Бесоборец (СИ) - "Гоблин (MeXXanik)"

Муромцева покосилась на меня:

— Твоя сестра?

— Председатель студенческого совета, — пояснил я. — Она будет выступать с докладом.

— Второй курс — и уже председатель? — сощурилась княгиня.

— Угу, — буркнул я. — Очень способная студентка.

Сестра выглядела достойно и наверняка знала об этом. Ее форменная юбка могла похвастаться острыми заутюженными складками, о которые можно порезаться. Курточка почти полностью скрывала рубашку, являя миру лишь манжеты и воротничок стойку, на котором виднелась брошь с кроваво-красным камнями, нацепленная в знак траура. Белые волосы были по-обычному стянуты в высокий хвост, открыв породистое лицо и изящную шею.

Первыми выступили Калинин и Беломорцев. Их речи вполне соответствовали ведомствам, которые они представляли. Калинин говорил четко и по существу. Будто раздавал приказы и не ждал возражений или уточнений. А Беломорцев излагал более пространно и витиевато. Но все ж таки интересно. Голос его падал и взлетал на нужных фразах. Сразу было видно, что проповеди читать он умел.

А затем, к трибуне вышел Ильин. Ректор разразился долгой, полной пафоса речью, от которой через две минуты меня стало клонить в сон. Иван Павлович выступал в неподражаемой, до полусмерти изматывающей манере. Видно было, что он еще в молодости продал душу демону — покровителю чиновников, и получил в обмен на это особенный дар. Трехминутная беседа с Ильиным выматывала больше, чем двухчасовая пробежка. Создавалось впечатление, что старик пьет из слушателей жизнь пристальным взглядом своих выпученных глаз. Казалось, что прошло несколько часов, но когда я покосился на часы, оказалось, что минуло только двадцать минут.

— Кажется, он ворует время жизни, — пробормотал я Муромцевой. — Иначе как еще объяснить то, что мужик на седьмом десятке выглядит на сорок.

— Мне кажется это результаты Мезоамериканской медицины, — поправила меня Виктория. — Но в твоих речах есть доля правды.

Ректор отошел, и слово взяла Анастасия.

Она вышла на трибуну, осмотрела аудиторию. На ее лице заиграла добродушная улыбка, в которой проскользнул оттенок снисходительности. Хотя быть может это заметил только я.

— Добро пожаловать в стены Академии, — начала Святогорова. — Старейшего учебного заведения в Империи…

Начала сестра хорошо, но из зала раздалось сдавленное:

— Ик!

Сперва, Анастасия не обратила никакого внимания на этот звук.

— От нас ждут достижений и отличных результатов…

Но икота из аудитории повторилась. И первокурсники начали удивленно переглядываться, не обращая внимания на оратора.

— Мы не можем подвести…

— Ик! — на этот раз звук вышел особенно громким и сестра замолчала, вглядываясь в ряды студентов.

Виной всему была девочка — блондинка, которая сидела на среднем ряду аудитории, на крайнем месте у прохода.

— С вами все хорошо? — обращаясь к ней, уточнила Анастасия.

Щеки девушки стали пунцовыми:

— Да, простите, — забормотала она. — Со мной такое случается, когда я очень сильно волнуюсь. Сейчас.

Она принялась копаться по карманам пиджака. Затем полезла в рюкзак:

— Да где они? — бормотала она. — А, вот.

Некоторые студенты заулыбались, глядя на разворачивающееся шоу. В аудитории послышался приглушенный шепот и смешки.

— А, вот они!

Девушка улыбнулась и достала из рюкзачка пачку разноцветных леденцов.

— Мне их психолог посоветовал. Когда волнуюсь, — пояснила она и закинула одну из конфеток в рот. — Сейчас мне станет легче. Продолжайте, пожалуйста. Вы очень интересно рассказываете.

— Спасибо, что позволили. Это весьма уместно, — процедила Анастасия, и открыла было рот, чтобы продолжить, но в этот момент, девушка захрипела.

— Да что опять? — недовольно протянула с трибуны сестра.

Вместо ответа, блондинка принялась показывать пальцем себе на грудь. Она с сипением пыталась втянуть в легкие воздух, но получалось у нее плохо.

