Мир Сценариста. Трилогия (СИ) - Погуляй Юрий Александрович

Девушка под ником Студентка заворожённо кивнула. Лицо её было отсутствующим и чуточку испуганным.

— Слава… — сел голос Джульетты.

— Они ударят вам в спину! — выкрикнул Ромео, обращаясь к Стриммерше. — Я должен был бить ШпалернуюДва по его команде. Берегитесь!

— Что… — вскинулась Алина, обернулась к Лицемеру.

— Кощунство! — заорал Иннокентий. — Кощунство! Кощунство!

Стоявший справа от меня медведеподобный танк Хиттолампи по прозвищу Рыжий расправил плечи, задрал голову к небу и стал покрываться шерстью. Сзади вскрикнул Миша. Я обернулся, увидев, что жрец держится за меч в горле, и Мудак поднимает оружие всё выше, раздирая нижнюю челюсть нашему лекарю. На Головастике вскрылся разбойник Гхэулина. Несколько ударов и шаман тоже умер. Генерал разрядил чудовищное оружие в Женю, призывателя отбросило на Свету, а затем его сразу добил переключившийся рога.

— Это чё…

Удар медвежьей лапы отбросил меня в сторону. Хиттолампиец обрушился на нас, раскидывая в стороны. Ещё в полёте запустив кураж я увидел, как в нашем строю происходит потасовка. Гхэулин и Хиттолампи одной атакой выкосили хилов и часть суппорта. Танки Лицемера бросили влюблённых. Один сцепился со Стриммершой. Второй врезался в Игната, рявкнул что–то на Ловеласа и, закрывшись щитом, почернел. Слуга Выводка сразу сдал в него ульту, а вот Игнат отскочил прочь, и разумно разрядил свой красный пулемёт в крутящуюся в танце лекаршу Гхэулина. Стрелы сбили Студентку с ног, но в бой вступил сам Лицемер, резво оказавшись за спиной охотника и рубанувший ятаганом под колено.

Рыжий медведь взрыкнул, и ослеплённый ненавистью я насел на него с градом ударов. Олег сцепился со вторым танком Хиттолампи, тоже под таунтом. Туша хиттолампийца пятилась, оттаскивая меня от группы. Разрыватель с матами кромсал медвежью плоть, но раны тут же затягивались, под ритмичный бой бубна скачущего неподалёку хилера. Удары мишки проходили в кураж, соскальзывая.

Я сдал ему стан, отчего Рыжий хрюкнул, обмяк. Так, где там моё щупальце? Три крита, три дота. Шмяк, шмяк, шмяк! Медведь взревел, вновь бесполезно отмахнулся, но пятиться не прекратил. Позади него возник Харальд и с воплем набросился на животное.

Перед строем Пяты Титана падали на землю наши товарищи. Стаса опутало какой–то дрянью, рыжего цвета и он, задыхаясь, катался в пыли. Колдуна, который убивал барда, снял на себя последний танк Светлолесья, оглушил противника, но в того уже полился свет лечения и удары проходили впустую. Стас хрипло запел что–то, но его тут же добил разбойник.

Гхэулин и Хиттолампи всё сделали красиво. По плану. Сначала вырезали хилов. Зачем суппортов. Потом один за другим кончились наши дамагеры. Кренделёк пытался скрыться, но Генерал выбил его из невидимости и прикончил.

Пята Титана и возлюбленные наблюдали за этим молча. Ромео хотел сорваться на помощь, не знаю кому именно, но девушка схватила его за локоть, потянула назад. Адам неторопливо попятился к своим.

— Не вмешиваемся! — крикнул он, и не понятно кому адресовался его вопль. То ли своим, то ли убивающим нас «одичалым» и гхэулинцам.

Пята Титана скрылась в воротах крепости, по которой перестали бить катапульты. Просочились сквозь строй солдат Роттенштайна и увели с собой Ромео.

— На меня, ублюдок! — гаркнул я, едва понял, что прошёл таунт медведя. — Харальд в того хмыря с бубнами давай!

Верзила вышел из формы медведя, но не могу сказать, что стал сильно меньше после этого. Кураж откатился, поэтому от размашистых ударов рук в когтистых перчатках пришлось уворачиваться. Олег сбил с ног своего противника. Ага, его тоже отпустило. Отлично.

— Олежа масстаунт! — заорал я, и спустя миг понял, что поторопился. — Стой!

Гулкий рёв воина сдёрнул на себя всех сразу. Ещё живую Стриммершу. Второго танка Светлолесья. Даже Харальд резко изменил направление и ринулся на Олега. Рыжий оборотень тоже забыл про бедного Егорку и рванулся в образовывающую кучу малу.

