Критическая ошибка - Михаил Диаминов
Это была вода со слегка солоноватым вкусом, но он только добавлял желания всосать в себя эту жидкость, на минералку похоже, и я с великим удовольствием это сделал. Оторвавшись от ёмкости, отдышался, и вновь прилёг, но не тут то было – организм начал сигнализировать о том, что жидкость должна не только в него поступать, но и выводиться тоже должна по расписанию, а судя по настойчивости сигнализации, это самое расписание мною было изрядно нарушено. Я, конечно, был очень благодарен, что организм не стал производить аварийные сбросы отходов в моё отсутствие, неудобно получилось бы перед хозяевами, но вот сама мысль о том, что придётся привести себя в вертикальное положение вызывала протесты со стороны многострадальной вистибулярки… однако делать нечего, придётся признать правоту мочевого пузыря. Пока я со скрипом проворачивал эти мысли в голове, не заметил как вновь отключился…
Когда мои глаза открылись снова, то к картине потрескавовшегося потолка, теперь я понял что это потрескавшийся слой краски, с налипшим слоем всякого разного, добавился ещё и звук: кто-то неразборчиво бубнил.
Осторожно приподнявшись, принял полусидящие положение спустив ноги на пол, выглянул за большую картонную коробку, стоящую у изголовья моего лежака, и заграждающий от меня источник бубняжа. В конце помещения, за столиком, сгорбившись, сидел мужик, освещаемый дневным светом, проникающим через широкую щель. В этот момент меня снова качнуло, спина проскользила по стене, и когда я вновь открыл глаза, то понял, что бубнёж прекратился, а ко мне приближается звук шагов.
- Очнулся значит… - задумчиво спросил, кажется у самого себя, седобородый мужик, который хоть и был сейчас без шапки, но я всё равно его узнал – та самая физиономия, которую я видел перед тем как вырубиться, валяясь у своей норы.
- Угу, - только и отрекомендовался я.
- Ну-ка, - с этими словами бородач взял мою голову и повернул так, что я уткнулся взглядом в коробку.
- Помнишь как зовут-то тебя, несчастный?
Слово, нашитое на моей одежде, я помнил, вот только сейчас осознал и то, что это не совсем моё имя, или быть может, неполное, а вот как меня звать по настоящему, вот тут провал…
- На нашивку гляньте, там написано, - буркнул я, не став вдаваться в подробности. Седобородый нажимал пальцами на затылок, было больно, но я в этот момент осознал, что на моей бестолковке имеется повязка – надо же, какие заботливые люди, не больничка ли это социальная?
Мужик оставил мою голову в покое, выпрямившись:
- На нашивку каждый глянуть может, а вот после такого удара немудрено и забыть.
- Почему вы меня спасли? – решил я не мудрствовать лукаво, надеясь на подтверждении теории социальных учреждений.
- Имечко твоё понравилось, - улыбнулся бородач.
- После такого ответа автоматически взглянул на его нашивку: «Еврипид Архимедович». Я хмыкнул – мда… что тут ещё добавить.
- Аппетит имеется? А то ведь долго ты тут лежал.
Я прислушался к себе, аппетит действительно имелся, вот только имелось ещё кое-что, о чём я совсем позабыл, но теперь мочевой пузырь мне напомнил, причём в ультимативной форме.
- Имеется… а не подскажете где у вас тут можно носик припудрить?
- Удобства на улице, - махнул Еврипид куда-то себе за спину, - а вообще-то, если ты не заметил, мы тут все по уши в этом самом, хе-хе… . Ладно, сам справишься?
Вставал я медленно и аккуратно, оглядевшись и найдя дверь, по стеночке побрёл на выход.
Выйдя на белый свет, сразу же понял, что мы по прежнему находимся на свалке: это вообще трудно с чем-то перепутать, есть здесь какая-то своя особенность ландшафта, или атмосферы в целом… - тонкость в общем. Знакомых топографических ориентиров я не находил, похоже в этом районе бывать не доводилось, впрочем, мне здесь вообще мало где бывать доводилось, и это, пожалуй, к лучшему – так себе место для путешествий.
Выполнив требуемое страждущим организмом, я, оглядевшись, убедился, что и впрямь здесь ранее не бывал: совсем неподалёку нависала глинистого цвета стена, и на этот раз то был не обвалившийся мусорный холм, то была возвышенность естественного происхождения. Жилище, из которого я выбрался, было кучей хлама с виду, но вглядевшись внимательней, я увидел в прогале меж свисающих обрывков каких-то сетей, с вплетённых в них элементов мусора, ровную тёмно-красную поверхность, а также выступающий наружу полупрозрачный кругляш. Этот кругляш показался мне настолько знакомым, что даже в голове зашумело, но я всё же успел вспомнить – фара, причём фара от автобуса, очень старого… перед глазами как-то сами собой проплыли картины с плавно качающимся на кочках, словно на волнах, автобусом, со смешными выпуклыми фарами, придающими ему такое выражение кабины, словно он и сам недоумевал от происходящего — у него ещё прозвище какое-то было… В голове с недобрым звоном начала натягиваться струна, мне пришлось зажмуриться и оборвать логическую нить мыслей, пока чего не того не приключилось. Земля под ногами нехорошо качнулась, и я понял что мне лучше вернутся назад к лежаку – подышал воздухом, и будет.
Ковыляя назад, отметил две вещи: первое – автобус не просто так мусором занесло, его сильно вросшая в землю туша, то ли спущенные колёса и впрямь увязли по самый кардан, то ли подвеска умерла трагически, неплохо сливалась с нависающей стеной холма, со стороны, возможно, в глаза и не бросается; а ещё и защита от ветра должно быть неплохая. Второе что я понял:ноги у меня остались почти не повреждёнными, побаливала коленка, да на правой ляжке гематома образовалось, а вот по чердаку мне как-то нехорошо съездили – на затылке шишка пугающих размеров пульсирует. Тут же пришла и третья заметка: не смотря на шишку, боль в голове в целом притихла, а ведь когда я впервой раз здесь очнулся,, в ней словно звонарь весь монастырь на трапезу созывал. Как ни странно, но я посчитал это добрым знаком, потому как во первых: в воду, которую мне дали испить, было добавлено некое обезболивающее, чем и можно объяснить солоноватый вкус, и, следовательно, лекарства здесь вполне имеются; во вторых – после удара по башке я всё ещё могу соображать, и это, как не крути, здорово!.
- Не тошнит? – поинтересовался Еврипид накрывая
