"Выход" - Александр Александрович Яйков
Глава 24
Сборы затянулись практически на два дня и многих удивило то, что немало людей решило остаться в умирающей деревне. При чем изъявили такое желание не только старики, намеренные окончить свои дни в родных местах, но и другие жители Зеленого вала, возможно потерявшие стремление к жизни и желание куда-то идти. Даже один лишившийся всей своей родни воин твердо решил остаться и не поддался на уговоры Амихаша. Поэтому, в конечном итоге, от и без того сократившегося более чем в половину населения деревни отсеялась еще целая треть и даже так в путь готовилось отправиться около трех сотен человек, с нагруженными скарбом четырьмя десятками телег.
Закончив со сборами одними из первых, мы с отцом и другими свободными мужиками, принялись обходить все поселение и собирать тела, чтобы предать их освободительному огню. И было их так много, что глава города решил перенести погребальный костер за пределы деревни, поближе к лесу. Потом, по требованию старшины воинов, мы спешно вырубили стороне от деревни целую линию деревьев, делая какую-то отсечку и стаскивая бревна и ветки к образовавшейся куче тел. И лишь когда все были удовлетворены собранным огромным кострищем, Тарукан к вечеру второго дня сборов созвал всех на церемонию прощания с погибшими. Беднягу Аокария тоже зарубили жнецы, поэтому некому было сказать длинную витиеватую речь и как-то увязать все случившееся с недоступной нашим умам волей создателей. И наверное даже хорошо, что об этом никто не заговорил, вселяя лишнюю злость в разумы людей. Творцы нынче были у нас не в чести. Глава нашей деревни сказал лишь несколько прощальных слов погибшим, а после сразу махнул рукой, разрешая ждущим отмашки мужикам поджечь солому и распалить этот невероятно большой костер.
Чувствуя жар, большинство поспешило отойти от погребального кострища и лишь бывалые воины, выполняя какой-то приказ Амихаша, устремились вперед, неся с собой какие-то огромные бурдюки. Обойдя костер, они принялись чем-то щедро обливать деревья и землю, расходясь цепью и углубляясь в лес. И лишь когда меня наконец-то осенило пониманием того, что они льют масло… я осознал что этот проклятый безумец решил организовать направленный пал и выжечь весь лес в направлении неизведанных земель.
— Стоять! — крепко прихватив за плечи, остановил меня стоявший все последнее время позади Амихаш. Он явно предвидел мою реакцию и решил проконтролировать ситуацию, чтобы один недовоин ничего не испортил — Слишком долго соображал. Сейчас уже ничего не успеешь сделать и только сгоришь как бестолковый дурак. Так что расслабься и просто наблюдай за гибелью твоего ненаглядного леса — не скрывая веселья и издевки в своем голосе, прошептал мне на ухо этот ненормальный, а через несколько мгновений… размер костра резко увеличился, перескакивая на ближайшие деревья и стремительно ширясь с каждым новым мгновением.
— Зачем! Вы же убьете весь лес! Сгорят все большие деревья и молодая поросль. Сгорят все травы и звери. Сгорят птицы и…
— А вместе с ними и все недостаточно прыткие монстры. А когда они вернутся им больше не где будет прятаться и оставшиеся в деревне люди смогут заметить движение издалека. И если мы когда-нибудь решимся вернуться обратно, к тому времени уже начнет расти новый лес, сильнее и красивее прежнего. Так что прекрати беспокоиться о всякой бесполезной сейчас ерунде. И лучше думай как будешь защищать свою семью. Как по мне, ты до сих пор непростительно слаб. Мог бы за время атаки жнецов успеть заполучить два или даже три ранга, но вместо этого плелся позади всех и изредка кидался своими топорами. Безголовый слабак!
— Я не воин и не твой подчиненный, поэтому эти оскорбления меня нисколько не трогают. Это ты жаждешь сражений, а мне все это не интересно. Сейчас я куда сильнее беспокоюсь за лес, который приказал поджечь один ненормальный безумец.
— И это печалит сильнее всего — выслушав меня, недовольно проворчал Амихаш, а затем, помолчав несколько мгновений, резко прокрутился на месте и швырнул меня, словно мелкого щенка, в сторону деревни. Я конечно попытался хоть что-нибудь сделать, но успел за время полета лишь пару раз дернуться, а затем довольно болезненно прокатился по земле, будто бы считая своими ребрами все имевшиеся по пути корни и камни. Хотел спешно подняться и высказать этому безумцу все что о нем думаю, но был вздернут и легко поднят над землей всего одной рукой. Смятая его пальцами рубаха жалобно затрещала, но все же выдержала мой вес, а я пораженно посмотрел на удерживающего меня на весу без особых усилий воина.
— Слишком мало ловкости, силы и выносливости. По характеристикам я сейчас втрое сильнее тебя… и это не предел для развития воина. И если ты хочешь и дальше оставаться бесполезным слабаком, то будь им и дальше. Но не лезь в дела сильных людей со своим бесполезным мнением слабого ничтожества — кажется так и не почувствовав усталости, старшина воинов позволил мне коснуться ногами земли и высказал свое последнее предупреждение — Если еще раз пойдешь против моих решений, я опять отправлю тебя в полет…, но уже держа за ноги и хорошенько раскрутив. Считай это моим личным способом воспитания наивных детишек, почему-то считающих себя взрослыми — высказав эту угрозу и тут же противореча самому себе, Амихаш вновь резко прокрутился на месте и отправил меня в новый полет.
На этот раз приземление оказалось еще более болезненным, как для моего тела, так и для самолюбия. Этот выродок швырнул меня прямо под ноги отошедших от стремительно ширящегося пожарища людей и громко рассмеялся, видимо выражая таким образом презрение к моей слабости. Не без труда поднявшись на ноги и стряхнув с лица заливающую левый глаз кровь, посмотрел на ничего не понимающих жителей деревни и после зачем-то попытался объясниться перед ними.
— Просто хотел помешать этому безумцу сжигать лес. Как видите, не получилось — и лишь сказав это, сразу понял, что мои слова прозвучали, словно оправдания. Оправдания бесполезного слабака, не способного настоять на своей правоте. Поэтому, не став больше ничего говорить, я просто устало махнул рукой на это молчаливое стадо и отошел в сторону. Нужно было успеть переодеться и подлечиться.
Выходить мы собирались ранним утро завтрашнего дня.
Глава 25
Длинная вереница из людей и телег уходила в направлении только-только начинающего теплиться рассвета. Мы уходили из родных краев, прощаясь
