Начало (СИ) - Янтарный Дмитрий

От этой информации с Сарефа мгновенно спала сонливость.

— Значит, она моя двоюродная бабушка?

— Да. Она не взяла с нас за еду ни монетки, хотя я желала заплатить. Подозреваю, что именно поэтому.

— А… а как же она оказалась тут? Она же жила в клане. Она была богата и обеспечена. Как она оказалась тут?

Авелин нахмурилась ещё сильнее и молчала целую минуту. Но потом всё же сказала:

— Я отвечу тебе на этот вопрос, если ты дашь слово, что этот разговор останется между нами.

— Я даю слово, нянюшка Авелин, я никому ничего не расскажу, — пообещал Сареф.

— Потому что она ушла из клана Гайранос.

— Ушла? То есть из клана можно уйти? — не поверил своим ушам Сареф. Разрозненные факты внезапно начали складываться в единую картину. Постоянное нудение Адейро о том, что Сареф должен гордиться тем, что он член клана Джеминид, что он должен быть благодарным, что родился в благородной и состоятельной семье…

— Да, можно. Если член выплатит клану долг за своё взросление, то начиная с возраста Полуторного Совершеннолетия он может покинуть клан.

— А что такое долг за взросление? — спросил Сареф.

— Я точно не знаю всей процедуры, — сказала Авелин, продолжая вести Сарефа за руку, — вроде как член клана должен изъявить главе своё желание уйти. После этого идёт совместное обращение к Системе, которая выставляет члену клана его долг. Всей формулы не знаю, она, говорят, очень большая и состоит из нескольких частей. Вроде бы расходы до первых пяти лет не учитываются полностью, расходы с пяти до десяти лет режутся в десять раз, расходы с десяти до пятнадцати в три раза, и расходы до двадцати лет нужно возместить в полном объёме.

— Ага. То есть, допустим, на ребёнка в год тратится 30 золотых, и ему исполнилось двадцать лет. Получается, клан на него потратил 600 золотых. Первые 150 золотых сгорают, вторые 150 режутся на 10 и становится 15, третьи делятся на 3 и получается 50, четвёртые 150 остаются полностью. Итого 0+15+50+150 выходит член клана должен возместить 215 золотых за своё взросление?

— Всё правильно, юный математик, — фыркнула Авелин, — а теперь пошли, давай, я сейчас сама от стряпни бабушки Мив как упаду, да как усну мёртвым сном…

Глава 2.6

Глава 6.

На следующий день Сареф и Авелин отправились на ярмарку. Причём на этой ярмарке они ещё не бывали, так как та была в другом конце Аржка. Но Сарефу так нравился этот шумный, живой город, что он был готов гулять по нему часами, лишь бы исходить его весь и разведать каждый уголок. А здесь… невероятно, но сегодня на ярмарку даже прибыло несколько оружейных палаток. Сареф с восторгом рассматривал оружие, в котором он пока совершенно ничего не понимал, но которое уже производило на него огромное впечатление.

— Сареф, пошли лучше на карусели, — интерес мальчика к оружию явно не пришёлся няньке по душе, — пока народу немного, везде успеешь. А как дневная норма кончится — тогда можно будет сколько угодно ходить да любоваться.

Сареф хихикнул. Дневной нормой была та сумма денег, которую Авелин считала допустимым потратить на сегодняшний день. Когда деньги кончались, она говорила Сарефу: “Норма вышла”, и это означало, что на сегодня покупок больше не будет.

Сегодня Сареф успел покататься на каждой карусели. Ведь сегодня, как сказала ему Авелин, закончились занятия в школах у младших учеников, и в честь этого именно сегодня цены на все аттракционы дешевле.

— А почему так? — удивился Сареф, — если бы я знал, что сегодня придёт особенно много желающих покататься, я бы, наоборот, цены поднял бы.

— Вот потому, мальчик мой, и не спеши ругать Великую Систему, даже если тебе порой будет казаться, что что-то в ней неидеально. Идеального в мире не бывает ничего, — назидательно сказала Авелин.

— Так а если хозяин карусели всё-таки поднимет цены? — спросил Сареф.

— Ну, во-первых, почти все желающие покататься уйдут на другие карусели. Во-вторых, у хозяина упадёт репутация. А дом-то у него тоже в городе находится. А люди с низкой репутацией часто имеют обыкновение обнаруживать, что им или камень в окно кинули и стекло разбили, или дверь измазали го… чем-то не очень приятным. Кому оно надо? Никому не надо. Так что никто с Системой предпочитает и не связываться.

