Новый пользователь - Алевтина Варава
Оказалось, что юридически Ритка мойщику женой не была. Она стала работать в этой конторе пять лет назад приёмщицей заказов, и уже тогда нрав имела распутный, так что и мойщик без её внимания не остался. Когда же он со своей женой развёлся, Ритка как-то невзначай и без обсуждений перебралась к нему жить. Мойщик так привык к ней, что и сам уже называл женой, и она его считала мужем, но образа жизни своего не меняла. Не хватало Ритке мойщика, потому что имела она аппетиты ненасытные.
Всё это Пашка узнал, лазая по её «памяти».
Время тянулось медленно, новых машин не было. Тогда он решил осмотреть Риткину анатомию, хотя первичное меню там и казалось очень заумным.
Узнал, что у его первой женщины начинается цирроз печени, куча малопонятных эндокринных нарушений, киста в матке и бесплодие, доброкачественная опухоль липома на затылке и…
«Бактериальные инфекции: 1) тонзиллит (хронический), 2) хламидиоз».
Пашка дёрнулся, и стул с колёсиками поехал так, что он с него едва не упал.
— Потише, орёл! — хохотнула Ритка.
Пашка уставился на неё в панике. Ведь они не использовали резинку! Он и не подумал о таком вспомнить ни вчера, ни сегодня! И что же…
Но не может же быть, что… Глаза в ужасе скользнули по ширинке собственных штанов, очко тревожно сжалось. Пашка почувствовал, как на лбу выступает пот. В горле пересохло, в глазах потемнело.
Ритка выглядела невозмутимой и читала журнал.
Он убежал в уборную. На мойке это было небольшое и довольно вонючее помещение с кривым унитазом. Пашка опустил замызганную крышку и сел на неё. Потом вскочил, умыл лицо холодной водой со вкусом ржавчины и сел обратно. Схватился за телефон, но тачпад не реагировал на мокрые пальцы.
— Да господи! — прошипел он, нервически отматывая от рулона туалетной бумаги метровый кусок.
Совладав с экраном, Пашка навёл камеру на свои ноги, зашёл в меню «здоровья» и зажмурился, боясь ткнуть в «бактериальные инфекции». Что же ему делать, если эта старая шлюха его заразила⁈ К какому врачу идти? Как это лечить? Сколько будет стоить, как скрыть от предков? А с ним самим что будет⁈ Это вообще лечится⁈ Вроде, всё, кроме СПИДа, лечится. Или нет?
Пашка нажал на экран вслепую, сосчитал до тридцати и открыл глаза.
«Бактериальные инфекции: зачаточный бронхит».
Перечитал трижды, чувствуя, как по телу разливается облегчение: оно поднялось от кончиков пальцев на ногах, волной разливая по икрам и выше прохладное, щекочущее счастье.
На Ритку смотреть теперь было тяжко. А ведь нужно было ещё отпроситься у неё на завтра. Ну или схлопотать штраф. В целом, не такой уж и существенный. С другой стороны, мойщик оказался прав, и работа тут была непыльная. А пока сороковой уровень не набран, деньги очень даже нужны. Тем более, требуется обхаживать Пионову.
По дороге на работу утром Пашка уже закинул на карту и отправил Толику косарь. Второй получит сегодня (обеденный мужик на чай не давал). Завтра вылетает. Но что-то можно с предков стрясти, а в следующие выхи разжиться двумя с половиной тысячами. Так-то неплохо для десятиклассника.
— Рит… это… праздник завтра… Мы за город с предками уезжаем. Не смогу работать. Да и не думаю, что кто-то будет машину в Пасху мыть. Бухают же все.
— Лады, — лопнула пузырь жвачки Ритка, не вставая с дивана и даже глаз от журнала не отводя.
— Спасибо! — просиял Пашка.
«Квест пройден! +10 баллов!»
В довесок приложуха дала медведя, «G» на боку и перевёрнутый «игрек». В новом задании значилось:
«15. Обыщи тёмно-зелёную кожаную сумочку с надписью » Dior'. Награда — 500 баллов'.
Вот же блин! Ещё он по сумкам не шарился! Хорошо хоть брать ничего не нужно!
Пашка на всякий случай поискал сумочку Ритки, но та была розовой. У мамки тоже ничего такого не водилось. Хрень, короче.
К вечеру закатила какая-то расфуфыренная бабень на дорогой тачке, уведомила, что все мойки позакрывали и что нужно «почистить куколке пёрышки», а потом перевела Пашке на чай по номеру телефона целые полторы тысячи!
Он так и обалдел. Это было в два раза больше, чем баба заплатила за услугу! Ну и живут люди, конечно!
Короче, работу Пашка решил пока оставить. Запахло взрослой жизнью. А это недурственно даже для начинающего бога пока одиннадцатого уровня.
Сумочка у заказчицы была, к счастью, красной.
Дома мать развела бурную деятельность на кухне. В огромной кастрюле булькали в луковой шелухе три упаковки яиц. Весь стол был завален ужимающимися от кипятка наклейками.
— Где тебя носит весь день⁈ — напустилась мать на Пашку. — Дел невпроворот! Поди, мусор вынеси. В коридоре строительный в пакетах, и вот, и под раковиной ещё. Не успеваю ни черта, а уже скоро в церковь идти.
Пашка хмыкнул, постаравшись, чтобы мать этого не заметила. Ну и дурь эта выборочная религиозность. Ни во что его матушка, конечно, не верила, но крестик носила, и раз в год шастала на службу святить куличи. А у бати и вовсе было два дня Большой Веры — Пасха и ещё Крещение, когда он в прорубь с мужиками нырял. Матушка когда-то тоже такое извращение практиковала, но потом схлопотала пневмонию, и сократила количество обязательных религиозных таинств.
Учитывая, что постов Пашкины предки не придерживались, молитв не знали, а яйца, вон, красили, поминая чертей, было младшему сыну от их походов на службу смешно. Раз, в двенадцать лет, угораздило его вместе с родителями туда попереться. Отстоял все ноги, угорел от духоты, чуть мозгами не поехал от скуки. И с тех пор, в пример Серёге, от этого дела открещивался.
Прежде, чем наконец-то свалить в храм, предки из Пашки всю душу вытрясли. И носит его не пойми где целыми днями, и двояк в дневнике батя нашёл, и башка у него лохматая, и кроссы на нём горят, и ковёр ещё треклятый помянули.
И это всё, пока вытаскивали обратно по местам коридорные вещи. Мать сказала, что в светлый праздник нужно вступать с порядком в доме.
Ну да зато комната теперь показалась Пашке очень просторной. Когда предки отчалили, он сначала устроил виртуальный сексодром на кровати — потому что знал наверняка, что родаки вернуться не могут, потом натаскал с кухни жратвы и, запихиваясь обильно смазанными майонезом варёными яйцами из «испорченных»
