Игрок, забравшийся на вершину. Том 9 (СИ) - Михалек Дмитрий Владимирович
― Тут всё иначе. Каждый родитель хочет, чтобы ребёнок вырос красивым и особенно это касается девочек, поэтому перед её рождением принято проводить церемонию цветов. ― И, видя взгляд мужа, ожидающего продолжения, Нанель пояснила: ― Это когда семьи отправляют мальчиков до семи лет сажать множество красивых цветов с одинаковым временем цветения у дома будущих родителей. После чего первый распустившийся цветок нужно будет приложить к родившемуся ребёнку, чтобы вся его красота передалась девочке. Считается, что такой цветок становится её талисманом.
При этих словах в глазах девушки мелькнула тоска, но она быстро вернула лицу улыбку.
― Я, кстати, как-то видела один из домов аристократа после рождения дочери и скажу честно, пусть я и не сторонник всей этой ерунды, но это было восхитительное зрелище.
Некоторые ведьмы, легонько качая головами, поддержали сказавшую это Ринну, и Уилл признал, что эти в каком-то смысле традиции были пусть и странными, но наверняка имели долгую историю. Но после всего услышанного у него появился закономерный вопрос:
― Раз уж коснулись этой темы, скажите, почему именно дети должны отдавать свои волосы или сажать цветы?
― Маленькие дети, в частности до семилетнего возраста, обладают практически безграничной энергией, источником которой считается судьба или же так называемая «воля небес», ― ответила Салемари. ― Разумеется, дети не могут управлять этой энергией, но те, кто разбирается в этом, могут косвенно использовать её, чтобы повлиять на определённые события. Наверное, именно таким образом и появились эти обряды.
― Ладно-ладно, я понял. ― Ворон сразу же подумал о фэн-шуе и тому подобных искусствах. ― Тогда не буду мешать, чтобы случайно не вмешаться в судьбу своего сына.
― Случайностей не бывает, ваше величество, ― скромно улыбнувшись, ответила Салемари, после чего, протянув руку Нанель, добавила: ― Не переживайте. Мы скоро закончим.
Сопроводив жену взглядом, парень обратился к бруксе, которая обхватив за руки своих подруг, весело смеясь, что-то шептала им на ухо.
― А где Роуль? С ней всё хорошо?
― А, как и-к… наче, котёнок. ― Ринна неожиданно икнув, попыталась прикрыть рот, но так как её руки всё ещё обвивали Тесси и Далейлу, то у неё ничего не вышло. ― А-а, к чёрту.
Сдалась та и бросив попытки, продолжила:
― Она отдыхает в замке.
― Ясно. Спасибо. Если что, я буду у Эмина. ― Попрощавшись с женщинами, Уилл направился к выходу, думая о том, что нужно бы разузнать о том, какие традиции тут ещё популярны.
Глава 463. Боль, создавшая легенду
Покинув праздник и вернувшись обратно в замок, Ворон направлялся к капитану, когда встретил Дальтаро, одиноко стоявшего у одной из висевших в коридоре картин.
― С возвращением, друг, ― не отвлекаясь от созерцания, негромко произнёс лучник.
― Привет. Давно не виделись, ― встав рядом, ответил парень и, бросив взгляд на задумчивого товарища, посмотрел на полотно: ― Не знал, что ты ценитель подобного искусства.
― По написанному можно предположить многое, ведь художники часто пишут то, что пережили или то, что видели. ― Его голос звучал задумчиво, будто мыслями Дальтаро был совсем в другом месте.
Уилл чувствовал, что его друга что-то терзает, но, не спрашивая напрямую, стал просто рассматривать развернувшуюся на холсте сцену.
Честно говоря, став королём, он не обращал внимания на декор замка, разве что в спальне. Но в коридорах, залах и прочих комнатах парень никогда ничего не менял. Более того, у него даже никогда не появлялось такой мысли, и картина, что он видел перед собой, была одной из многих, висевших здесь бог знает с каких времён.
На холсте была изображена панорама с высоты горных хребтов и каменная статуя девушки, стоящая напротив необычного портала, расположенного на одной из горных платформ. На фоне виднелись диковинные летающие существа, а из портала навстречу тянулась гигантская рука, покрытая иссиня-зелёным пламенем.
