачник!
Примерно с минуту мы так переглядывались. Потом девочка быстрым шагом вернулась к моей одежде, валяющейся на полу, достала из кармана тактика небольшую шкатулку. Шкатулка была экранированной, я с неё спрятал кольцо с образцом тела Григория Родина перед самой миссией. Я помнил, что ту же Любаву засекли детектором излучения от витилия, но оставлять кольцо в гостинице или в машине не хотел.
Девочка легко открыла шкатулку, (хотя та точно была закрыта на ключ), достала кольцо, при этом ничуть не удивившись, словно знала, что спрятано в шкатулке. Воровато обернувшись на дверь, она подскочила ко мне, надела кольцо на безымянный палец левой руки. Потом отбежала обратно, положила шкатулку на место в карман. После чего спокойно села на колени, и опустила взгляд в пол.
Вот кто теперь мне объяснит, что это было? Зачем мне это кольцо на пальце? Я же его специально снял, оно жуть как фонило, первый же детектор меня бы срисовал. Для пистолета с энергетическими патронами у меня была механическая экранирующая кобура, которую я снял с командира базы наёмников, а вот колечко пришлось экранировать отдельно.
И почему девочка кольцо надела именно на безымянный палец? Это что, типа помолвка, да? Или меня уже вообще женили?
– Зачем ты это сделала? – Прошептал я вопрос, но она не ответила. Только вжала голову в плечи, показывая, что вопрос она услышала, но отвечать не собирается.
Глава 9. Интерлюдия
Она не знала своих родителей. Не помнила даже своего настоящего имени. Помнила только, что все первые десять лет жизни её сопровождал постоянный голод.
Есть хотелось всегда. Интернат, в котором она жила, кажется, с рождения, не был приятным местом. За еду приходилось постоянно драться, да и того, чего удавалось достать, всегда не хватало.
Чтобы как-то выживать, все девочки интерната, начиная примерно с одиннадцати-двенадцати лет, подрабатывали на ниве секс-услуг. Кто-то под крышей старших, кто-то находил сутенёров за забором. А кто-то рисковал заниматься этим без защиты, рискуя нарваться на маньяка или беспредельщиков. Некоторые такие девочки регулярно исчезали за воротами, чтобы никогда не вернуться. Что с ними случилось, потом так никто и не знал.
Она тоже не чуралась такого, начав свою карьеру даже раньше, с десяти. И тоже категорично отвергла услуги «защиты» от старшаков. Прекрасно видела, что крышуемые едят намного меньше, чем она, да и спать им часто не дают, заставляя отрабатывать защиту, раздвигая ноги перед старшими.
В десять она нелегально выбралась за забор, где и нашла себе первого в жизни клиента. Наученная чужим опытом, она избегала сильных и трезвых мужчин, не предлагала свои услуги компаниям. Такие могли заплатить много, но и нарваться на бесплатную отработку шанс был велик.
Потом такие отлучки стали постоянными. Сначала отдавалась просто за еду, жадно съедая всё перед возвращением в интернат, потом уже начала рисковать требовать с клиентов деньги. Их требовала администрация, которая очень скоро узнала об её стороннем заработке.
За эти деньги тоже сначала приходилось драться, потому что их норовили отобрать старшие, стоило только вернуться в интернат после «работы» на улице. Но потом она соорудила себе тайник за забором, делая выплаты нерегулярно, чтобы никто не знал, с деньгами она вернулась или пустая. Ела теперь только за стеной, не рискуя ничего приносить, чтобы не отобрали.
Из-за того, что она отказывалась идти в постель со старшаками бесплатно, драться приходилось постоянно. Первое время она постоянно проигрывала, после чего наступала бессонная ночь привязанной к кровати. Но она сопротивлялась каждый раз, заливаясь визгом на всё здание, потому толпой нападать на неё переставали. Только иногда пробовали на зуб отдельные ненормальные.
И однажды такая драка закончилась тем, что она убила одного из тех, кто собирался лишить её законных монет, которыми она хотела расплатиться с воспитательницей корпуса за возможность выходить наружу.
Руководство интерната сквозь пальцы смотрело на драки, на каждодневные изнасилования. Про пропавших без вести они даже не вспоминали, после того, как полиция фиксировала факт пропажи.
Даже увечья их почти не волновали. Но вот смерть заставила эти толстые задницы подняться с места и принять меры. Социальные службы могли инициировать расследование, а это лишние деньги на взятки, чтобы замять дело.
Её заперли в карцере, но не на ночь, как обычно, а на целую неделю. Она приняла это со спокойствием и фатализмом. Понимала, что руководство просто не знает, что с ней делать. Драка проходила под её обычный визг, и имела множество свидетелей.
Девочка одиннадцати лет не может отвечать за убийство воспитанника пятнадцати лет, это понимали все. Отвечать должны взрослые, но им этого делать не хотелось.
Скорее всего, если бы не карцер, её бы тоже убили. Угрозы постоянно передавали через то маленькое окошко, что было под потолком каменного мешка. Она сидела там спокойно, не истеря и не плача, уже смирившись со скорой смертью.
Но ей повезло. Каким-то образом, её вместе с убитым продали Хранителю одного источника, что был в соседнем городе. Тот согласился, что по документам будет не один ребенок, а два, так что заплатил совсем немного. Сначала,
