Восходитель. Том 1 и 2 - Марат Жанпейсов
— Кто-то убивает стервятников, мешая циклу разложения и восстановления, — произносит чей-то голос. — Альмадома́р, займись этим.
Вокруг никого не видно, даже самого Альмадомара, но он услышал зов стража этажа даже на очень большом расстоянии и лишь кровожадно улыбнулся…
* * *
В процессе поиска сильных врагов я набрел на пещеру, которая уходит в земные недра. Регинлейв предупредила, что под ногами есть подземный мир, что является −2 этажом башни, и туда лучше вовсе не заходить. Когда-то очень давно именно тот этаж был минус первым и выполнял роль кладбища для всех умерших в Башне Испытаний. Но постепенно он заполнился до верхней границы этажа, после чего администраторы «вдавили» его в фундамент сооружения, чтобы создать «Кладбище бессильных».
Получается, что −2 этаж является чем-то вроде глубинных слоев почвы в реальном мире, где даже можно найти кости динозавров. Мне не очень понятно, как там образовались пустоты, а валькирия никогда туда не заходила, даже Платон не знает точно, что там находится. Но они оба уверены, что под ногами великое дно всей этой мусорки, в которой можно найти останки существ из более древних эпох совсем непохожих друг на друга миров. Монстров там быть не должно, ведь перерабатывать там больше нечего, но менее опасно не становится.
Я смотрю на пещеру, борясь с искушением. Именно в местах, куда обычно никто не заходит, может скрываться что-то очень ценное. А еще, если мы говорим о минных полях или свалке радиоактивных отходов, то вместо ценностей там можно найти смерть. Немного подумав, решаю все же утолить любопытство, иначе мысль об этом будет мучать еще долго. Я вполне в себе уверен, так что хотя бы смогу убежать от опасности.
Постепенно спускаясь вниз, я очень внимательно смотрю по сторонам, задействуя также «Сенсорику» ур. 2. и «Анализ» ур. 2. С текущим резервом психической энергии я могу постоянно поддерживать эти навыки активными. Мое тело теперь постоянно испускает невидимые и неслышимые волны псионики, которые проходят через любые объекты, фиксируя их для меня. Таким образом я могу смотреть во все стороны разом даже сквозь стены. Правда, зрение это не абсолютное, и направлено только на понимание формы и местоположения объектов, а также регистрации всего, что можно назвать источником какой-либо выраженной энергии.
Держа карту пройденного пути в голове, я спускаюсь всё глубже, пока не захожу в очень большую пещеру, границ которой не вижу. Из-за этого возникает странное чувство, что подошел к границе здешнего мира и обращусь в ничто, если случайно коснусь пустоты. Чем-то напоминает тот сон, где я почти доехал до «конечной остановки», если вы понимаете, о чем я.
Поднимаю руку с пистолетом над головой и провожу через оружие большой объем энергии. На дуле вспыхивает яркий факел психического огня, который освещает пространство, позволяя взглянуть на древние останки каких-то городов и замков. Это действительно похоже на свалку игрушек богов, а я в ней — таракан.
«Очень живучий таракан, посмею поправить», — беседы с самим собой стали обыденностью, ведь чаще всего поговорить мне не с кем.
Платон готов ответить на мои вопросы, но никогда не спрашивает, как у меня дела. Только дает консультации, обменивает души и фиксирует мои результаты. Регинлейв тоже довольно отстраненная особа, к которой трудно подобраться. Я даже пробовал сделать ей пару комплиментов, но она лишь сухо поблагодарила. Только с Гамой можно потрындеть о всяком, но гоблин часто уходит из Рассветного Моста, чтобы собирать на этаже всякий хлам. А уж когда я ухожу на охоту, то тем более остаюсь наедине с собой.
Не могу сказать, что это что-то плохое, но в определенные моменты одиночество накатывает волной подавленности. Я был бы рад завести себе друга, поэтому даже какое-то время внимательно смотрел по сторонам, ожидая новых бедолаг, которых отправят сюда умирать. Рассчитывал, что смогу кого-то из них спасти и помочь встать на ноги. Остро нужен кто-то, кто является нормальным человеком, чтобы иметь обычное человеческое общение, но если кто-то и появлялся на этаже, то очень быстро погибал, даже не дав о себе знать.
Как и предупреждал Платон, чувство времени начинает размываться, я уже не могу точно сказать, сколько провел здесь. По-прежнему пытаюсь вести подсчет дням, но здесь нет времени суток, нет движения солнца или луны, даже часов у меня нет. В итоге я склоняюсь к парочке месяцев, но вполне могу ошибаться. А так как здесь время течет медленно, то на высоких этажах уже могли пройти два года. Пока не выйду отсюда, то никак это не проверю.
Продолжаю исследовать место в поисках всеми забытых артефактов, что сделают из меня имбу, но нахожу лишь какие-то кислотные озера. Вода в них ядовито-зеленого цвета и вонючий пар поднимается к потолку. Жидкость, вероятно, напоена арканой, раз так ярко светится, и темноты тут нет. Меж озер расположены руины какого-то средневекового замка, который неплохо сохранился для своих лет.
Под зеленым заревом озер я разглядываю стены с зубцами и башни, а потом захожу внутрь через главные ворота, где от ворот остались только большие петли. Во дворе замка ничего интересного нет, кроме пыли и камней, даже останков последних хозяев замка. В главном здании есть большой зал, где рыцари наверняка устраивали пиры и затевали драки, но теперь тут пыль, даже паутины нет, ведь пауки тут жить тоже не хотят.
Усевшись в кресло во главе стола, я представляю себя королем, который празднует победу в войне или просто чревоугодничает в честь какого-то праздника, кто ж ему запретит. Возможно, эти постройки даже не из моего мира, если они тут очень давно. Из слов великих душ я понял, что Башня Испытаний появлялась во многих мирах, являясь одновременно предвестником большого горя и символом надежды. Тот же Гама пережил собственный мир, пускай и не помнит подробностей. Следовательно, идея мультивселенной или параллельных измерений может быть состоятельной. Жаль только, что мне на это плевать, так как никак это знание не могу использовать здесь.
— Спасибо за гостеприимство, но что-то здесь скучно, — от путешествия в недра земли я ожидал вау-эффекта или хотя бы стимулов для активации таланта адаптации, но получил лишь невнятную экскурсию.
«Верните мои деньги!» — мог бы крикнуть я, если бы хоть кому-то было не плевать.
Возвращаюсь во двор и замираю на каменной лестнице, ведь глаза замечают фигуру, которой не было тут
