Дисгардиум 13. Последняя битва-1 - Данияр Саматович Сугралинов
— В задницу Азмодана и тебя, и твоего предателя Люция! — прохрипел Деспот, сплевывая зеленую кровь.
— На тебе ваша родословная оборвется, сын Диабло, — прорычал демониак. — Владыка Люций милостив и готов простить вас, потомков великих князей, если преклоните перед ним колено.
— Пусть вас поглотит бездна! — яростно крикнула прекрасная демоница с рубиновой чешуей.
Демониак молниеносно метнулся вперед, нанося сокрушительный удар. Ее лицо исказилось от боли, а затем разгладилось — она потеряла сознание.
— Центурион Вер’Корвант, — прогремел чей-то голос, — зачем мы с ними вошкаемся?
Я понял, что гигант не рядовой боец, а лидер вражеской когорты.
— Таков приказ генерала Астарота, — счел нужным объяснить Вер’Корвант. — Сломить врага Владыке Люцию интереснее, чем просто убить. Если отпрыски Диабло и Белиала перейдут на нашу сторону, разве это не сломает дух великих князей?
Подчиненные Вер’Корванта разразились одобрительным гулом, явно впечатленные хитростью и амбициями Люция. Среди них выделялась горстка обычных демонов, угрюмо державшихся особняком и не участвовавших в общем воодушевлении. Подавляющее большинство составляли демониаки.
Я внимательно изучал их, и с каждым мгновением крепла уверенность: эти существа не принадлежали Преисподней. В каждом без труда угадывались черты рас Дисгардиума, исковерканные и извращенные до неузнаваемости. Теперь стали понятны слова Диабло, назвавшего их «искаженными отродьями».
— Повторяю в последний раз, — прогремел Вер’Корвант равнодушно, — присягните Люцию или умрите во славу Пустотного легиона.
— Да пошел ты… — прохрипел Деспот.
— Лучше окончательное развоплощение, чем служба предателю, — тихо, но твердо произнес бледный демон.
Демониак оскалился, обнажив ряды острых как бритва зубов, и обернулся к своим войскам:
— Покажите этим высокородным выродкам, кто здесь истинные демоны. Разорвать!
Демониаки взревели, бросаясь к Деспоту и двум другим отпрыскам князей. Медлить было больше нельзя.
Я вошел в убыстрение и устремился к ним. Рука сама потянулась к Первозданному мечу Хаоса, выигранному у Хаккара, и клинок словно ожил в моей руке, вибрируя от предвкушения битвы.
Мир вокруг замедлился, словно погрузившись в вязкий мед. Демониаки двигались как в замедленной съемке, их оскаленные морды застыли в гримасах ярости.
Быстро приблизившись, я замахнулся и нанес удар, с изумлением обнаружив, что во время замаха меч согнулся еще больше, обретая гибкость плети, удлинился на десяток метров и прочертил плоскую призрачную дугу, рассекая застывший воздух.
Ш-шух!
Хлестнувшее тончайшее лезвие легко рассекло броню и вошло в тела демониаков, еще не осознавших своей участи. Я видел, как медленно расходится плоть под ударом клинка, как лениво выступают и начинают разлетаться капли темно-зеленой крови, образуя причудливые узоры в воздухе. Конечности и куски тел начали отделяться, но еще не успели упасть. Лица врагов застыли в недоумении — осознание боли и смерти еще не достигло мозга моих жертв. В этой жуткой замедленной тишине я уже знал: когда вернусь в нормальный ход времени, воздух взорвется криками агонии и шипением испаряющейся крови.
Я крутился волчком, нанося удар за ударом и расчищая пространство вокруг Деспота и его товарищей. Меч, казалось, обладал собственной волей, удлиняясь и сокращаясь по мере необходимости, позволяя мне сметать врагов целыми группами, не задевая тех, кого нужно защитить. В этот момент я очень сильно пожалел, что без полноценного интерфейса не могу изучить свойства оружия. Оно было воистину удивительным.
Внезапно мир резко ускорился, вернувшись в нормальный темп: что-то выбило меня из Ясности, хотя духа хватало. Взмыв вверх, я увидел центуриона Вер’Корванта, державшего в поднятой руке черный камень, источающий ауру подавления. Явно какой-то артефакт.
Я нанес молниеносный удар, намереваясь снести и руку с артефактом, и голову. Демониак пригнулся, уходя от атаки, но его слоновьи уши пострадали — отсеченные обрывки отвалились, хлынула буро-зеленоватая кровь.
— Вон он! Убейте его! — проревел Вер’Корвант, отступая.
Мой меч вновь описал призрачную дугу, и на этот раз центурион не сумел уклониться — голова его отделилась от тела, покатившись по земле.
Подчиняясь последнему приказу погибшего лидера, два десятка демониаков взмыли в воздух и атаковали одновременно. Я легко уклонился, нырнув под них, а затем ответил молниеносной атакой, разрубив почти всех. Внутренности демониаков вывалились на землю, источая зловонный пар.
Внезапно воздух сотряс оглушительный рев. Обернувшись, я увидел мчащуюся к полю битвы Ночь. Похоже, она почувствовала опасность, угрожающую мне, и пришла на помощь.
С ее спины уже спрыгивали мои демоны, и я услышал зычный голос Горвала:
— Когорта, в атаку! За центуриона Ааза! Покажем этим ублюдкам, на что способны настоящие демоны Преисподней!
Мои бойцы с воинственным кличем ринулись в бой, и на пару мгновений я вышел из битвы, решив оценить, на что они способны. Неполная сотня против полутысячи оставшихся демониаков — но моей когорте было плевать. Вряд ли они догадывались о моих способностях, и тем удивительнее было видеть, с каким бесстрашием они идут на превосходящего врага.
Кродис, обычно неповоротливый и ленивый, сейчас двигался с невероятной скоростью, а его огромный молот превращал врагов в кровавое месиво. Жег ужом скользил между врагами, нанося точные удары. Даруикинар поджаривал противников своим пламенем, а Ницал, очаровывая врагов и выкрикивая: «Кончай их!», сеял хаос в рядах противника.
Краснозвездный Славикус, видимо горюя по утраченной фляжке с пойлом, бился остервенело и выкрикивал оскорбления, от которых уши завяли бы даже у Флейгрея с Негой. Фариос прикрывал спину разбушевавшемуся товарищу, не давая демониакам зайти сзади.
Огромный Рубин, словно боевой роботанк, прокладывал путь сквозь ряды врагов, сметая демониаков могучими руками и рыча:
— Только пыль остается от моих врагов!
Агата Торнхарт, мой ординарий, прикрывала спины товарищей, выбивая врагов из арбалета. Опцион Горвал тоже сражался — хоть и осторожно, но эффективно, умело координируя действия когорты.
И всех их, услышав мою мысленную команду, прикрывала Ночь. Огромный зверь обрушился на демониаков с яростной мощью: его тяжелые лапы обрушивались, сминая доспехи и дробя кости, а каждый удар сопровождался хрустом и влажным хлюпаньем. Под натиском неудержимой ярости древнего чудовища поле боя быстро превращалось в кровавое месиво из изуродованных тел.
Заметив, что на Деспота и бледного демона насели со всех сторон, я прокричал:
— Горвал, я сам с ними разберусь, прикройте принцев и принцессу!
Один из демониаков занес огромную секиру над головой Деспота. Времени на раздумья не оставалось, но в этот момент случилось неожиданное. Молчун Мерихим, всегда державшийся в тени, рванул вперед и закрыл собой моего соратника. Лезвие рассекло его тело, и Мерихим, не издав ни звука, рухнул на землю.
Его самопожертвование