После каруселей Сареф внезапно испытал желание посетить палатку гадалки.

— Ну, коли тебе так хочется, — покладисто сказала Авелин, — зайди. Только сразу тебе говорю: не особо верь тому, что услышишь. Они здесь в первую очередь для того, чтобы людей развлекать и деньги зарабатывать. Так что чем больше денег дашь — тем более красивую сказку тебе расскажут.

Вооружённый этим наставлением и серебряной монетой в руке, Сареф вошёл в синюю палатку. Там сидела почтенного вида темноволосая дама, перед которой на красной блестящей подставке стоял мерцающий хрустальный шар. Увидев посетителя, дама улыбнулась и сказала:

— Заходи, мальчик, заходи. Всю судьбу тебе, как на ладони, поведаю. Хочешь?

— Да, госпожа провидица, хочу, — ответил Сареф, присаживаясь на стульчик для посетителей и выкладывая серебряную монету. Несколько секунд дама смотрела на монету оценивающим взглядом. Ей явно хотелось получить больше, но и серебряная монета — это тоже было немало. В конце концов она кивнула, и монета, прикрытая длинным рукавом самое большее на мгновение, пропала со стола.

— Обычно Яска берёт больше за свои услуги, — степенно кивнула она, — но так и быть, раз ты, мальчик, вместо того, чтобы потратить эту монету на карусели, пришёл сюда… И раз ты так вежливо обратился к Яске и сделал ей приятно… то и Яска сделает для тебя исключение. Давай руку.

Сареф покорно протянул гадалке руку. Та взяла его ладонь в свою, и в этот момент хрустальный шар засветился немного ярче.

— Сирота, да, мальчик? — с сочувствием спросила гадалка, — линия жизни поначалу рваная, слабенькая… матери не знаешь, отца не знаешь, с чужими людьми растёшь, нет любви от чужих людей, чужие всегда чужие…

Мальчик гулко сглотнул. Настолько точное попадание… гадалка так чутко передала все те ощущения, которые он испытывал, проживая в клане Джеминид.

— Ладно, ладно, — гадалка, испытующе поглядывая на мальчика, ласково сказала, — не будем, не будем о плохом. Яска знает, Яска хорошо знает, как тяжело жить с чужими, без любви. Сейчас найдём что-нибудь хорошее. Вот, смотри, — длинный ноготь, выкрашенный в красный цвет, снова прошёлся по ладони мальчика, — дальше у тебя линия жизни выравнивается. Будут возможности проявить себя, заняться любимым делом… Друзья будут, приключения будут. Линия ума у тебя, мальчик, замечательная, но вот посмотри на этот волнистый узор вокруг. Что у тебя на уме — сразу к языку не пускай, старайся придержать язык. Не придержишь язык — погубить себя можешь, все близкие отвернутся, совсем один останешься.

— А… про любовь там есть что-нибудь? — спросил Сареф, уже совсем забывший про наставления Авелин. Он был искренне уверен, что это настоящая гадалка, из тех, что действительно имеет силы и может видеть.

— Прости мальчик, — гадалка покачала головой, — на любовь гадают, когда исполняется хотя бы 15 лет. Пока вижу только, что сердце у тебя непростое, нелегко будет той, кто решит связать с тобой судьбу.

— И это всё? — разочарованно спросил Сареф.

— К сожалению, всё, — развела руками гадалка, — впрочем, есть один способ узнать больше. Но предупреждаю: будет немного больно. Хочешь

— Да, госпожа провидица, хочу. Я потерплю, — кивнул Сареф со всей серьёзностью.

— Ишь ты, какой, — усмехнулась гадалка, — за такое я уже пять серебряных монет беру. Но откуда ж я знала, что ты боли не боишься. Ладно, никто меня за язык не тянул, сама предложила… дай руку и сиди смирно.

Сареф снова протянул ладонь. Гадалка взяла в одну руку ладонь мальчика, в другую — свечу и три раза капнула ему на ладонь воском. Сначала ладонь колола боль, но очень быстро проходила. Затем гадалка аккуратно забрала с ладони мальчика восковые капли и по одной стала бросать их в чашу.