Королевский наместник (СИ) - Богородников Алексей Владимирович

Лагерь их, расположенный в спешке, за поворотом горы, в километровом отрезке, где дальше шел второй поворот на бывшую деревню гоблинов, был огорожен рогатками, солдаты копали ров — обустраивались они надолго. И очень зря. Я их выгонять буду. Но это не точно, зависит от размера инвестиций полковника Фоделя в городской фонд строительства и развития жилых территорий Самура. Плюс подарки Аише, по мелочи королю, королеве. Большой беды я не видел в недолгой аренде. Они сами без наших припасов вымрут, раз уже ящеров разделывают на мясо. Штурмовать канатный мост, так себе удовольствие. Нет, пару пушчонок я видел и допускал даже, что плацдарм расчистить они могут, для начала засыпания пропасти камнями. Или постройки деревянного, если там, где-то в долине растут деревья. Только один каст шторма с моря и чуваками в темпе заинтересуются какие-нибудь осьмокрабы. Боезапас, уверен, у них ограничен. Даже не будь меня и возникни у них соблазн, при виде отсутствия огнестрела у местных, захватить королевство — невозможно. Две тысячи одаренных на тысячу, отсутствие поддержки местных. Бойня та бы еще вышла, захватили бы Самур, может выиграли бы первое сражение, а потом всё. Пороха нет, вокруг злые шайнцы, тысяч пять чисто лучников, даже неодаренных, на постоянный обстрел — пришлых сточат за три дня.

А содрать за припасы с них можно всё, что они нахапали за время пути.

«Семь-десять грамм навеска пороха на выстрел, — оживился внутренний голос, — допустим брали исходя на тысячу выстрелов на бойца, а еще пушки. Тонн двадцать только пороха в обозе тащить. Не верю!»

«Дружественные племена помогали, по реке сплавлялись, — возразил я, — вообще, Богоявленский писал, что служивым в Сибири 17 века на год 2 фунта пороха и свинца выделяли. Меньше килограмма. И откуда ты знаешь какая там местность, мы даже долину не видели. Может там автобан типа римского. Может они остроги ставили по цепочке как Российская империя. Обоза мы не видели, значит он еще подходит.»

«Не, колья и шанцевый инструмент у них есть, — рассудил внутренний голос, — значит какой-то обоз шел в авангарде. Просто сразу ушел обратно, помогать тащить основной.»

В шатер вошел денщик полковника, втащил стул, сумку. Быстро накрыл белый столик, подтащив его к дивану. Из сумки достал бутыль «Наслаждение Левиса» с глиняной печатью, кубки, тарелку, в которую высыпал какие-то орешки. Следом показалась тарелка с ломтиками вяленого мяса — боюсь предположить из кого. Достал он туесок с фруктами: были апельсины, неизвестный мне, белый, с красноватыми прожилками, овальный плод и бананы.

Полковник разлил нам винца, я сразу взял бутыль и глянул: оу, королевская винодельня, год 888 от Сошествия Левиса.

— За новых друзей! — провозгласил Фодель и жадно хлопнул полкубка.

Мы откликнулись, пригубили, а дальше я стал наклонять полковника в позицию «чего изволите». То бишь, высказав дань уважения великому путешественнику, о котором еще напишут много книг, мягко осведомился — оспаривает ли Гродал право Шайна на Чудесную долину?

— Эм, нет, конечно, — торопливо открестился Фодель, — Гродал с уважением относится к суверенитету Шайна и готов к подписанию разграничения и оформления государственных границ между двумя дружественными, очень надеюсь на это, странами.

— Находясь военным отрядом, да что там — целым полком на территории Шайна? — скептически вопросил я.

— Ваша милость! — с надрывом проговорил Фодель.

— Да, ваша светлость? — в тон ему отозвался я. По пути, парой предложений, он рассказал о своем происхождении, а я о службе у короля. — у вас, кстати, полковой контракт с его величеством Кевином Левисом Сорок Седьмым?

Он промолчал, соображая, как мне ответить.

— Я не к тому, что вы его купили, а не за выслугу получили, — успокаивающе обратился к нему, — раз я вижу вас здесь, вы достойный представитель своей страны. Но как бы вы поступили сами на моем месте? Мой король прошлого наместника жестоко казнил: подвесил на специальном стуле над рекой, на длинной жерди и окунал в воду. Температуру чувствуете? Говорят, под конец суток бывший наместник стал сходить с ума, раскачал стул, сделал солнышко и с размаху впечатался лбом в жердь. Но сразу не умер, полчаса еще ногой дергал.