— Черт! — прошипел я и сорвался с места, на ходу активируя плетение регенерации. Я почувствовал Силу. Калинин и члены охранки скорее всего приготовились защищать наследника. Но сейчас было не до этого.

Девушка уже начала заваливаться в проход, когда я прыжком оказался рядом. Приложил ладонь к ее спине:

— Давай же…

Блондинка захрипела, закашлялась, и конфета вылетела из ее рта. Описала дугу и угодила в волосы стоявшей за трибуной Анастасии.

— Как ты? Цела? — отбросив правила этикета, спросил я, глядя на блондинку.

— Д-д-да, — неуверенно ответила она, щупая ладонью горло.

На щеках девушки и правда начал появляться румянец. А дыхание было ровным. Регенерация, в которую я вложил Слово усиления, сняла даже приступы удушья.

— Кажется, у нас есть герой, который только что спас жизнь одной из первокурсниц!

Ректор оттеснил Анастасию от трибуны, и подошел к микрофону. И я почувствовал, как все первокурсники уставились на меня.

— Девушка могла умереть. Если бы не этот юноша.

В аудитории послышались аплодисменты. Словно студенты только и ждали команды, чтобы выразить уважение спасителю.

— Как вас зовут? — обращаясь ко мне, спросил ректор.

— Никита, — неохотно ответил я, поднимаясь с лестницы. — Святогоров.

В аудитории начались тихие шепотки:

— Он сегодня отправил в лекарское отделение Добрынина и Чехова, — послышалось рядом со мной.

— Говорят, меньше чем за минуту, — добавил кто-то.

Я усмехнулся: как же быстро распространяются слухи. Видимо, товарищи Добрынина не стали отпираться и рассказали все как было.

— Теперь ему точно конец, — добавил третий. — Добрынины этого не простят.

— Да кому там прощать? От семьи остались брат да сестра, — возразил кто-то и в голосе явно слышалось презрение. — Говорят даже дружинники ушли. Не признали младшего князем.

— Вы совершили доблестный поступок, Никита. — мигом прервал шепотки ректор.

Я протянул руку, помогая блондинке встать с пола.

— Спасибо, — глядя себе под ноги, смущенно пробормотала она.

— Можно проводить ее в лекарский блок? — уточнил я, глядя в сторону трибуны. Сидеть в аудитории и быть объектом обсуждений, слухов и домыслов, мне не хотелось.

— Разумеется, — кивнул ректор.

Мы направились к выходу. И уже у самой двери, я почувствовал одобрительный взгляд. Обернулся. Сидевшая на последнем ряду Муромцева улыбнулась мне и показала отставленный большой палец.

А затем, мы вышли из аудитории.

Анастасия буравила спину брата полным ненависти взглядом:

— Тебе конец, Святогоров, — едва слышно процедила она, пытаясь вытащить из волос прилипшую конфету. — Тебе! Конец!

— Еще раз спасибо, — поблагодарила меня блондинка, когда мы вышли из аудитории. — Когда я волнуюсь, то могу вести себя… не совсем правильно. Иногда маман говорит, что я позор семьи.

Мы шли по пустому коридору в сторону медблока. Где располагается комната лекаря, мы узнали из интерактивной эвакуационной карты, которая висела на стене. Карта же заботливо проложила нам маршрут, и на полу появилась дорожка, указывающая, в какую сторону нам следует идти. И мы направились в нужном направлении.

— Мне тоже такое говорят, — ответил я.

Девушка обернулась ко мне, удивленно подняла брови:

— Почему?

Я только усмехнулся:

— Потому что бастард.

— А, предрассудки по поводу чистоты крови, — добродушно заметила блондинка.

— Угу.

Повисло неловкое молчание:

— Кстати, меня зовут Лада, — начала моя спутница, пытаясь сменить тему разговора. — Иванова.

— Старая семья?

— Ага, — кивнула она. — Предок был одним из отцов-основателей

— Никита Святогоров.

— Белый цвет Силы, — протянул блондинка. — Редкость в наше время. Даже завидую немного. У меня обычный, синий.

— Зато имя редкое, — улыбнувшись, возразил я.

— Да. Меня назвали в честь прапрабабушки. Ну, не совсем прабабушки. Я не знаю, сколько пра.