Хроники Гондваны. Тупик (СИ) - Румянцев Евгений

— Вы вступили в бой с многочисленными врагами с ясной головой и твердым рассудком. Мудрость — +1.

Ага! Система подтвердила, что я не конченный мазохист, нажравшийся неизвестной человечеству дряни, а мудрый воин! Славно. Вот главарь подвел, тут же показал всем известный знак пальцем, сказал, что запомнил мое имя и исчез в темноте, разом опровергнув заявление системы. Обыдно, да?

Дальше картина маслом. Я настороженно вглядываюсь в темноту, когда передо мной стоит абсолютно голая девица в полном ступоре. На Репина не похоже. На Ван Гога не тянет. Остается Шишкин, но тот любил медведей. Других я просто не знаю, извините. Убедившись, что главарь не собирается мстить за смерть соратников, я ослабил тетиву и сел на бревно прямо туда, где до этого находился он сам. Ничего не скажешь, девочка была хороша, по крайней мере, как она себя придумала. Небольшие груди, аккуратные торчащие сосочки, плавные очертания и округлости в нужных местах без излишних подчеркиваний… А этот покорный, уже ни во что хорошее не верящий взгляд… Тьфу!

— Кому стоим, чего ждем? — нарочито грубо спросил у нее. Она, не шелохнувшись, беззвучно что-то шептала. Молитву?

Я увидел теткин баул, раскрыл его, достал оттуда бесформенную кофту и бросил ее на бревно. Никакой реакции. Беда.

— Одевайся, дура. Все кончилось. Нечего меня своими прелестями будоражить.

Ее взгляд медленно повернулся в мою сторону.

— Одевайся, говорю, пока не трахнул. Я не железный.

Она уже несколько осмысленней на меня посмотрела, рванулась к кофте, натянув ее на себя меньше, чем за секунду и тут же потянулась к баулу.

— Если ищешь трусы, это бесполезно. Их хозяйка раза в три шире тебя. Была, мир ее праху. Спадут, плакать начнешь. Лучше сядь на бревно и просто не зли.

С этими словами я стал быстро вынимать трофеи из разбойничего мешка и перекладывать в свой. Потом собрал найденное перед костром оружие, свою пику, кстати, и вроде даже успокоился, снова поглядев на бывшую пленницу. В кофте тетки, натянутой до колен, она выглядела еще сексуальнее, и я задумался, что, собственно, происходит? Ведь не сказать, что я избалован женской лаской, да и повод вроде подходящий, чтобы прямо сейчас пуститься во все тяжкие, но что-то меня останавливало. Вот что? Как мужчина, я старался брать от жизни все, что попадется, а она меня явно не баловала, поэтому брал, что дают, а не то, что хотел. Как журналист, уже с годами становился циничен, судя по сказанным словам и мыслям в отношении этой девочки. Чего со мной происходит? Вот сейчас, сидит на бревне незнакомая мне особа. Одетая в кофту и в чем мать родила, притом ждет вердикт, на который заранее покорно согласна, это видно. А я? Мудила, короче. Позже разберусь. Ну ладно, хоть постебаюсь, если на другое сейчас не способен.

— Пошли, куколка! Нас ждут в исподнем великие надежды из преисподней! Сразу станешь бабочкой, если в аду не сгоришь.

Девушка испуганно на меня посмотрела и встала.

Идем, говорю. Поверь, здесь не самое лучшее место, чтоб остаться на ночь!

— Куда? — наконец услышал ее голос.

— На Кудыкину гору! Там по достоинству оценят твой новый прикид.

— И ты со мной ничего не сделаешь? — донесся до меня недоверчивый голос.

— Конечно сделаю! Только попроси! Хочешь?

— Н-нет.

— Ну тогда иди за мной и ни в коем случае не показывай свою нежную задницу, а то впендюрю, не успеешь вздохнуть! Пошли уже, бесприданница, или как тебя там теперь…

Глава 14. О том, после черной полосы непременно наступит белая

Но никуда мы не пошли. Вернее, ушли, но буквально в километре наткнулись на заросшую мхом избушку. Так как ежедневный сеанс игры заканчивался, подпер дверь изнутри поленьями, ничего толковей не придумав. Девушку же настоятельно предупредил, вздумает уйти — скатертью дорога, пусть только запрет за собой. Пчелка Майя, а так ее звали, испуганно кивнула головой и села на краешек единственного топчана, а я бесстыже завалился на всю остальную его поверхность и, для острастки несколько раз громко всхрапнув, вышел из игры.

