Ваш новый класс — Владыка демонов 5. Желаете бросить вызов Богам? - Александр Шихорин
Выпрямившись, бог вина поднял с земли девушку в длинном и весьма помятом зелёном платье, перехваченном на талии золотым поясом в виде колосьев пшеницы. Выглядела она крепкой и фигуристой, но не полной. Крупная грудь, крутые бёдра. Эдакая сбитая сельская деваха. Но самой примечательной деталью её облика была вовсе не фигура, а беспорядочно спутанные волосы ослепительно-яркого алого цвета, опускавшиеся ниже пояса. В общем, внешность у шумерской богини пива оказалась достаточно запоминающейся. Вот только дурацко-блаженное выражение, застывшее на её спящем лице, очень плохо вязалось с её божественным статусом.
— Нинкаси, подъём! Хмель горит! — Дионис похлопал её щекам, но богиня лишь вяло всхрапнула и что-то неразборчиво промычала.
Божественный винодел сделал ещё несколько попыток привести в чувство свою коллегу, но успеха так и не добился.
— Понятно, — разочарованно вздохнул он и неожиданно толкнул бесчувственную богиню в сторону чаши. — В фонтан.
Запнувшись о бортик, спящая богиня рухнула в жидкость целиком, на пару секунд скрывшись в глубине.
Ошеломлённый столь бесцеремонным обращением, я всё же протянул к фонтану ладонь и, набрав пригоршню жидкости, осторожно её пригубил, подсознательно уже догадываясь, что обнаружу. И не ошибся.
Рассол. Отборнейший рассол. Целый фонтан первоклассного рассола.
Впрочем, чего ещё я ожидал от дома бога-алкоголика?
Он, конечно, явно отличался от рассола земного и, как и всё тут, наверняка был создан из магии и эфира… Но какая, к чёрту, разница, если на вкус это всё равно рассол? С соответствующим, как я понимаю, эффектом.
Утопив коллегу в рассоле, Дионис и сам припал к живительной влаге, сделав несколько внушительных глотков, после чего вернулся к нам, значительно прибавив в бодрости и твёрдости шага.
— Аллегри, радость моя, как давно ты не заглядывала, — радушно развёл он руки. — И даже пришла не одна! Сердце старого Диониса трепещет в восторге, узрев тебя вместе со спутником. Но если вы заглянули на оргию, то увы…
— Нет, Вакх, мы просто услышали, что тебе удалось свершить великое достижение и пришли поздравить, — невинно улыбнулась богиня.
— Понимаю! Ни слова больше! — воскликнул тот и обернулся к дому. — Либера! Либера, виноградинка моя! У нас бесценные гости, желающие выпить за наш успех!.. Либера? Эх, ушла проверить виноградники, наверное. Все бросили старого Диониса. Но не стоит печалиться, друзья! Даже если мы тут одни, сие обстоятельство никак не помешает нам славно и весело выпить!
Взмахнув рукой, он материализовал в воздухе три огромных кубка, до краёв заполненных рубиновым вином. Я скосил взгляд на Аллегри и получил от неё едва заметный одобряющий кивок. Значит, можно пить. Главное не забывать про меру.
— Позволь узнать твоё имя, смертный, — обратился ко мне Дионис, взяв в руку левитирующий перед ним кубок.
— Меня зовут Нотан, уважаемый, — слегка поклонился я, хватая свою чарку.
— Отличное имя с необычным смыслом, — хмыкнул бог. — Полагаю, твои деяния соответствуют ему во всей мере. Так как ты друг Аллегри, то отныне и мой друг тоже! Нет во вселенной радости большей, чем знакомство с новыми друзьями, готовыми вкусить с тобой радость вина. Мироздание полнится мириадами дорог и тропинок, на которых можно встретить безмерное количество новых друзей. Так выпьем же за то, чтобы на этих дорогах нам всегда попадались лишь друзья и никогда не повстречалась Гера!
***
— Знаешь ли ты, Нотан, на чём вообще держится наш мир? — спросила сидевшая рядом Аллегри слегка заплетающимся языком. — Великий и могущественный мир богов! Пффф! Если бы смертные знали правду, давно подняли бы нас на смех!
Она сделала несколько глотков из кубка и с грохотом поставила его на стол, после чего привалилась к моему плечу.
— Кажись, речь не о власти и силе, да? — спросил я задумчиво глядя на свою перевёрнутую чарку, из которой, вопреки физике, не пролилось и капли вина.
Кубок вообще походил на бездонный. Я планировал ограничиться им одним, соблюдя этикет, Но он всегда оставался полным до краёв, а вино, что плескалось внутри, было настолько вкусным, что лилось в горло в куда больших количествах, чем я хотел бы себе позволить.
Ну и ладно. Хорошо сидим же? Хорошо. В хмельной голове появилось желание приобнять разворчавшуюся Аллегри, изливавшую своё недовольство божественными проблемами, но я чувствовал, что ещё недостаточно пьян для столь смелого поступка.
Надо бы это исправить.
— Сила и власть, ха! — рассмеялась у меня на плече богиня и, подняв руку, неопределённо помахала ею в воздухе. — Нееее. Я о… более материальной поддержке. Кхм. Вакх, раскрой ему глаза. Мне он ни за что не поверит.
— С превеликим удовольствием, — кивнул Дионис и отхлебнул из своего кубка, промачивая горло.
Мы сидели тут довольно давно. В отличие от «внешнего мира», где всегда было светло, в обители Диониса имелся суточный цикл, и солнечный день успел уступить место уютным сумеркам и свету ярких оранжевых фонарей, осветивших владения бога, а пустынный двор божественного жилища постепенно заполнялся нимфами и другими гостями Диониса. Где-то в отдалении начинала играть музыка, возвещая о зарождении обширного кутежа. Но нам этот шум пока не мешал.
— Дружище мой Нотан, ведомо ли тебе, что наш мир — плоский? — задал неожиданный вопрос Дионис.
— Понятия не имел, — мотнул я головой. — Лично мне он представился огромным клубком из перепутанного пространства и времени.
— Это уже мелкие детали, — отмахнулся бог. — Издержки магических возмущений.
— Погоди, Дионис…
— Вакх! — перебил меня бог. — Зови меня так. У меня много друзей, но лишь достойнейшие могут звать меня Вакхом.
— Хорошо, Вакх, — кивнул я и спохватился. — Я достойнейший?
— Определённо, друг мой! Ведь ты всё ещё способен пить, хотя сидишь за столом с богами!
— Действительно необычный смертный, — подтвердила слова супруга Либера, вернувшаяся домой в самый разгар наших посиделок, когда я рассказывал Дионису о своих университетских годах. — Как жаль, что такие встречаются редко!
— Я считаю, что тут нужен тост! — подняла кубок над головой оклемавшаяся и присоединившаяся к нам ещё до Либеры Нинкаси. — Когда находится счастье — теряется зло. Но что есть дружба, омытая добрым вином и хмелем, как не великое счастье? Преумножай счастье и растеряешь всё зло. Выпьем же за то, чтобы на это
