Вечный попадос IV (СИ) - Котович Виктор
— Нет. Просто имеешь в виду и такой исход. Ничего особенного.
Больше Кира ничего на спрашивает. Так молча добираемся до входной двери.
— Олежек, — тут же бросается ко мне пожилая женщина. — Как вырос-то, возмужал!
— И тебе здравствовать, Маруся, — обнимаю её в ответ. С нашей последней встречи прошло всего ничего, так что вряд ли я успел так уж сильно измениться. Но спорить на эту тему не хочется.
— И правда невероятно, — то ли в шутку, то ли всерьёз гудит стоящий рядом с Сашей бородач, в котором я узнаю чудо-доктора Валентина. Золотой он человек: и меня откачал, и Саше помог скрывать от БП триаду.
От души пожимаю ему руку. И радуюсь, что сегодня нас тут встречают именно эти люди. Петровичевы мордовороты, видимо, разбежались. Но плакать по ним никто не собирается — я так точно.
— А теперь, хозяева дорогие и гости, — Маруся окидывает взглядом нашу небольшую компанию, — пойдёмте чай пить.
Странное ощущение — возвращаться в дом, из которого совсем недавно сбегал, сверкая пятками. Так и кажется, что откуда-нибудь, как чёрт из табакерки, выпрыгнет БП.
— А Борис Петрович так и не возвращался, — с лёгким налётом неприязни произносит домоправительница. — Смылся за день до того, как всё это светопреставление началось.
Валентин по-доброму усмехается:
— Маруся до сих пор не верит, что Борис Петрович под следствием. Ни в какую отсюда уходить не хотела.
— И не зря, как видишь! — улыбается женщина. — Ребяток-то я дождалась наконец-то. А кто сбежал — туда ему и дорога.
В столовой нас рассаживают по местам. Я впервые вижу здесь столько народу. Не считая званого обеда, на котором меня уговаривали присоединиться к ВладеМиру.
Интересно даже, что стало с этим «великим домом» сейчас. Романовский точно последовал за императором. А вот Анатолий Андреевич, насколько я слышал, идею связать судьбу с Легионом не поддержал. Точнее — где-то отсиделся. И одним из первых предложил поддержку цесаревичу.
Но осадочек всё равно остался. Не просто так эти ребята считались императорскими приближёнными и нос вовсю задирали.
Впрочем, дальше будет видно. Если доживём вообще.
— Я так-то ничего особенного не готовила, — жалуется Маруся, выставляя на стол огромную тарелку с запечённым мясом. «Чаю попить», ага. — Вот предупредили бы вы хотя бы за день…
— Тогда бы вообще из-за стола не вышли, — усмехается Саша, вынося с кухни ещё две наполненные едой тарелки.
Наконец мы рассаживаемся вокруг стола и поднимаем бокалы за светлое небо.
Тост прерывает вдруг подскочившая на месте Маруся, которая смотрит на циферблат наручных часов.
— Ба-а-атюшки, — ахает она, — кого ж там принесло? Уж не злыдень ли вернулся?!
Женщина бросается ко входу. За ней, предложив нам на прощание отдыхать и не волноваться, спешит Валентин.
Мы переглядываемся. Сейчас ни о какой опасности речи вроде бы не идёт. И всё равно упоминание о Петровиче заставляет занервничать. Слишком уж часто мы сегодня его вспоминаем.
Из коридора слышится невнятный бубнёж — а следом в столовую врывается цесаревич Андрей собственной персоной. За ним следуют наши ошарашенные работники и трогательно держащиеся за руки Ломакин с Ларой.
— Предатели! — вопит исполняющий обязанности правителя ЦиРИ, тыкая в нас пальцем. — Ушли отдыхать, а меня бросили! Хорошо хоть, люди добрые подсказали…
Причитающего цесаревича берёт в оборот Маруся. Усаживает его на почётное место и приносит приборы для всех новоприбывших.
Потом уже Андрей возвращает пытающегося сбежать из-за стола доктора и усаживает рядом с собой то краснеющую, то бледнеющую домоправительницу. Ещё бы, не каждый день руководство страны в гости жалует!
— Что думаешь делать дальше, Олег? — спрашивает среди всей этой суматохи Лара. Она нарочно подсела поближе ко мне, оттеснив в сторону недовольного таким раскладом Дрейка.
Пожимаю плечами:
— Сначала покончим с Легионом, а там будет видно.
Лара надувает губы:
— Странно ты рассуждаешь, парень. Куй железо, пока горячо. Слышал такую пословицу?
— О чём это ты? — спрашиваю с подозрением.
— О том, что ваш Нейрофронт может стать жуть каким важным брендом, — потирает ручки эта доморощенная пиарщица. И тут же огорчённо вздыхает. — А вы даже про свою войну с Легионом никому не рассказываете.
— Всё правильно, — возражает Ломакин. — У нас и так ситуация нестабильная. Сначала Симулякр, потом монстры, теперь вот на Ось пришлось соглашаться. Недовольных много.
Лара насмешливо водит из стороны в сторону пальцем:
— Не-пра-виль-но! Самое время для появления и продвижения настоящих героев.
Задумчиво чешу затылок.
— Понимаешь, — начинаю осторожно, пытаясь получше подобрать слова. И всё равно не подбираю. — Ну какие из нас герои? Герой — это когда наперёд известно, что он всё преодолеет и всех защитит. А мы ни в чём таком не уверены.
Лара прожигает меня сердитым взглядом.
— Ничего подобного! — отвечает с жаром. — Рассуждаешь как эти ваши неизбежники. Никто ничего наперёд не знает. Случайности правят миром.
— Ага, — киваю. — Рандом как он есть.
И только теперь замечаю, что люди за столом притихли, прислушиваясь к тому, о чём мы говори.
— То, что вы собираетесь сделать, — Лара по очереди указывает на каждого из Нейрофронта, — должно остаться в веках. А страна должна знать своих героев. Независимо от результата.
— А что они собираются сделать? — с тревогой интересуется Маруся. — И зачем? Вроде ж теперь всё хорошо стало…
Делать нечего. Сухо и как можно более кратко рассказываю историю взаимоотношений Оси и Легиона, а также нашу грядущую роль в них.
За столом повисает тягостное молчание.
— Шило в заднице покоя не даёт, — чуть слышно бормочет Маруся. — Шанс, я так понимаю, не то чтобы великий.
— Мы не знаем, — серьёзно отвечает Саша. — Но по-другому никак не получается.
— То есть вы собирались за всех нас отдуваться, — женщина медленно поднимается с места упирается ладонями в столешницу. — И чтоб никто ни сном, ни духом. Так что ли получается?
— Вот и я о том же! — поддакивает Лара. — Этим чинушам — не в обиду, Андрей Васильевич! — лишь бы всё по-тихому провернуть. А ведь нас это всех касается. Каждого.
Андрей недовольно хмурится и ерошит волосы на затылке.
— Да я разве против? — отзывается. — Но ситуация нестабильная. Только от одной напасти избавились, хотите всех в другу забросить?
— Не забросить, — осмелевшая Маруся смотрит цесаревичу прямо в глаза. — Поддержать. Воочию увидеть, как наше добро побеждает зло пришлое.
— А если не получится? — Андрей тоже смотрит на женщину тяжёлым взглядом. — Если зло всё-таки победит?
— Тогда на смену старым героям придут новые, — не моргнув глазом отвечает женщина. — Научатся на их ошибках, воодушевятся их примером. Рано или поздно злу всё равно не выстоять.
— Вообще-то, — подаёт голос Иван Васильевич, — никто из нас проигрывать не собирается.
— Вот-вот, — кивает Саша. — Один мой Белый Прайм чего стоит!
Маруся плюхается обратно на своё место.
— Вот видите, — она слабо улыбается. — Покажите всем, что это легионам дрянным нас бояться надобно.
Андрей тоже возвращается на место и откидывается на спинку стула.
— Абсолютная прозрачность… — бормочет он. — Тотальная публичность… Свобода в принятии решений…
Чем больше он думает, тем сильнее хмурится. И я его прекрасно понимаю. Большинству населения ЦиРИ, да и всей Земли, вряд ли придётся по душе такая открытость и ответственность.
Люди заняты своими делами, им недосуг заботиться ещё и о всеобщем благе.
Но им важно знать, что кто-то стоит на страже их интересов. Тут Маруся абсолютно права.
— Шоу, — прерываю бубнёж цесаревича. — Мы покажем им шоу. Что-то вроде Большого турнира. Только по-настоящему.
— Точно! — тут же воодушевляется Лара. — Мы прогремим с ним по всей Оси Единения!
— Да вы же на вашей Земле совсем поехавшие… — восхищённо присвистывает Дрейк. — Мне нравится!
