Бессилие и ужас в театре кукол (СИ) - Ставрогин Максим
Тогда Марк ощутил невероятную силу, тянущую его к земле. Хотелось просто лечь обратно в кровать и более не вставать. Приступ тяготящей апатии одолел его. Он вдруг лишился какой-либо воли и не мог заставить себя даже стоять на ногах, ведь не мог ответить: зачем? С трудом подняв голову вверх и посмотрев на своё отражение, он увидел, что его глаза ещё не совсем отчаянно смотрят вперёд. Но внутри он как-то резко поломался и растерял всю волю к жизни. Ему попросту стало лень жить. Быть может, если бы сейчас ему пришлось умереть, то он бы и не сопротивлялся никак, а даже напротив.
Внезапно его мысли снова подёрнулись, как от удара тока и затормошились. «Почему я вообще всем этим занимаюсь? Почему я беспокоюсь, что убил какую-то… вошь, как говаривал Великий», — он горько усмехнулся концу своей мысли. Однако при этом глубоко задумался. «А ведь и правда, я, чёрт возьми, объявил войну всему вокруг, а занимаюсь не пойми чем. Или даже так: ничем». Всё его лицо помрачнело и осанилось, сам же Марк вышел в коридор и, пересиливая апатию, резким и рубленным движением накинул на себя куртку, взял свой раскладной нож и вышел на улицу, глубоко посадив голову в плечи. В голову к нему пришла мысль и он решил, что должен исполнить её в жизнь. Зачем? Да только лишь оттого, что должен сделать хотя бы что-то. А кому должен? Никому. Идея просто пришла к нему, как болезнь, а он и сдался тут же — больной человек, жалкий. Он даже не понимал, сколь отвратительное действо собирается совершить и насколько глубоко ныряет в безумие собственное и безумие автора.
В свете ночных фонарей снег под ногами казался персикового цвета, напоминающего оттенок старой, уже пожелтевшей книги. Марк торопливо и перебежками шёл по улицам, при этом стараясь никак не привлекать внимания, что, вообще-то, не очень сочетается друг с другом, но в тот момент он до этого не мог догадаться. Юмалов искал людей для исполнения своего дикого и непонятного ему самому плана. Он шёл, да сам не верил, что сделает это. А всё же шёл уверенно так, с целью и расстановкой. Забавно шёл.
Отойдя уже прилично от своего квартала, Марк наткнулся на нескольких людей, стоящих в тёмном, никак не освещённом переулке. Они о чём-то громко ругались. Слышались мужские и женский голоса. Задумавшись, Юмалов решил, что ему стоит посмотреть поближе. Пользуясь тем, что в ночи его в тёмном тёплом плаще почти не видно, он подошёл довольно близко. Выдохнув, юноша достал из кармана раскладной ножик и крепко сжал его в кулаке. Тем временем подошёл он уже достаточно близко, чтобы рассмотреть участников действия. И каково же было его удивление, когда в одном из лиц он приметил ту самую Полину из психиатрической больницы. Её обступили два высоких и жирных парня, оба притом были ярко-рыжие, отчего напоминали собой парочку клоунов. Они брызгали слюной, как бульдоги, и обвиняли её в какой-то краже.
— Ты думаешь, мы совсем идиоты? Ты заходила в комнату — деньги на столе, вышла — их нет, — гавкали они.
В это же время Полина бегала глазами от одного бугая ко второму, подобно малому дитя, которое ничего не понимает и получает нагоняй за чужой проступок. И хотя кулаки её были сжаты, нижняя губа то и дело предательски подрагивала, намекая на то, что девушка вот-вот заплачет. В то же время взглядом она пыталась показать свою уверенность и даже надменность, и вдобавок к этому властно приподнимала подбородок. Тем не менее девушка была, очевидно, в беде. Замерев ненадолго, Марк посмотрел на нож в своей руке и сделал неловкий шаг вперёд, но тут же и отступил назад. Он никак не мог решиться. Невольно его правая рука приподнялась до уровня рта и мальчик стал покусывать пальцы, сомневаясь. Разок он отклонился назад, желая было уйти, но в итоге решил-таки, кажется, помочь знакомой. И вот, когда он уже дёрнулся, чтобы выйти из тени, мимо него прошла фигура молодого человека, одетого в настолько старое серое, замшелое пальто, что казалось, будто оно видало ещё восстание декабристов. Нисколько не мешкая, парень встал между Полей и мужиками и стрельнул в них спокойным и оттого жутким взглядом.
— Бред! Чтобы Поля да взяла у кого денег? Ни в жизнь не поверю. Оставьте её в покое, — кинул он небрежно, сильно, но слишком акцентируя свои слова, из-за чего речь его казалась громогласнее да так и врезалась в голову.
Повисла неловкая тишина. Казалось, что парочка «клоунов» хотела что-то ответить, да всё никак не могла подобрать слов. Поэтому они несколько мгновений помялись, покусали губы, раздражённо помахали бровями и, наконец, просто-напросто напали на парня, широко размахивая кулаками в разные стороны. Заступник же видно не ожидал атаки и немного растерялся, довольно быстро потеряв свой властный вид. Неловко уклонившись от одновременного удара двух вымогателей, он отпрыгнул назад и выставил перед собой кулаки. Завязалась потасовка.