Казалось, что эта длань обратила неизвестную в камень, и, вероятно, образ статуи вскрывал раны Дальтаро.
― Я, как сейчас, ― спустя несколько минут тишины тихо заговорил мужчина, ― помню день, когда родилась Яоми. Мы не проводили никаких праздников или ритуалов, как это делает Нанель. Я всегда помню, как блестели её глаза, когда она появилась на свет. Казалось, будто она сразу же влюбилась в этот мир.
― Ты мне, кстати, никогда не рассказывал, что же в итоге произошло с матерью Яоми? Я старался избегать этой темы и, если тебе не хочется об этом говорить, пойму.
― Нет-нет. Всё в порядке. ― Мужчина покачал головой. ― Я просто…
Он замолчал на несколько секунд и, вздохнув, достал из пространственного инвентаря небольшой фиал размером с полмизинца, внутри которого виднелась излучающая яркий, почти солнечный свет жидкость. Держа её на ладони, Дальтаро продолжил:
― …Я не хотел вспоминать свою самую большую в жизни неудачу. Даже проклятие, из-за которого практически забыл самого себя, несравнимо с той несправедливостью, которую мне пришлось пережить.
В этот момент собеседник отошёл от картины и посмотрел на Ворона.
― Давай пройдёмся. История займёт некоторое время, и, полагаю, сейчас ты как раз свободен. ― Лучник развернулся, не дожидаясь ответа, и Уилл, не став медлить, пошёл следом за ним.
― Мою бывшую жену звали Силестой, ― начал рассказ Дальтаро. ― И она была очень красивой женщиной, хоть и родилась в крестьянской семье. Когда мы познакомились, я ещё не был легендарным авантюристом и работал в лавке антиквариата. Перепродавал различные предметы для коллекционеров, которые мне приносили все, кто был хоть как-то связан с этим бизнесом. Авантюристы, охотники, расхитители могил. Всё шло прекрасно, и мы были действительно счастливы. После рождения дочери мне казалось, что я достиг всего, чего хотел в этой жизни.
Мужчина говорил неторопливо, и размеренный темп повествования словно погружал слушателя в те дни, когда рассказчик жил как в раю, но после небольшой паузы, когда он продолжил, сказка сменилась кошмаром.
― В один из дней Силеста заболела, и после долгих осмотров целителей мы узнали, что она страдает от невероятно редкой болезни, известной как сенетерос. В переводе с местного языка, где она впервые была обнаружена ― старческая жизнь. Сенетерос влияет на тело больного, заставляя его органы преждевременно стариться. Её очень сложно обнаружить, особенно в молодом возрасте, и до двадцати пяти лет человек живёт вполне обычной жизнью, но затем недуг начинает резко прогрессировать. Человек остаётся молодым, но вот его органы изнашиваются с такой скоростью, будто каждый прожитый им день идёт за месяц. Если не найти подходящий способ исцеления, итог очевиден. Это стало ударом для нас…
Пересекая коридор и сквозные комнаты, Ворон с плотно сжатыми челюстями молча слушал своего друга, ловя себя на мысли, что сука-жизнь в который раз показывает, как несправедливы порой её решения. Одновременно с этим он вспомнил слова Пандоры о боли, что может дать надежду даже в аду и позволить обрести силу.
«И после этого я должен верить в этот бред? Как, во имя всего, на долю одного человека может выпасть столько несчастий?»
― Узнав об этом, ― продолжал Дальтаро, медленно идя вперёд. ― Я стал расспрашивать всех своих друзей и знакомых с целью найти лекарство, артефакт или заклинание от этой болезни и вскоре отыскал его. Один из поставщиков рассказал о том, что слышал о зелье, способном излечить Силесту, но проблема была в том, что даже спустя месяц никто не брал задание на его поиски. Я не мог больше ждать и решил сам отправиться в путь, оставив жену и шестилетнюю дочку.
Он ненадолго остановился и, вытянув перед собой фиал, который продолжал держать в руке, печально вдохнул:
― Я нашёл его спустя два года, но… Опоздал. Лекарство сработало как надо, но не вернуло органам их прежнюю молодость и… Она умерла практически у меня на руках. Ей было всего двадцать восемь лет…