— Но вы же даже не используете долину, — с отчаянием вцепился он в последний аргумент, — нет ни поселений, ни разработок месторождений.

Аха, тут значит есть какие-то месторождения. Будем знать.

— Здесь Горный Палач шастал, — отбил я его попытку, — недавно лично его упокоил. Голова в столице сейчас на исследовании, пятьдесят восьмой был, скотина.

Он не поверил, окинул меня взглядом, в котором явно читалось сомнение: а что он выдаст после второго бокала? На того ли человека я трачу свой дефицитный нектар?

— В мёд его положили, для сохранности, — добавил я, — на празднование города попрошу короля в Самур привезти ненадолго. Может и вас пригласим, будет на то воля короля, там увидите.

— Что же мне делать? — совсем пал он духом, — у нас нет ни хлеба, ни запасов еды, чтобы дойти до нашей крепости.

— Далеко ли она? — вкрадчиво спросил я. — сколько вам провизии надо?

— Не близко, — уклончиво сказал он, — у меня осталось семьсот бойцов, весь скот уже забили пока шли до вас. Кто обозы потащит обратно, как мы дойдем, вы же нас медленно убиваете!

— Да я вам ящеров на пару недель еды поднес на блюдечке! — вознегодовал я, — гуманнее меня в королевстве только Кая!

Кая, попивавшая вино под нарезанный ей собственноручно, «драконий боб» (белый плод с красноватыми прожилками) и листавшая «Сказание о святом Левисе», ту самую книгу со столика полковника, поперхнулась и оросила меня сладковатыми брызгами.

— Ну ладно, — нехотя признал я, вытирая свою лисодевочку платочком, — вероятно Кая не самая гуманная и может из одного бандита сделать сразу отбивную, нарезку и холодец. Но я точно гуманист, зуб даю!

— А что такое гуманист? — с интересом спросил он.

— Это человек, — подмигнул я ему, — который может войти в ваше положение.

Он воспрял духом и подлил мне еще вина. Я благодарно отпил и незаметно кинул лечение на себя и Аисаки, снимая алкогольные эффекты.

— А вы знаете, как нам гуманистам нынче трудно? — начал жаловаться я — того посади, этого ограбь, другому медальку на шею повесь. А он может людоед натуральный! Про народ вообще молчу. Возьми и десять одаренных сделай за год из ста. Вот приводят эти сто организмов: а там убогий на убогом и убогими погоняет. Портят своим видом мою тонкую душевную организацию, сквернословят, хлестают самогон, мажутся навозом.

— А навозом-то зачем? — удивился полковник.

— Это их самооценку повышает, — махнул я рукой, — да и пахнуть начинают одинаково. Сплачивает!

— Не думал, что ваш король настолько суров, — попытался вбить он клин, — наше величество Кевин Левис не требует невозможного от своих подданных.

— Да это бояре всё, — понизил я голос, — то есть советники королевские. Крутят стариканом как хотят. Так-то он добрый у нас. Дитям собачек дарит, взрослым — чувство величия.

Фодель Григор мою «пьяную информацию» о короле честно попытался осмыслить, но было это трудно.

— А насколько богато и велико ваше королевство?

— Не, — сказал я твердо, — ваша очередь, гро Фодель.

Думаю, раз я уже «бухой», можно и без всяких милостей и светлостей, по-простому говорить.

— Вы говорили, что Гродал создал Создатель, не поясните?

— Да, шан Джерк, — он гордо расправил плечи и начал вещать, — В час великих испытаний, в месяц железень-травы…

— Не, не, не гро Фодель, — всем своим выражением лица показал ему, что надо попроще быть, — меня на работе уже ждут. Опоздаю, шпионы докладную на меня королю настрочат. Кто тогда ваши интересы в Шайне будет лоббировать?

Он наморщил лоб, устаканил немного вина из бутыли, буйный рой своих мыслей и выдал краткую версию появления, воцарения и прогрессорства Кевина Левиса у дикого народишка на таинственном втором материке этого мира. Рассказываю.