Я развернулся к лекарю врага под ником Фармацевт, хлестанул щупальцем. Подскочил, застанил, влепил ещё несколько ударов, пытаясь отправить хиттолампийца на кладбище. Шарахнул унижением, обернулся, раскидал унижения по остальным противникам. Скорость моментально выросла, и я рванулся прочь.

Лицемер что–то выкрикнул, и мне сковало ноги. Грохнувшись лицом в землю, я перевернулся на бок. Попытался встать. Передо мною возник Харальд, заслонив меня собой. Заорал:

— О–о–о-ди-и…

Стрела попала ему в голову. Потом ещё одна. Прыгнул Рыжий, снеся хевдинга с пути. Бергхеймец с вскриком грохнулся на спину, и верзила склонился над ним, кромсая северянина перчатками. Потом распрямился. Кровь викинга капала с когтей. Забрызганное лицо гиганта было безмятежным.

Хиттолампийцы и гхэулинцы приближались. Уже не спеша. Первым шагал Лицемер и улыбался.

— А ты мне сразу не понравился, — сказал я ему. Ноги онемели, я приподнялся на руках, садясь. — Гнильём от тебя разит.

Хилера, которого я пытался сложить дотами, уже вылечили. Ну что… По нулям сработали. Отвратительно…

— Каждый выбирает для себя. Вы хотите воевать. Мы не хотим. Нам здесь хорошо.

В руках у него появился кинжал. Дорогой, сверкающий. Короткий жест. Танки Гхэулина взяли меня под руки, подняли.

В ногах появилось покалывание. Приходят в себя, родные. Только поздно. И кураж не откатился.

Келози стоял позади раджи, скрестив руки на груди. Лица его под костяным шлемом видно не было.

— Нам здесь очень нравится, — поигрывая кинжалом улыбнулся Лицемер. — Мы нашли себя.

— Вы ж подохните тут, — плюнул я. — Сами подохните и другим не дадите выжить.

— Кто знает. Может быть да. Может быть нет. Мы предпочитаем остаться в лучшем из миров.

— Пята Титана осталась, говнюк. Армии Светлолесья и Айвалона…

— Не волнуйся. Не надо. Час другой и не станет никого, кроме объединённой коалиции свободных. Видишь, катапульты уже уничтожены.

Лицемер показал на стену, которую перестали терзать удары булыжников.

— С Пятой мы тоже разберёмся. Ты же видел, там есть слабые места.

Кинжал вошёл мне в живот. В брюхо будто лава потекла, с кислотой вперемешку. Лицемер рванул сталь чуть выше, к груди. Я захрипел.

Ублюдок склонил голову набок, облизнулся. Провернул оружие.

Герои от боли не воют. Вот честно скажу — я не герой. Взвыл.

— Здесь мы свободны, — сказал Лицемер. — И теперь никто не помешает нам остаться.

Кураж. Я вскочил на ноги, оказавшись посреди кладбища. Обломки могильных камней, уродливые горгульи на крыше иссечённого склепа, кучи трупов вокруг. Что–то защёлкало, арбалетные болты разлетались в стороны, не пробивая защиту.

Кладбище было окружено. Слева стена щитов, такая же прямо передо мною. А вот справа стояли арбалетчики. После первого залпа отстрелявшиеся отступили, пропустили второй ряд. Божечки–кошечки. Со спины тоже шеренга стрелков. Залп. Округа просто кишела врагами. Рядом из пустоты возникла УлыбкаАнгела. Вскинула руки в заклинании, но её снесла лавина болтов. Тело девушки упало поверх трупа Головастика.

Я ринулся в сторону щитов, считая секунды. Утыканные снарядами с предыдущих залпов они выглядели изрядно побитыми. Давненько тут воюют. Перемахнув через ограду, я оказался перед строем копейщиков. А ещё через пару мгновений повис на пиках. Кураж, так сказать, всё.

Во второй раз я ринулся к щитам сразу же, не оглядываясь. Краем глаза увидел, как появился Волхов. Лидер Айвалона рухнул на землю, укрылся от болтов чьим–то трупом, но стальные стрелы прошивали плоть как масло.

Под куражом я перелетел через ограду, оттолкнулся от неё. Позади раздался нечленораздельный крик, но я его не разобрал. Пики поднялись, но запоздало. Сапог ударился в шлем копейщика, оттолкнуться, ещё раз. Я скакал по головам, как заядлый карьерист, попутно разбрасывая унижения и набирая скорость. Солдат здесь было много. И это были не германцы Роттенштайна, не восточные воины Гхэулина или северные войска Хиттолампи. Не Айвалон, не Светлолесье… Очень похожи на славян, но в странных шапках, с отворотом, разрезанным над лбом.