Исход - Александр Цзи
А на одной из полок лежали два автомата с запасными магазинами и коробкой патронов. Автоматы старые и потрепанные, но, не исключено, рабочие.
От всего увиденного отвалилась челюсть. Витька, который с удовольствием наблюдал за моим лицом, с довольным видом сказал:
— Умение рыть ямы — один из самых полезных навыков!
Глава 4. Ночные страсти
— Это мы вырыли? — поразился я.
Витька осклабился.
— Да не. Этот схрон давно тут. То ли подпол для продуктов у карьерных работников, то ли другое что. А мы устроили мастерскую, чтобы делать полезные штуки из мусора.
— Зачем?
— Как зачем? — изумился Витька. — Круто же! Мы с тобой мечтали выбраться из Посада! Что в нем хорошего? В Князьград дорога заказана. Ты сам говорил, что жопу лизать Модераторам и Администраторам не будешь, а без этого рейтинг не набрать. Я тоже этого делать не буду.
А ведь он прав…
— И? Мы с тобой решили уйти в Поганое поле?
— Ну да. Собирали все это добро по разным закоулкам, брошенным фермам и Посадам, которые Поле захватило.
Я задумался. Прежний Олесь непрост, как выясняется. И нелюдимый он был, потому что не мог жить как Даша, постоянно быть “ровным” и находить общий язык с такими мерзостями, как крысеныш Модератор.
Я сказал немного насмешливо:
— В Поганом поле одни Уроды живут.
— Не одни, — сразу отозвался Витька. — Вольный люд живет. У нас они называются Отщепенцами. Но как по мне, это мы как раз таки Отщепенцы, а не они…
Я покосился на мальчишку.
— Больно смело ты размышляешь для чипированного…
— А я себе чип сжег. И ты.
— Реально? — поразился я.
Вместо ответа Витька ткнул пальцем на приспособление, напоминающее электрическую пушку.
— Мы ее смастерили из тех запчастей, что нашли в заброшенном заводе за карьером. Ты рассчитал, что она излучает волны, от которых микросхемы сгорают, а мозги — нет. Испытали на себе. Так что мы с тобой вроде бы с одной стороны чипированные, а с другой — нет.
Я поднял брови и сжал челюсти.
Выходит, прежний Олесь сжег чип, и его, очевидно, схватили, заменив мной. Чего Рептилоиды ждут от меня?
Или прежний Олесь сбежал к Отщепенцам (кстати, не жителей ли обычного мира называют Отщепенцами?)? Но почему он бросил пацана, своего друга и единомышленника? И почему не забрал весь этот обвес?
— Здесь ничего не пропало? — спросил я.
— В мастерской? Нет.
Наверное, предшественник все-таки не сбегал. Его схватили и упекли куда-то далеко. Или казнили.
Поколебавшись, я сказал:
— Давай еще раз сожжем мой имплант.
Витька удивился:
— Зачем? Это опасно.
— Чтобы глюк кончился, — соврал я.
Витька сомневался недолго, любопытство и желание испробовать пушку по второму разу пересилило. Он посадил меня на табуретку спиной к столу, где стояла пушка, завозился с проводами, подключая аппаратуру. Солнечные панели на крыше давали достаточно электроэнергии, чтобы накапливать ее в аккумуляторах, освещать наше маленькое убежище и питать приборы. Если моего предшественника допрашивали, то он не проговорился насчет мастерской. Или проговорился, но Рептилоиды решили этот схрон по каким-то причинам пока что не трогать.
Я не особо боялся, что поджарю мозги — и не из-за заверений Витьки, что все будет ок. Если уловлю хоть малейшую боль, сразу соскочу с табуретки, меня ведь никто не привязывает к ней. После неприятного открытия, что в башке засел чип, не терпелось во что бы то ни стало избавиться от него, пусть с риском для здоровья. Мускулы ног и спины напряглись, я был готов драпать в любой момент. Пушка загудела, зажужжала, в затылке появилось ощущение пощипывания, я почти привстал, когда Витька клацнул выключателем и сказал:
— Все. Ну как?
Я с изумлением обернулся. Пушка перестала жужжать, а в ее ребристом дуле гас красноватый огонек.
— Ничего особенного. В затылке жжет слегонца.
— Ничего не вспомнил?
Я сделал вид, что пытаюсь напрячь память.
— Нет, ничего.
— Вот досада!
Витька и впрямь был раздосадован. Ждал более значительных результатов. Он улегся в гамаке, качнулся, заговорил эмоционально:
— Мочи нет в Посаде жить! Одно и то же каждый день! Я-то надеялся, что ты вспомнишь, когда наш тайный бункер увидишь. Как сам рвался отсюда уехать, вспомнишь. Убраться хоть куда, хоть в Поганое поле к Уродам, хоть к черту на рога, лишь бы отсюда подальше!
Я сидел на табуретке вполоборота к нему, смотрел на него и молчал. Я его понимал отлично, лучше кого бы то ни было в Посаде, а то и целой Вечной Сиберии. Витька — человечек полезный, но брать его с собой — лишние хлопоты. К тому же это будет натуральный киднеппинг.
Некстати вспомнились истории о том, как с сибирской каторги сбегали матерые каторжники и брали с собой молодых сидельцев — чтобы потом, когда кончатся припасы, сожрать. А что, практично: еда сама себя несет, не портится, еще и помогает. Я жрать Витьку, конечно, не буду и надеюсь, что голодать не придется. На что мне малец?
От моего молчания Витька посмурнел — вероятно, пришел к выводу, что новый я бежать передумал.
— К Отщепенцам примкнем, будем жить на воле… — заговорил он неуверенно.
— Думаешь, у них Посады веселее? — перебил я. — Бараки разной краской покрашены?
Закряхтев, как дед, Витька вылез из гамака и пошел к выходу. По дороге взял со стола какую-то запчасть и в сердцах зашвырнул в угол.
Загрохотало.
— Ты чего психуешь? — спросил я, когда он начал подниматься по лестнице. — Планы не изменились. Я, может, память и посеял в квесте, но бежать из Вечной Сиберии не передумал.
Витька мгновенно вернулся обратно. На лице счастливая улыбка.
— Вот хорошо-то! Когда бежим? Мы этим летом планировали, пока тепло. Зимой будет похуже, грязь, распутица, все дела.
Я почесал затылок, и пальцы снова наткнулись на шрамы под волосами.
— Какого лешего я в квест отправился, раз были такие планы?
— Квесты — это обязаловка, — пояснил Витька. — Раз в неделю двенадцать часов для всех без исключений.
— Да? Занятно. На что это Рептилоидам?
— Каким Рептилоидам?
— Неважно… Зачем это Детинцу?
— Это право и обязанность каждого гражданина, — как по бумажке отчеканил Витька. — Каждый гражданин Вечной Сиберии имеет право на прохождение квестов. Двенадцать часов в неделю независимо от рейтинга.
— Кончай наизусть шпарить, — буркнул
