Сантехник 2 - Иннокентий Белов
Я коротенько рассказываю, что мы там в Датуме пережили во время пяти месяцев осады, сколько товарищей я потерял от огромных стрел нелюдей. Когда говорю про наши потери в три четверти всех бывших со мной рядом парней, стражники переглядываются между собой, явно, что никто не хочет оказаться там, откуда приехал я.
— Откуда сам тогда, раз с акцентом говоришь? — вдруг довольно невежливо вмешался в мой рассказ один из взрослых стражников, но я ему не стал ничего конкретно отвечать, только посмотрел на него недовольно.
Чувствую в нем определенную зависть к еще молодому воину в отставке, даже не покалеченному и уже неплохо обеспеченному разным движимым имуществом. Вот и лезет с недовольным видом, пытаясь строить из себя начальника.
Знакомый мне по службе персонаж на самом деле, придется его укоротить немного на язык.
— Где я был, там меня уже нет, — типа, не твое собачье дело, служивый, откуда я в Империю приехал.
На него свои же зашикали, мол, чего лезешь с невежливыми вопросами к теперь заслуженному человеку, который страшную бойню в Датуме пережил. И отстоял его с всего полутора сотнями выживших воинов от нескольких тысяч зверолюдов. Такой реальный подвиг на уровне Империи, обязательно будет запечатлен в молве народной.
С акцентом или если не местный даже, но раз бумаги воинские получил, то значит — заслуженный гражданин Империи теперь. И той же городской страже всегда полезный помощник по возможности.
Спрашиваю, где есть постоялый двор получше, это у старшего стражи особого удивления не вызывает.
— Видно, что заработал монет на службе, — усмехается он, кивая на повозку с лошадью и намекает. — Только как — не понятно. Лошадь с повозкой в городе оставишь или сразу выгонишь на стоянку? Если оставить собираешься, то заплатить нужно пошлину в четыре серебра. Если только парня завести, то поверим тебе на слово, как своему человеку!
Намекает, что на одну плату так не разживешься, наверно, и сам когда-то в армии служил, знает все наши расклады.
Вот наглядно проявляет ко мне хорошее отношение, на формальности прикрывает глаз, и обыскивать повозку не приказывает, и денег не вымогает по какому-то поводу.
На других воротах, с тем же Кромилом за спиной, который сразу бы на меня первым делом нажаловался знакомой страже, отношение было бы гораздо хуже. И повозку обыскали бы, и пошлину за ее проезд и провоз тех же арбалетов слупили, и мешки распотрошили, и вообще много чего могло случиться.
По-всякому на его жалобу могли отреагировать, это однозначно, что добавилось бы проблем.
Да, лошадь двадцать золота стоит, повозка столько же почти, упряжь еще совсем не бесплатная, так что на пятьдесят золотых стражники уже увидели моего имущества. А это довольно солидная сумма для всех рядовых воинов, как я обозначен в бумагах.
Если бы еще припрятанные арбалеты рассмотрели, то и на всю сотню золотых насчитали бы, признали бы меня просто невероятным богачом. И еще они про мешок с тремя сотнями золота за моей спиной не знают, надеюсь, что и не узнают никогда. А то мне воры покоя не дадут никакого, обязательно на меня наведут коррумпированные стражники, а они тут через одного, если не все поголовно.
Ведь я за шесть лет службы едва полторы сотни золота в качестве жалования смог бы получить. Только, сколько из них у меня осталось бы на руках — это никому не известно. Хотя, почему, пожалуй, что все известно.
Скорее всего, что совсем ничего, богатых служивых я вообще не видел за время своей короткой, но весьма интенсивной на события службы. Если они не в снабжении крепостей уже работают, конечно, но там все места грамотными благородными плотно заняты.
Мог бы и я по этой стезе пробиваться со временем, раз уже сейчас считаю лучше всех, но терпения у меня на такое сразу не хватило.
Это ведь сначала придется еще шесть лет походить-оттрубить с копьем рядовой бесправной скотинкой на стенах крепости.
И только потом сможешь новый контракт подписать уже со своими знаниями, если до этого очень много раз их бесплатно проявишь на благо начальства.
Еще и задницы начальские лизать необходимо просто в очень усиленном режиме, да и про денежный взнос, теперь сильно повышенный за неплохое местечко для службы, забывать не стоит.
Чтобы в наряды больше не ходить, и получать не жалких два золотых, а целых три-три с половиной, да еще чего-то там мутить на поставках, придется сразу денег вперед отдать за полгода будущей службы, как минимум двадцать золотых монет.
Ну, после осады монеты у нашего выжившего брата нормально имелось, трофеи кое-какие со зверолюдов попадались всем и еще с дележки имущества погибших бессемейных воинов хорошо приходило. Но это теперь не скоро случится, да еще и выжить нужно, а так повезти может уже и не случиться.
Так и то золото знакомые парни из крепости промотали за полтора месяца полностью по тавернам и бабам. Вообще их можно понять, все от радости сохранившейся чудом своей личной искры жизни посреди постоянно влетающих в бойницы гигантских стрел степняков.
Может, кстати, приятели мои еще очень горько пожалеют, что не ушли вместе со мной со службы, но будет уже поздно.
Непонятно себя теперь нелюди ведут, совсем непонятно, да еще могут прийти снова в силах огромных. Наблюдают же усердно за Теронилом тем же зачем-то, неспроста все это делается.
А на границе людских владений теперь не четыре крепких крепости-форта стоят, которые на себя по тысяче-полторы тысячи нелюдей заберут каждая, а всего два полуразрушенных их подобия, которые оборонять серьезно нет никакого смысла и возможности.
Так что перед Датумом может не пять-шесть тысяч зверолюдов оказаться, а все двенадцать и со свежими запасами стрел, что особенно печально, а там все еще далеко до положенной численности гарнизон не набран. Да и с положенными шестью сотнями воинов такую орду не отбить, даже, если они ничего нового для штурма не придумают, а продолжат только метко стрелять и тупо карабкаться по лестницам. Карабкаться все так же неуклюже и громко шмякаться с большой высоты в ров с водой. Много их там тогда потонуло, глубина рва в полтора человеческих роста и если сильно об воду приложился, то и доспехи из сухой травы могут не спасти.
Как бы не
