Игра богов. АВРИЕТ (СИ) - Миробидов Илья

Быстрыми движениями Гроннигах заплёл свою бороду, придавая ей опрятный и красивый вид. Затем привстал и сказал:

— Сейчас перекусим и с первыми лучами светила отправимся в ущелье. Я уже в предвкушении богатств, которые нас ожидают, — проговорил повеселевший дварф.

Через час мы уже стояли у расщелины, приготовившись спускаться.

— Гронн, а если там будут ещё тролли?

— Вряд ли, эти жадные твари не терпят конкуренции. А с другими монстрами, которые нам, возможно, попадутся, будем действовать по ситуации, — спускаясь вниз, ответил дварф.

Зайдя внутрь пещеры, Гроннигах достал лампу и отворил ставни, выпуская свет.

— Скоро она нам не потребуется, — радостно произнёс я, глядя на светящийся кристалл.

— Это почему же? — поинтересовался дварф.

— Увидишь, — с улыбкой ответил я.

Я с нетерпением хотел показать дварфу огромные пещерные кристаллы, которые были расположены за поворотом после обрыва. Подойдя к пропасти, Гроннигах посвятил вниз. Обезглавленное тело пещерного тролля сильно усохло, как будто из него высосали все жизненные соки.

— Кто-то им перекусил, — заметил я.

— Вижу, — смутившись, подтвердил дварф.

— Жди тут, — сказал он и достал из инвентаря моток верёвки.

Привязав один конец к сталагмиту, Гроннигах аккуратно спустился. Внимательно осмотрев тело пещерного тролля, он задумался, поглаживая свою бороду. Поднявшись, дварф поделился сделанными выводами.

— Два небольших отверстия на спине. Скорее всего — это пещерный паук. Такие частенько заседают в неисследованных шахтах и подземельях.

— Паук? Но тут совсем нет паутины, — бегая глазами по сторонам, сказал я.

— Пещерные пауки ею не пользуются. Паутина не только оповещает своего хозяина о новой жертве, но также и выдаёт его самого. При виде её можно сразу понять, кому принадлежат липкие нити и отступить. Поэтому пещерные пауки стали действовать по-другому. Они полагаются исключительно на своё зрение и слух. Большинство их жертв только на перерождении понимают, что попали в лапы ядовитой твари. У них мало жизней, но очень высокий урон. При битве с такими не помешало бы дистанционное оружие. Мои латы они не прокусят, а вот тебе может достаться с твоими тряпками, поэтому держись позади в случае чего, — пояснил он.

Выслушав Гроннигаха, я показал ему висячий «бублик», в который прокидывал камень с верёвкой, чтобы перебраться на ту сторону.

— Хитро придумано, учитывая твои недостатки в Силе.

Дварф взял свою верёвку и сделал небольшой аркан, затем раскрутил его и метнул через обрыв, накидывая на сталагмит, находящийся на другой стороне пропасти. Обойдя каменный нарост рядом собой и обвив его другим концом верёвки, Гроннигах потянул трос на себя, затягивая петлю аркана и завязал крепкий узел. В результате получился натянутый канат, как в каком-нибудь цирке.

«Надеюсь, нам не придётся идти по нему, маневрируя руками», — подумал я.

— Дай свою верёвку, — обратился ко мне дварф.

— Держи, — ответил я.

Вы потеряли тканевая верёвка

Повторив процедуру, Гроннигах соорудил простейший мост из двух сильно натянутых верёвок, расположенных одна над другой.

— Неплохо! — подойдя к началу искусственного сооружения и надавив на канат ногой, приободрился я.

— Подожди. Есть ещё кое-что, что нужно сделать. Внимательно следи за тем поворотом и если увидишь какого-нибудь монстра, тут же кричи мне.

— А ты что собираешься делать? — удивился я.

— Я позабочусь о нашем воскрешении, — ответил Гроннигах и достал из инвентаря железную кирку в половину роста самого дварфа.

— Не отвлекайся, — пробормотал он, подойдя к сталагмиту, расположенному у стены пещеры.

Мне очень хотелось посмотреть, что удумал бородатый шахтёр. Каждый удар киркой эхом разносился по всей пещере. Насколько далеко уходили звуки металла, бьющегося о камень, я не знал, но мысленное представление по поводу того, как огромный ядовитый паук открывает свои восемь глаз, заслышав нас, заставляли меня нервничать.

