Как я стал хозяином странного замка в другом мире. Книга 3 - Сергей Алексеевич Евтушенко
Возможно, даже более заметные реакции.
— Вам пора, Вик, — шепнула она, прижимаясь ко мне — и в подтверждение её словам где-то далеко раздался звон гонга. — Я буду ждать.
Мне что, и в самом деле придётся разорваться на части?
Глава четырнадцатая
Проснувшись, я не сразу понял, где нахожусь. Чистый белый потолок, незнакомые шторы, между которых лениво проглядывало декабрьское солнце, совсем не та мебель, да и лежу не на тахте… Спустя секунду воспоминания о безумном вчерашнем дне на Земле хлынули в сонный мозг, и я с некоторым удовлетворением отметил, что загребущие руки Князя в Жёлтом до меня не дотянулись.
Любопытно. Похоже, после возвращения из Полуночи существовал некоторый промежуток честного сна, за который сознание успевало выполнить все необходимые функции. Когда-то мне удалось замерить, что перемещение в замок происходило — сюрприз — ровно в полночь, но время возвращения оставалось загадкой. Хоть бери да проси Илюху снять номер в этой же гостинице, проснуться посреди ночи и зайти проверить, что там происходит с моей тушкой на кровати…
При воспоминании об Илюхе я ощутил укол совести. С одной стороны мы уже достаточно давно нормально не общались, с другой — а стоило ли начинать? Я и без того достаточно плотно втянул человека в дела Полуночи, так теперь за мной ещё и охотилось чудовище невообразимой силы. На Земле у меня было не так много друзей, чтобы ими разбрасываться. Вообще друзей не было, прямо скажем, кроме Илюхи. Анну я в эту почётную категорию не мог занести при всём желании.
Сперва надо разобраться со шкатулкой и Князем. Если, конечно, он первым не разберётся со мной.
Работу я бессовестно проспал, вместе с будильником и звонками от коллег. Отличное начало дня у человека, испытывающего трудности с деньгами! Но в чём-то это было оправдано, поскольку на сегодня и без работы хватало дел. Анна успела с утра пораньше скинуть мне десяток ссылок на подходящие для съёма квартиры — и я содрогнулся, увидев цены. А ведь вдобавок надо будет покупать новый комп, да и новый телефон был бы к месту. Это не говоря о том, что в старой квартире я оставил почти весь свой гардероб, кучу мелочей типа зубной пасты и мочалки, посуду, обувь… Может, извиниться перед владельцем квартиры, попросить его собрать часть вещей, чтобы самому не возвращаться?
Я очень, очень ярко представил, как мне передают закрытую коробку с вещами, как я открываю её, как оттуда высовывается бледная длань Князя и затаскивает меня внутрь.
Придётся на время забыть об экономии.
Поиск новой квартиры занял фактически весь день, и сказать спасибо за это снова надо было Анне. Она с негодованием отмела почти все варианты, которые сама же и подобрала ранее, когда мы увидели их «вживую». Иногда поводы казались совершенно нелепыми, вроде «скучного вида за окном» или «слишком шумной вытяжке в уборной», но я не собирался спорить. Экспертом по вкусам Князя здесь всё ещё оставалась Анна, и ей было виднее, к чему придираться. К тому же, по городу мы ездили за её счёт, на арендованной в каршеринге машине. Вызывать Бенедикта днём, по её словам, было тяжело и бессмысленно.
Наконец, подходящий вариант был обнаружен. Просторная студия в новом доме на западной окраине — в двух кварталах от места, где я родился и вырос. Даже про эту квартиру Анна сдержано сказала, мол, сгодится на первое время. Когда были подписаны документы, а деньги переведены на нужный счёт, за окном уже стояла ночь.
Анна подарила мне перед уходом поцелуй такой сладости, что я чуть было не начал умолять её остаться, но вовремя решил, что такое поведение было бы недостойно хозяина Полуночи. Судя по всему, она прочла это в моих глазах и улыбнулась в ответ — уважительно, но лукаво.
— Вы уже слышали про то, что вам положена наложница?
— Можно сказать, в последнее время только про это и слышу.
— Просто хочу напомнить, — сказала она своим невообразимым бархатным голосом. — Что хозяин волен выбирать наложницу не только среди слуг в самом замке. И тогда эта слуга получит право ответить на многие запретные вопросы, а также оставаться рядом со своим господином каждую ночь. А ещё — дарить подарки.
— Постараюсь… учесть, — сказал я, внезапно охрипнув. — Доброй ночи, Анна.
— Доброй ночи, Вик.
И снова засыпать в незнакомом месте. Хотя бы в следующий раз оно будет уже знакомым.
Если так подумать, то за редкими исключениями вроде дракончиков все имена в Полуночи раздавал именно я. Да, Терра и Хвоя однозначно намекнули на то, какие имена бы им подошли, но все остальные получили их чуть ли не наобум. Включая моих ближайших, самых верных помощниц и советчиц — Кас, Луну и Кулину. Пару раз я осторожно намекал им, что они могли бы выбрать себе более подходящие имена, но каждый раз получал однозначный ответ — они получили то, что хотели, и других имён им не надо.
То же самое произошло и с Александром, которого я назвал, вспомнив двух легендарных полководцев, Суворова и Македонского. Тогда командир моей гвардии выглядел лишь на йоту лучше других иссохших, но сейчас определённо пришёл в себя. Он вместе с остальными бойцами стоял навытяжку в тронном зале, а рядом расположились двое помощников Терры, также вернувших человеческий облик. Мужчина и женщина.
— Вольно, — негромко сказал я. — Александр, шаг вперёд.
Командир повиновался.
— Александр, тебя устраивает твоё имя? Вопрос серьёзный, и решение можно изменить.
— Устраивает, лорд Виктор, — без раздумий ответил он, и я в очередной раз напомнил себе, что в этих стенах лгать мне не могли.
Перед церемонией у меня состоялся разговор с Александром, где я расспрашивал о прошлом его самого и его подчинённых. Не самый длинный разговор — поскольку с памятью у них всех имелись проблемы похуже чем у «полноценных» слуг. В чём командир отряда был уверен, так это в том, что в прошлом они тоже были воинами. С каждым днём их руки не только крепли, но и вспоминали, как правильно держать оружие, как прикрывать товарища и разить врага. Скорее всего Полночь поглотила их души во время одной из старых осад, но те избежали слияния с ней, как и сотни других иссохших. И вот теперь, частично вернув человечность, они хотели снова видеть себя людьми.
Всего-то девять