Рано утром, вспомнив, где и с кем оставил свой бесценный игровой персонаж, я немедленно залег в капсулу. В избушке вроде было все, как прежде. Девица еще не вернулась в игру, ее тело застыло калачиком в моих ногах. Чисто как кошка, подумал я про себя, осторожно встал с топчана и вышел прогуляться к месту вчерашней стычки. По пути несколько раз останавливался прислушаться к звукам утреннего леса и заодно посмотреть, что накидала мне система за вчерашнее. Ник не покраснел, уже хорошо. За убийство шестерых пвпэшных грабителей уровень не дали, но до восьмого совсем крохи остались. Жаль, главарь убежал. Подойдя к остывшему костровищу банды, улыбнулся, как довольный слон. Кто раньше к луту подойдет, тому сам бог игры подает. Не собираясь надолго задерживаться, я пошарился по телам и карманам разбойников, по быстренькому схватил в виде мешка все, что они подобрали у дилижанса, нашел свою драгоценную пику и поспешил назад к избушке. Пчелка вошла в игру, когда я уже осматривал внутри найденное богатство. Одежда меня не заинтересовала, даже со статами. Начнешь продавать, узнают, кто такой, и приехали. «Цыганка с картами, дорога дальняя». Два меча — точно на продажу, луки тоже, лучше моего среди них не нашлось. Что у нас еще тут? Многочисленные ножики, среди которых парочка довольно устрашающих размеров. Один мне очень понравился. Как он правильно называется, свинорез что ли? Может, вместо своего поносить? Не, не стоит. Мой аккуратный, название красивое, нож милосердия. А тут «свинорез», пошло и неэстетично. Продать однозначно. Теперь побрякушки. Отложив в сторону обычную, пусть и представляющую определенную ценность бижутерию, я стал рассматривать, какие есть усиления на оставшихся трех побрякушках.

— Это кольцо моего парня. — послышался наконец голос Пчелки. Все это время со времени входа в игру она брезгливо наблюдала за моими действиями.

— Так забери. — равнодушно ответил я, откладывая кольцо в сторону.

— И вот тот нож тоже его!

На этот раз, ничего не ответив, я молча взял указанный предмет и воткнул его в топчан рядом с ней.

— Куртка тоже наша! — и Пчелка потянулась к вороху одежды.

— Сначала кофту теткину отдай, потом это заберешь. — насмешливо сказал я. — И это, ты губы сильно не закатывай, откуда я знаю, что ваше из этого всего? Нашла бессребреника. Чего вылупилась, как на чудище лесное?

— Смотрю, как ты чужое присваиваешь.

— Присваиваю, как все. Нет присвоения — нет продвижения. — терпеливо вторил я, пересчитывая монеты, коих оказалось под сорок золотых. Негусто, лопухнулись разбойнички, выбрав наш дилижанс. Или они напали чисто из любви к искусству? Хотя нет, вот книженция одного из попутчиков довольно любопытная нашлась.

— Стой! Не открывай ее! — неожиданно воскликнула Пчелка.

— Это еще почему? — недоуменно спросил я.

— Потому что книга с магическими заклинаниями и, если она ценная, то наверняка охраняется секретным словом или заклинанием. Не знаешь этого, откроешь, и тебя тут же сожжет.

— Эва как! Хоть какая то польза от тебя, Мальвина пчелиная. Можешь взять куртку дружка, кофту, так и быть, дарю. — с этими словами я, даже не пытаясь открыть книгу, засунул ее в свой транспортник.

— Какой ты добрый, однако, — издевающимся тоном произнесла Пчелка. — И я тебе не Мальвина и не Пчелка. Я — Майя.

— Осмелела ты, Майя. Или Майка, пожалуй, так лучше. Где же ты вчера такая смелая была?

— Да как ты смеешь меня так обзывать? — топнула в сердцах ногой Пчелка. — Если помнишь, бандитов шестеро было!

— Помню. И не шестеро, а семеро. И на правах ушатавшего всех, кроме главаря и спасшего тебя от возможного кровотечения из-за неприятных предметов, очень желающих попасть к тебе внутрь, смею называть спасенную как угодно и говорить, что угодно.

Не дала. В смысле, не дала насладиться честно отобранным, стерва такая. Почему нельзя спокойно дождаться и дойти со мной до ближайшей деревни? Подумаешь, Майкой назвал! Ну ведь, не дырявой же майкой. Все, вроде успокоилась, хотя сидит, нахохлившись, как сова днем на дереве.