Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 6 - Семён Афанасьев
— Они чё, реально меняются списками "своих"? Садатоши, кстати, так и сказал: "Абонентское обслуживание, ежемесячный платёж", — припоминаю.
— Только теми списками меняются, кто в этом списке реально важен, — кивает одноклассница.
— Я, получается, важен?
— Ты собираешься выигрывать выборы в шестнадцать лет. Причём веришь сам в себя настолько, что и бизнес подтянул, я про Ёсиоку. И с флотом договорился, я сейчас про контракт; и на самого судью впечатление произвел.
— Маса, поверь, чиновники на его должности хорошо разбираются в людях, — посмеиваясь, Вака поднимается с газона. — И очень редко ошибаются, в силу опыта и возраста. Скажем, лично твои перспективы тот судья наверняка оценил объективно и очень трезво. Видимо, в тебя верит.
— Цубаса, а у тебя такие познания откуда? Я про механизмы внутри суда.
— Практика по мониторингу, в Информационной Академии, предыдущий семестр, — фыркает моя половина. — Были абсолютно реальные, но устаревшие за полгода данные перехвата мессенджеров. Нашей группе попались судейские. Я не думаю, что за полгода сменилась вся система по стране, особенно негласная её часть.
— Ничего себе. Какие-то щупальца спрута прямо.
— Угу. В общем, у каждого "активного" судьи с высоким рейтингом в данном районе есть негласный, но очень чёткий список своих интересов. То есть, людей, которые работают именно с ним. Сами судьи участки друг друга уважают и соблюдают. Это если коротко.
— А как судья следит, чтобы люди из этого списка не попадали к его коллегам? Я пока не понял, ну вот привезли полицейские типа в суд — а дежурный судья другой? И нужного судьи просто нет на месте? Что, если коллега не захочет ему звонить из этой их судейской комнаты, как ты только что сказала?
— Испытательный срок, — пожимает плечами бывшая курсант. — Судья, который не умеет строить отношения с коллегами, не пройдёт испытательный срок: его просто не утвердят на постоянку на коллегии.
— А это ты откуда знаешь?!
— Это все знают, кто в теме, — флегматично замечает Коюмэ.
— Материалы всё той же практики. Я быстрее других разобралась с технической частью, было время изучить материалы их общения. Накладки, конечно, случаются но это исключения. — Цубаса как-то мягко и по-взрослому улыбается. — Система именно такая, как я тебе описала. Настоящая система, а не та, которую по каналам показывают и которая типа в законах прописана.
— Какая-то нездоровая атмосфера победившей коррупции в стране, — вырывается у меня.
— Это Япония, — синхронно фыркают Вака и Цубаса.
— Маса, давай мы потом с тобой теорией займёмся? — предлагает Кимишима просящим тоном. — В полный рост стоит проблема Ваки, срочная; давай лучше на ней сосредоточимся?
Сама Вака в этот момент сводит колени и щиколотки вместе, выпрямляет ноги и начинает касаться лбом коленей.
— Ты гибкая, — вздыхаю, приняв решение говорить всё, что думаю, без купюр.
Долбаный пубертат и проклятые инстинкты.
— Можешь ей погладить спину, пока её в суд не поволокли, — вздыхает следом за мной красноволосая. — Можешь не только спину, и не только погладить. Я разрешаю, эх-х.
— С чего такая щедрость? — на какую-то секунду задумываюсь, сейчас поесть по-быстрому или нет.
С одной стороны, голоден. С другой стороны, живот пока лучше держать пустым.
— Вака же тоже своя, родная, — флегматично отвечает Цубаса. — При чём тут щедрость? И потом, она к тебе очень хорошо относится. Ну вот просто очень хорошо. А если её поволокут в суд, то бог его знает, что и как дальше будет… эх. Вака, прости!
— Да. Лучше закругляйся с пессимизмом, — спокойно бормочет бывшая спортсменка, продолжая тянуться пальцами рук к пальцам ног. — Я до твоей кислой морды себя вполне нормально чувствовала! А теперь, получается, мне кроме своих проблем нужно думать ещё и о том, как тебя успокоить?! Ну треш же, нет?!
Лёжа лбом на своих коленях, старательно вытягивая позвоночник, пиар-менеджер поворачивает голову и красноречиво глядит на Цубасу.
— Согласна, — вздыхает последняя. — Но я — единственная маленькая девочка в этой компании. Ещё и столько событий. Нервничаю я.
— Про себя, пожалуйста. — Вака.
— Не вслух. — Это Рейко, выходящая из кухни с подносом в руках. — Цубаса, нервничай не вслух. Пожалуйста. Еда готова, идите к столу.
* * *
Там же, через некоторое время.
— … в общем, это план. — Из присутствующих, ответа ожидаю в большей степени от Ваки.
Все прочие, хотя и тоже близкие люди, не настолько ориентируются в вопросах общественного мнения. А основным оружием, к сожалению, будет являться именно оно.
— Нормальный план, чё, — пожимает плечами самая высокая женщина на площадке. — Я даже сходу придраться ни к чему не могу.
— Ты, кажется, вообще не нервничаешь? В отличие от нас? — Рейко серьёзно смотрит на новую подругу.
— Дорогая, меня совсем недавно убили, — Вака жизнерадостно улыбается и тянется к жаркому на большой жаровне. — Причём убили далеко не безболезненно. Потом реанимация. Пока меня топтали в офисе, я была без концентратора и вообще без расширений — то есть в психозе. Маниакальном, на минутку. Ты что, серьёзно думаешь, что я сейчас буду бояться пары часов судебного заседания? Хе-хе.
— Может быть не пара часов. Далеко не пара, — вздыхает красноволосая.
— Да хоть пара дней. Или месяцев. Или… вы поняли. — Кажется, Ваке действительно всё как с гуся вода. — Так. Дорогие мои. Ваши кислые рожи прямо намекают, что вы не понимаете… У Масы нормальный план! Он нормально навёл мосты! Я считаю, просто нечего бояться. Тем более, с учётом компании и кампании, в которой я типа как работаю, — менеджер хохочет. — От такого ну вообще никто не застрахован. Эй, не гневи бога! Я жива, здорова уже почти! Всего лишь какой-то суд.
* * *
— Я удивлён. — Синтаро Ходзё решил отбросить японский этикет в этом разговоре и быть максимально откровенным. — Я не предъявляю претензий — пока, но я именно удивлён.
— Вы заметили, что я не оправдываюсь? Не пытаюсь перенести акценты? —
