Подземелья Кривых гор - Алексей Витальевич Осадчук
— Ты хочешь сказать…
— Именно. Это единственные предметы, которые не имеют ограничений. Они вообще без требований. Только, сам понимаешь… Такие вещи — редкость и стоят недешево. Хотя твоему сыну хватит и двух-трех предметов с плюсами к основным характеристикам…
Старуха еще что-то говорила, но Арен слушал ее вполуха. Он уже прикидывал, где и как будет покупать артефакты Ушедших. О деньгах он не думал. Жизнь сына — вот главная ценность…
Спустя 14 лет…
— Тяжеленный, зараза! — пуская газы и матерясь сквозь зубы, толстый грузчик тащил массивное кресло к входной двери.
«Трон» моего прадеда. Отец любил сидеть в нем после ужина, покуривая трубку и вытянув ноги к камину. В такие часы он был очень благодушно настроен, и мне перепадало много историй, сказок и легенд…
— Да, здесь вся мебель такая! — вторил ему раздраженный голос из столовой.
— Старинное дубовое кресло — одно, — не обращая внимания на ругань и пердеж грузчиков, спокойным голосом сообщил банковский клерк. В его длинных сухих пальцах порхает белое гусиное перо, аккуратно описывая каждый выносимый предмет из дома. Три листа уже полностью исписаны мелким каллиграфическим почерком.
Из кухни появился жилистый бородач. В дрожащей руке треснувшая супница. Мутный взгляд красных глаз остановился на тощей фигуре клерка.
— Этот хлам тоже забираем?
Любимая супница моей матери. Каждый раз, когда она ставила ее на стол, мы слышали одну и ту же присказку. Мол, ну и что, что треснувшая! Зато суп долго не остывает! Отец, когда мама убегала на кухню за новым блюдом, шепотом объяснял мне, что женщинам вообще очень сложно расставаться с вещами. При этом он, улыбаясь, поглаживал свою старую жилетку, которую, к слову сказать, мама постоянно грозилась выбросить.
Клерк оторвал взгляд от записей и взглянул на бородача. В маленьких близко посаженных глазках читалось явное презрение.
— Токс, — проскрипел он. — Что в простой фразе «выносить все из дома и грузить на телеги» конкретно тебе непонятно?
— Дык она же… — попытался возразить Токс, но вошедший в дом гигант его грубо перебил:
— Захлопни пасть, Токс, и делай, что тебе велено! Да пошевеливайся!
Бородач, вжав голову в плечи, попытался прошмыгнуть к выходу.
— Куда это ты собрался? — рыкнул гигант.
Токс непонимающе уставился на своего босса. Тот стоял в проходе, скрестив руки на груди и вывалив объемное пузо вперед.
— Ты мне что тут, по одной супнице таскать собрался? А ну, марш обратно на кухню и загрузись как следует!
Токса словно ветром сдуло.
— Господин Дрегер, вам бы стоило тщательней подбирать персонал, — ехидно заметил клерк.
— Тебя забыл спросить, хорек архивный, — беззлобно отмахнулся пузатый Дрегер и направился в родительскую спальню, небрежно задев рукой записи худого клерка.
Белые листы, словно стая испуганных голубей, выпорхнули у того из рук и рассыпались по полу. «Хорек архивный», по-женски громко ахнув, бросился собирать свое богатство. Тело его тряслось от негодования, а на длинном птичьем носу повисла зеленая сопля.
Судорожно ползая по полу, клерк бурчал проклятия в адрес грузчиков-идиотов и их хама предводителя. Словно издеваясь над унизительным положением крючкотворца, из столовой грохнуло наглое ржание нескольких луженых глоток. Лицо клерка мгновенно стало багровым, а на уголках маленьких глаз выступили слезы обиды.
Наконец сухие пальцы бережно привели в порядок бумаги. Клерк, придерживая чернильницу, висящую на шнурке на шее, поднялся с колен. Стряхнув правой рукой пыль со штанов и одернув несколько раз сильно ношеный, но аккуратный сюртук, писарь успокоился.
Именно в этот момент наши взгляды встретились…
Я сидел на кухонной табуретке в углу прихожей и ожидал своей участи. То, что наш дом забирает банк в уплату долга, я узнал только вчера. К слову, на следующий день после гибели родителей в местной шахте.
— Что уставился, недоделанный? — прошипел клерк.
Точно, хорек, хмыкнул я про себя.
— Тебе смешно? — В глазах «хорька» смесь искреннего недоумения и злости. — Ведь все, что происходит сейчас, — это твоя вина!
Не понял… О чем это он?
— Ха-ха! Вижу, ты не врубаешься?
На пороге родительской спальни появился Дрегер в охапку с маминой вазой. Он хмуро посмотрел сперва на меня, затем на клерка.
— Заткнись, крыса канцелярская! — рыкнул он. — Если не оставишь в покое мальца, пойдешь домой без зубов!
Ободряюще подмигнув мне, пузан вышел из дома.
Судя по гневно искривленным губам, «хорек» хотел что-то ответить, но возглас сверху прервал так и не начавшуюся тираду.
— Не надо, Сакис. Лучше промолчи.
Мы вместе подняли головы. На лестнице, ведущей на второй этаж, стоял мужчина. Его лысая, как колено, голова склонена над записями. Полные губы шевелились в такт записываемым буквам. Чернильница не висела, а скорее стояла на животе.
— Но Велен! Ты же видишь! Это абсолютное неуважение к сотруднику банка! — взвизгнул Сакис.
— Не надо, — повторил толстый клерк и продолжил спуск по лестнице, при этом продолжая что-то записывать. А потом, оторвавшись от бумаг, добавил:
— И действительно, оставь пацана в покое. Он не наша забота.
— Как это не наша? — удивился Сакис. — Я думал, что банк…
— Нет, — перебил его Велен. — Оставшийся долг выкупил Бардан.
Узкое лицо «хорька» вытянулось до такой степени, что мне показалось, будто его голова стала плоской.
— Тот самый?!
— Угу, — буднично ответил Велен, снова погрузившись в свои записи.
Сакис медленно повернул голову в мою сторону. В глазах промелькнула мимолетная жалость.
— Мда-а-а… — протянул он. — Не завидую я тебе, недоделанный.
Насладившись непониманием и беспокойством на моем лице, он, гордо подняв голову, степенно проследовал на выход.
Краем уха слышу приглушенный разговор двух грузчиков в столовой:
— Слышь, Токс, а почему банковская крыса мальца постоянно недоделанным кличет? — Говорившего не видел, но узнал его по голосу. Это кряжистый Рой, похожий на пивной бочонок русоволосый детина.
— Дык он ведь и есть недоделанный. Увечный с рождения, — небрежно ответил Токс.
— Мда, — удивился Рой. — А так по виду и не скажешь. Щуплый, правда, и синяки под глазами. Так, может, болел недавно? Да и батю с мамкой потерял на днях. Вот и бледный, как смерть.
— Не-е-е, — возразил Токс. — Он с рождения такой. Мда… Не повезло Арену, ныне покойному, с сыновьями-то…
На некоторое