Дрался герой, как оказалось, не очень хорошо, а потому, спрятав нож в карман, Марк поспешил вмешаться. Влетев в спину двум бугаям, Юмалов смог лишить одного из них равновесия и повалить на землю, в то время как второй отмахнулся и продолжил наседать на парня в сером пальто. В панике, боясь, что упавший сейчас встанет и у них уже не будет шанса (Марк всё-таки тоже дрался паршиво), мальчик стал со всех сил пинать мужика по бокам и лицу, не давая ему подняться и прийти в себя. В тоже время он боялся показаться в глазах Полины жестоким и подлым, а потому пытался не доводить до крайности, так что бил как бы не хотя и, только почувствовав, что ближайшие десяток секунд этот человек не поднимется, тут же отошёл.
Так, теперь нужно было разобраться со вторым. Обернувшись, он увидел, как неизвестный парень, зажатый в углу, стоял и пытался защищаться от падающих кулаков противника. Судорожно метнувшись туда и сюда, вперёд и назад, и даже куда-то в бок, Юмалов всё-таки понял, что надо было бежать на помощь и рванул уже целенаправленно в сторону дерущихся. В пару прыжков он оказался за спиной тяжеловеса и с силой пнул его в спину, при этом нанося удар так, как его учили в секции карате, а не как били те «неудачники» в психбольнице. Откровенно сказать, он в этот момент ехидно посмеивался над теми парнями из психушки и был очень самодоволен, совершая удар. Толстяк ойкнул и обернулся, сморщенный и скукоженный от боли, как чернослив. В эту секунд парень, которого спасал Марк, отпрыгнул в сторону, подхватил с земли какую-то длинную палку и напал на растерявшегося мужика. Орудуя деревяшкой, словно шпагой, он в несколько коротких ударов выбил весь дух из врага и повалил его на землю. Тем временем уже второй громила поднимался с земли, но бесхитростный удар палкой по голове заставил его лечь обратно. Переглянувшись и не говоря друг другу не слова, подростки побежали из этой подворотни куда подальше — все втроём.
Спустя несколько минут они остановились отдышаться.
— Марк! — вскричала Полина, с удивлением смотря на мальчика.
— Э-э… да, — как-то неуверенно отозвался юноша.
— Ах, да, вас, наверное, познакомить надо, — торопливо и возбуждённо продолжила девушка. — Константин, знакомься, это Марк, он со мной лежал в психушке, тоже псих. Марк, как ты уже понял, это Костя Сотин — мой хороший друг, а также хороший человек, хотя, если честно, и может показаться, что он мудак, — она улыбнулась.
— Мудак? Ладно, не важно. Приятно познакомится, — парень протянул руку Юмалову и стрельнул в него своими серыми, пугающе безразличными глазами.
В ответ Марк громко хмыкнул и оставил протянутую руку без внимания.
— Ты чего тут делаешь? Я думал, ты всё ещё там, — строго произнёс Юмалов, смотря на Полю.
— Но ведь ты сбежал, и я подумала, что тоже могу. Скучно ведь там, сам знаешь, — она пожала плечами.
Марк немного помолчал, мрачно обвёл взглядом двух друзей и торопливо бросил фразу:
— Так или иначе, я ухожу.
— Чего-о? Уже?
— Удачи, — спокойно отозвался Константин, и Марк улыбнулся ему.
На том они и разошлись. Когда Юмалов уходил, то заметил, что те двое что-то обсуждали и, кажется, спорили. Спустя десять минут мальчик наткнулся на уже довольно старую проститутку, которая пристала к нему с предложением своих услуг. Посмотрев на неё, он вдруг вспомнил, зачем вышел на улицу. Вмиг мальчик помрачнел и погрустнел, его дыхание стало тяжелее и обрывистее. Не замечая изменений, путана всё продолжала щебетать. А он даже и не думал, а так — тормозил неизбежное. В итоге, конечно же, он решился. Ножик блеснул в свете ночного фонаря и с трудом, как бы нехотя, вошёл в горло женщине, а затем вдруг стал куда легче и охотнее проникать глубже, словно распробовав вкус крови. Вязкой паутиной полилась чёрная жижа из её складчатой, просаленной шеи. Не разбирая своих действий, в некой бесконечной панике и полном забвении, напоминающем лунатизм, Марк перерезал ей горло, повалил на землю и вспорол живот. Затем он лениво и безразлично обвёл своим взглядом дорогое на вид кольцо, а также ожерелье, висящее на шее убитой. Тогда он решил, что должен сделать ещё кое-что. Хотя это, несомненно, чистейшая ложь, ведь ничего Юмалов в тот вечер не решал и вообще его тогда не было — одно лишь опустевшее тело сотворяло странные, бесчеловечные вещи. Окровавленными руками он сдёрнул с неё украшения, достал бумажник, а затем завернул это всё в нашейный платок, принадлежащий проститутке. Он оставил этот платок лежащим на рваных краях разошедшегося в стороны живота, чтобы, когда нашли тело, полицейские поняли, что он делал это не ради денег и ограбления, а во имя других целей. «Но каких?» — подумал Марк и, шатаясь, побрёл по улицам города, не разбирая дороги и не заботясь о том, чтобы не быть пойманым. Его разум затуманился, он словно находился в бреду и всё никак не мог осознать, что только что сделал. В дальнейшем это событие почти полностью выветрится из его разума, забудется им, словно очередной ночной кошмар. Впрочем, в ту же самую ночь он встретил ещё одну ночную бабочку и убил её точно так же, как предыдущую, точь-в-точь. Именно поэтому второе своё намеренное убийство он позабыл в ту же самую ночь, оно попросту смешалось с первым и превратилось с ним в одно целое. Две и без того безликие девушки были проглочены и переварены городом, и ничего не изменилось… наверное.