Спустя десять минут удары прекратились. Убедившись, что из-за поворота никто не собирается выпрыгивать и выпивать меня досуха, я повернулся к дварфу.

Гроннигах уже заканчивал вырезать руны на миниатюрной копии обелиска возрождения, причём моим крисом боли. Далее, дварф приподнялся и приложил руку к самодельному монументу.

— Нонсаймо́рт, — членораздельно прошептал Гроннигах.

После чего я снова увидел лунное сияние, исходившее от всего тела дварфа и медленно переходившее в бывший сталагмит, заставляя все руны на нём святиться.

Малый обелиск возрождения — место вашего воскрешения после смерти. Не может являться целью для телепортации. Действует в течение одних суток. Может быть разрушен.

— Охренеть, Гронн! И ты говоришь, что ты ещё не маг? Да это просто чит-код какой-то! Создавать собственные обелиски возрождения, — поражался я увиденному.

— У этой магии откат один месяц. Ей обучают в гильдии горняков, в которой я когда-то состоял, — ответил он, — и что такое этот твой чит-код?

«Блин, в порыве восхищения над рунной магией, я совсем забылся и ляпнул, не подумав, а теперь придётся выкручиваться».

— Это значит нарушение баланса нечестным путём.

— Забавное слово это. Чит-код. Мне нравится. Я Гроннигах Камнерук знающий чит-код, трепещите! — смотря куда-то в сторону и прищурив глаза, произнёс дварф.

— Значит, после смерти мы будем воскрешаться у него? — спросил я, пытаясь перевести тему.

— Нет, сначала надо к нему привязаться, в противном случае мы воскреснем в Бреоксе, если умрём, — ответил Гроннигах, — малый обелиск хоть и обладает свойствами своих больших собратьев, но уступает им по значимости.

Подойдя к магическому творению дварфа, я активировал привязку точки воскрешения.

— И вот ещё, дай свой плащ, теперь он тебе без надобности, а тут ещё послужит.

Я снял с себя накидку и протянул Гроннигаху. Дварф тут же накинул её на обелиск, полностью скрывая яркое свечение рун, делая монумент абсолютно незаметным.

Вы потеряли плащ с капюшоном

— Теперь пора идти, — твёрдо произнёс Гроннигах.

Осторожно переставляя ноги по натянутому канату и держась руками за верёвку, я легко перебрался на ту сторону обрыва, где меня ожидал дварф в полном латном обмундировании.

— Гронн, а если будет бой, то как лечиться?

— Что, значит, как? В бою можно использовать свитки исцеления и заклинания лечения, — ухмыльнулся дварф, намекая на выбранный мной путь мага. — А вне боя к этому можно добавить целебные мази.

— Но у тебя же врождённое сопротивление к магии.

— Не сопротивление, а защита, — поправил меня дварф. — Сопротивление позволяет с небольшим шансом полностью избежать воздействия магии, а защита лишь приуменьшает его. Да с этим есть небольшие затруднения, но не критичные. Учитывая всю экипировку, моя магическая защита составляет тридцать пять процентов. Свиток малого исцеления восстанавливает тридцать единиц здоровья, в моём же случае — это двадцать. Обычно в группе из дварфов есть рунный целитель, который не даёт никому умереть. Вот и всё.

— А целебные мази — это разве не алхимия? — поинтересовался я.

— Нет, их делают травники из разных растений. Алхимия — всяческие зелья. В лавках больших городов продаются такие, но стоят очень дорого, — закончил дварф, когда мы повернули за угол.

— Неужели никто не смог повторить эти зелья?

— Нет. Как я думаю, чтобы создавать такие, надо обучиться алхимии, а для этого нужно найти учителя или самому попробовать открыть древнее искусство. Помнится, в Варсаге объявили соревнование. Привезли горы алхимических ингредиентов и просили каждого желающего попробовать сотворить любое зелье. Наградой была должность при дворце. Но, увы, за всё время никто так и не открыл древнее ремесло.

— Жаль, зелья бы не помешали, — сказал я.

Когда перед нами открылся коридор, освещённый огромными разноцветными кристаллами, я расплылся в улыбке.