Наследие Маозари - Евгений Панежин
Первой меня заметила хорошо одетая женщина, и завопила: "Вот он, убейте его!". "Ну не хера себе встреча с дорогими односельчанами!" — подумал я. И даже не сразу осознал, что прекрасно понимаю местный язык, хотя никаких воспоминаний донора мне не досталось. Тем временем в мою сторону направились три воина с копьями на изготовку, охранявших эту группу. А остальные, побросав свои занятия, сгрудились выкрикивая и подбадривая мужичков с копьями: "Ловите его!", "Держите его!", "Убейте тварь!". А я просто стоял в шоке, смотря на всё это представление, и не знал, что мне делать.
— Эй парень, не дури, сейчас отведем тебя к старосте, и он решит, что с тобой делать, — сказал самый взрослый из них, с густой чёрной бородой и широкими плечами.
— Старший, а мож мы его сразу, ну, того, малоли чё? — спросил молодой парень у бородатого.
— Я тебя сейчас "того", что не видишь, малец не переродился, и адекватно себя ведёт, значит всё нужно сделать по закону, — и уже обращаясь ко мне, — пойдём, и без глупостей.
Шли мы почти по прямой к воротам, которые представляли собой участок частокола который проворачивали по середине из вертикального положения, в горизонтальное, а рядом с ними была массивная дверь. Сейчас ворота были открыты, и из них выходила важная делегация, в центре шёл пухлый мужик лет сорока, одетый лучше всех кого я тут видел, по бокам группа поддержки, два верзилы, у одного всё то же копьё, а вот у второго меч в ножнах, правда не видно из какого материала. Ну и много разного люду за ними, там же приметил спасённого мной пухляка, ему перебинтовали шею, и выглядел он в общем не плохо, щёчки розовые, глаза грустные-грустные.
— Зачем привели? Почему там не кончили? — спросил пухлый мужик у моих конвоиров.
— Он не переродился, а значит человек, не по закону людей без причины резать, — ответил ему бородач.
— Ещё! Не переродился, — поднял в верх свой палец-сардельку пухляш.
— Староста, давай всё будем делать по закону, без самосудов, — устало вздохнув, произнес бородач.
Народ загалдел, с разных сторон послышались выкрики: "А как он переродится, так в деревню вернётся тварью, и нападёт!", "А с нами дети, и воины могут не успеть!", "Убить сейчас, всё равно переродится!".
— Ну видишь, Борх, народ волнуется, народ за безопасность, — с противной улыбкой проговорил староста.
— А народ, как всегда, не думает о том, что может оказаться на месте пацана, и вас без шанса на спасение, прирежут как скотину, ради росы, — повернувшись к толпе прокричал Борх.
Толпа притихла, староста буравил Борха заплывшими глазками, и сквозь зубы процедил: "Хорошо, Борх, сделаем всё по закону — и уже куда-то в толпу бросил, — Сима, проследи чтобы пацану собрали котомку, — и уже мне, — а ты сиди здесь, и не вздумай проходить через ворота, сейчас тебя соберут в последний путь, можешь переночевать под забором, а с утра ты должен уйти и никогда не возвращаться, а если вернёшься, будешь убит, по закону". Староста перевёл взгляд опять на Борха, пару секунд поиграл с ним в гляделки, развернулся и пошёл обратно в деревню, по пути прихватив раненого пухлеша, погладив его по голове, что-то ему тихо выговаривал. Я повернулся к Борху: "Ага, сынок копия папаши растёт, я так понял это он тебя надоумил с раннего утра в лес пойти". Я не знал, что сказать, я не успевал отойти от одного шока, как на меня наваливалось море шокирующей информации. Попробовав хоть в чем то разобраться, я постарался задать вопрос на местном языке, и обнаружил что у меня это легко получается, как будто я на нем с детства разговариваю:
— А почему я должен переродиться в какую-то тварь?
— Ну как же, ты же стрига поглотил, или этот сучёныш соврал?
— Дядька Борх, мне похоже хорошо по голове прилетело, я ничего не помню, и не понимаю где я и что вообще происходит, — начал заводиться я.
— Ты же сейчас не сочиняешь? — Борх скептически посмотрел на меня.
— Да вот те крест!
Стоял я, и смотрел честным взглядом в глаза Борха, а он как то вытаращился на меня:
— Какой крест?
— М-м-м, не знаю, говорю же, с головой беда, — пожал я плечами.
Про себя подумал:
