Скверная жизнь дракона. Книга седьмая - Александр Костенко
Набросанные кучей, на столе лежали результаты прошедших недель у полёвок скверны. И стоило мне только подумать, что пора бы проверить пластинки на предрасположенность к стихийной магии — как в носу защекотало, сильно. Я с надрывом зачихал, мышцы руки непроизвольно сократились, кулак сжал мешочек. Давление жидкости разорвало тоненький прокус и выплеснулось фонтаном, расплескавшись по трофеям.
С громкими матами я чистил подготовленные золотым и бронзовым раствором. Сама жидкость счищалась, но оставались нестираемые пятна, бесцветные, но с глянцевым отблеском. Из трёх «бронзовых» пластинок две оказались с пятнами, а из семнадцати «золотых» пострадали восемь. У меня глаза и так слезились, но в тот момент я перестал понимать причину: от болезни или с досады. Я лишь устало махнул рукой, взял другой мешочек и отправился в спальню.
На следующий день болезнь отступила, лекарство справилось, я чувствовал себя здоровым, но морально разбитым. Все эти глянцевые пятна могли уничтожить труды долгих месяцев. Пластинки были подготовлены обычным способом, линии наносились на широкой части крестом, а узкая обмазывалась полностью. При проверке на работу эти самые линии должны тускло замерцать — но глянцевые пятна могут помешать этому, и тогда пластинку никто не купит. А я ведь добывал их ещё и себе на гримуар.
Я заставил себя встать с мягкого настила и позавтракать. И то, моего морального состояния хватило лишь на содержимое микла. Даже кофейный напиток из бодрящего яйца, и тот я отказался варить. Лишь водички выпил, промочив горло.
Ну а после, всё же поставив точку в своих страданиях — я очень долго думал, не решаясь на что-то одно. То ли кричать в пещере, а к скверному лесу нестись молча, то ли кричать на бегу.
На магической плите лежало пять длинных серебряных палочек: три параллельно друг другу, касаясь всех трёх нагревающих кругов, а две перпендикулярно поверх них. На верхних палочках лежала подготовленная пластинка полёвки, с крупной глянцевой блямбой практически в центре, перекрывая обе линии. Плита активирована, а в линиях на серой пластинке мерцали редкие россыпи крошечных точек. Блямба же просто светилась, вся и полностью. Ситуация повторилась с другой серой пластинкой, но в её линиях мерцали точки с красноватым оттенком, а россыпь небольших клякс тускло светилась красным. В следующей пластинке кляксы светились как в первой, у другой свет уже был с синеватым оттенком.
Не заляпанные кляксами пластинки я отнёс в спальню: девять «золотых» и одну «бронзовую». Остальные же сложил стопкой и отодвинул на край стола. Рядом у стены стояла подготовленная псехвотрубка. Мой личный узор на чёрной поверхности замерцал бесцветными точками, когда заготовка под будущий посох легла на серебряные палочки и все круги плиты включились.
Идиотская, но притягательная идея родилась мгновенно. Но пришлось её несколько скорректировать. Тёплое содержимое мешочка, пахнущее ягодами и приятного желтоватого оттенка, вылитое в стеклянную банку или в железный котелок моментально чернело, пахло тиной, а от рвотных позывов вкус так вообще не поддавался описанию. Но в почищенной от желеобразного содержимого бронзовой скорлупе микла тёплый компот свойств не терял.
Как блаженный я спустился с горы, неся на вытянутых руках половинку микла с плескающейся жидкостью. Аккуратно поставил недалеко от начала скверны, перехватил поудобней топор. И отправился на поиск Фласкарского стрекочущего ивового энта скверны.
Минут через тридцать я вернулся с трёхметровой белёсой макарониной. Аккуратно опущенный кончик в жидкость никак не изменился, но поверхность его приобрела глянцевую структуру. Я протянул через жидкость все три метра псехвотрубки. Разложил недалеко на земле, с редкими сморщенными травинками преддверья скверны, и отправился искать следующего древня, а потом ещё одного.
Спустя три часа я спешил в пещеру к магической плите. После оклазии остались все три псехвотрубки, как и все прочие уменьшившись до моего роста и почернев. Их оклазия проходила как с нанесённым кваралитским раствором, только с раствором магическая рябь пространства всасывалась нанесёнными линиями, а с тёплым раствором рябь всасывала вся поверхность заллаи. Бронзовый раствор всасывал рябь на расстоянии в тридцать сантиметров, а тёплый компот как и золотой раствор всасывал рябь до двадцати сантиметров. Так ещё положенная на плиту с серебряными палочками — вся псехвотрубка тускло светилась. Две без всякого оттенка, одна с зелёным.
— Я ещё не закончил два важных дела, — злобно процедил я, успокаивая самого себя. Лог.
Время до повторного использования достижения «Двуединый»:
49:13:43:07
Времени до начала осени критично мало. Осень — это сбор миклов. А за пятьдесят оставшихся дней мне нужно исполнить два дела, от одного из них напрямую зависит моё обучение в академии, а от этого уже зависит моя жизнь. Вот когда схожу на юг за горы и пройдусь чуть восточней, всё исполню и вернусь — вот тогда и можно будет нахватать мешочков с тёплым компотом и рвануть к полёвкам.
* * *
Ящик для перелёта довольно объёмный, в нём спокойно можно уместить и человека. Минуту назад ящик был пуст, но сейчас в него вложилось шесть квадратных коробочек, с неровными бронзовыми стенками, склеенными из множества выпуклых частей. Все шесть коробочек аккуратной башенкой встали в одном из углов.
Если под словом «давно» понимать полтора месяца — то счётчик достижения «Двуединый» обнулился давно. А ситуация с необычными свойствами так вообще была почти четыре месяца назад.
Закончив тогдашний эксперимент с псехвотрубками, я решил поступить немного рискованно. На следующий же день я перемахнул через горы и отправился на юго-восток, к виденному вовремя облёта важному месту. По пути к нему было другое место, не менее важное.
Я шёл налегке, кроме спальника и небольшого запаса еды и воды — взял тройку мешочков с тёплым содержимым и миску из микла. На всё про не больше десяти кило за спиной, поэтому шёл я быстро. Да и шёл напрямик, сквозь скверные места. Обходной путь по свободным землям занял бы не меньше двух недель, а напрямик хватило и шести дней.
Следующим в ящик аккуратно уместилась связка из шести жёстких стеблей, каждый толщиной с большой палец и длиною в полторы ладони, тёмно-жёлтые и будто состоящие из множества воткнутых друг в друга конусообразных частей. Не знаю, зачем мне вместо одного шесть Жиаклитских стеблей, тем более все подготовлены необычным способом — но пусть будут, тем более что два из них имеют стихийную предрасположенность.
Пока я шёл до первого важного места — увидел ещё больше порождений, как и изученных разумными, так и просто виденных. К последним можно отнести огромную камбалу фиолетового цвета с тремя змеевидными хвостами,
