Дневник - Валерий Вольный
Я очень хорошо подремал. Проснувшись, я увидел Ивана, который детально рассматривал что-то у себя в руке.
— Hey, what did you found? (пер. с англ. «Хей, что ты нашёл?»)
— Нот фаунд, бат бот. Ай солд мост оф май стафф, энд ивен M1A ту бай вис претти пистол (пер. с рус. англ. «Не нашёл, а купил. Я продал большинство моих вещей и даже M1A, чтобы купить этот прекрасный пистолет»), — Иван показал мне пистолет Five Seven, покрутил в руке и снова стал рассматривать.
— Even M1A? And only to buy this? (пер. с англ. «Даже M1A? И чтобы купить только это?»)
— Офкорс нот, айв гат зис (пер. с рус. англ. «Конечно нет, у меня есть это»), — Иван также продемонстрировал под своей футболкой очень редкий военный бронежилет, который и винтовкам будет тяжело пробить.
— Psycho! What for? (пер. с англ. «Псих! Зачем тебе?»)
— Сувенир! Блядь, захотелось мне!
— Ok-ok, as you want (пер. с англ. «Хорошо-хорошо, как ты хочешь»).
— Реди ту сэй гудбай ту зис плейс? (пер. с рус. англ. «Готов сказать пока этому месту?»)
— Anytime (пер. с англ. «В любое время»), — подняли мы баулы и попрощались с нашим домом.
* * *
Меня терзали смутные сомнения по поводу нашего проводника. Не знаю, как это объяснить. Может, и не сам проводник меня волновал, а то, что будет далее. Я редко задумывался о будущем: а зачем? В настоящем у меня было всё: эмоции, движение, товарищ и какая-то русская эстетика. И вот теперь на горизонте я уже не вижу всего этого. Обидно ли мне? Я пока ещё не решил и надеюсь, что пойму это не слишком поздно.
Мы шли по знакомому мне маршруту. Дело в том, что зона порта начиналась сразу же после Приозёрской зоны. Эх, были же времена. Словно вчера мы гуляли с Ханом по прекраснейшей местности Таркова, ночевали под открытым небом, пили чай, дышали полной грудью… и убивали. Как же быстро красные краски цветов переходят в кровавые оттенки на стенах. Интересно, это можно считать за профдеформацию или это моя психика летит в отдалённые места? Поживём — увидим.
По дороге нам встречались такие же путники, как и мы. Обходилось без стрельбы, получалось договариваться. В основном благодаря нашим деньгам, которых сейчас хватало вдоволь. Ивана это жутко напрягало. Он слишком спешил, почти не останавливался. Я уже кучу раз предлагал нам устроить привал, но этот русский шёл как танк. И чем ближе мы подходили к портовой зоне, тем быстрее становился его шаг. Это уже переходило в какую-то маниакальную стадию.
— Ivan, wait, we need to have a rest. We have time! (пер. с англ. «Иван, подожди, мы должны отдохнуть. У нас есть время!») — кричал я ему вслед.
— Ноу, ноу тайм, ви нид ту гоу райт нау ор ви вил стей хир форевер! (пер. с рус. англ. «Нет, времени нет, мы должны идти сейчас, или мы останемся здесь навсегда!»)
Переубедить его никак не получалось. Поэтому мы продолжали стирать наши берцы до дыр.
Уже самой поздней ночью, когда на часах пробило 01:30, Иван остановился. Он тяжело дышал и встал как вкопанный. Его молчание доводило меня до ручки. Я не понимал, как он может так себя вести в этот важный момент, когда мы настолько близки к финишу.
— Рест хир фор нау (пер. с рус. англ. «Отдохнём здесь пока»).
— For now? We need to rest until morning! I don’t understand you, why we are moving so fast? What is your plan? (пер. с англ. «Пока? Мы должны отдохнуть до утра! Я не понимаю, зачем мы так несёмся? Каков твой план?»)
— Блядь, а ты не знаешь, а. Я хочу быстрее отсюда смотаться. Гоу эвэй, фар элонг эз ай кэн! (пер. с рус. англ. «Уйти подальше отсюда насколько я могу!»)
Я, конечно, понимал. А как не понять? Все мы уже соскучились по дому, по реальному дому, а не сиюминутным убежищам. Но не терять же голову сейчас. Мне хотелось достучаться до Ивана, как-то с ним обсудить всё. Знаете, а я ведь понял, что мы с ним давно не говорили по душам.
— Ivan, let’s talk… (пер. с англ. «Иван, давай поговорим»).
— Ту лэйт, ай вонт ту слип, афтер, мейби (пер. с рус. англ. «Слишком поздно, я хочу спать, потом, может быть»), — оборвал он меня.
Раздосадованный и с полным чувством неуверенности я лёг спать. Мне снова вспомнилось время, как мы с Ханом лежали под тем деревом. Ужасно было осознавать, что тогда мне было намного спокойнее, чем сейчас.
Снился странный сон, постарался его записать во всех подробностях:
«Я лежу посередине ночного озера. Оно абсолютно тихое. Вода обволакивала меня с необыкновенной нежностью. Мне было так тепло, так уютно, что я мог бы оставаться в таком положении хоть вечность. Спустя какое-то время до меня дошла мелкая рябь. Я посмотрел в сторону, от которой она исходила, и заметил, как ко мне подплывает некий объект. Сам он не двигался, но его несло ко мне с помощью невидимой силы. Я собирался дотронуться до него, но руки меня не слушались. Предмет почти уже добрался до меня, вот-вот столкнётся, и вот уже он напротив моей головы. Всё ещё не могу понять, что это такое. Объект стал понемногу поворачиваться ко мне. В ушах засвистело, мне стало страшно, я полностью оцепенел. Это было лицо, ободранное человеческое лицо. Я сразу вспомнил, что оно принадлежало тому парню, которого мы убили с Иваном в общежитии на таможне. От увиденного меня пробрал искренний ужас. Я хотел кричать, но не мог. Мой рот открывался, но я не мог издать ни звука. Голова тоже не смогла повернуться. Из воды показались белые человеческие руки, они схватили меня и стали тянуть на дно. Неожиданно вся вода оказалась кровью. Я тонул, не хватало воздуха, руки уже дошли до головы, они хватали меня за лоб, веки, щёки…».
Проснулся я только после того, как Иван начал легонько бить меня по щекам.
— Хей, Джон, вейк ап,
