Витар: Мимикрия - Вячеслав Ануфриев
Сказать, что Виталик удивился тому, что с ним происходит - ничего не сказать. Вся доступная ему информация утверждала, что в мирной зоне ничего подобного произойти не могло. Однако реальность была куда убедительнее, царапая лицо несчастного попаданца о мостовую. Хорошо хоть, местные тела не подвержены изменениям от наносимых ранений, так что в областях соприкосновения с камнями ощущалось лишь нечто, напоминающее желание почесать повреждённое место.
Сколько времени Витар пробыл в таком состоянии, показывал лишь исправно отсчитывающий время таймер. Парень пытался написать сообщение в зону, но обнаружил, что многие элементы меню, особенно отвечающие за общение и взаимодействие с окружающим миром, были заблокированы, не давая жертве похищения ни единого шанса сообщить кому-либо о произошедшем, даже если бы ему было, кому сообщать. Если бы Виталику ещё вчера сообщили, что с ним может произойти такой курьёз, да ещё и таким способом, он бы плюнул сообщившему в лицо. То есть, попытался бы, поскольку слюна во рту игроков выделялась только во время жевания. Но теперь он мог лишь, внутренне офигевая, буравить взглядом меняющиеся цифры таймера и ждать развязки событий.
Наконец, спустя 24 минуты и 37 секунд, завеса с его глаз спала, одновременно к нему вернулись звуки и возможность говорить. Однако, тело было по прежнему застывшим, а каналы связи с окружением заблокированы. Двигались лишь глаза, и этого оказалось достаточно, чтобы осмотреть лежащую перед ним часть помещения.
Судя по области видимости, Виталик сидел в каком-то полутёмном подвале. Рядом с ним стоял какой-то накачанный тип с голым торсом и замотанным бинтами наглухо лицом. Ещё один тип в дорогом на вид, украшенном костюме, развалился на кресле с бокалом вина, явно наслаждаясь происходящим.
— Вот мы и встретились, Витар. Помнишь меня? — довольно улыбаясь, произнёс мужик с бокалом. — Я уже много лет жду нашей новой встречи, а ты?
— Прошу прощения, — прокашлялся Виталик, в горле после наведённой немоты першило. У него в голове было множество вариантов возмущения происходящим, но он на всякий случай решил проявить вежливость. — Дело в том, что я не Витар. В смысле, я Витар, но не тот, кто вам нужен. Я другой Витар и вас вообще не знаю, а стало быть, вспомнить не смогу.
— Ах, Витар, неужели ты принимаешь меня за глупца? — усмехнулся неизвестный, отпив из бокала. Сколько в него Виталик не вглядывался, никаких данных не узрел. Как у той старушки. Видимо, местные умеют как-то маскировать свои данные. Либо у Виталика просто маленький уровень, поскольку у сильно превышающих его противников вместо цифр были вопросы. — Неужели ты забыл, что это вы, чужаки, не всегда видите идентификатор, а местные видят его всегда и у всех? Ты именно тот Витар, который мне нужен, никаких сомнений.
«Вот ведь зашибись, как тупо влетел» — подумал Виталик, оглядывая ещё раз помещение. Похоже, его держат в каком-то подвале, довольно опрятном на вид. Пол, стены и потолок были на вид сложены из тщательно выровненного камня. — «Попасть к жаждущему мести психу из-за чужого имени, которое сам же и попросил. Теперь огребу по полной вместо того, лежащего в анабиозе».
— Не хочешь общаться? Понимаю, — продолжил мужчина, видя, что Витар не горит желанием продолжить диалог. — Кстати, хоть ваши тела и не чувствуют боли, сделать тебя сговорчивее это не помешает. Всегда есть методы воздействия. Забавно, правда?
— Э-э-э, вы чего? — опешил Виталик, видя знак рукой, брошенный собеседником помощнику. Тот молча достал странную штуковину, напоминающую шлем. — Я же чистую правду говорю, честное слово!
— У вас, чужаков, нет честного слова, — отрезал мужик, больше не улыбаясь. Его палачевидный помощник водрузил на голову Витару шлем, и тот обнаружил, что не в состоянии ни моргнуть, ни закрыть глаза. В его ушах раздался мерзкий отвратительный шёпот, а перед глазами завращались цветные круги. Жутко заболела голова, накрыло чувство тревоги, даже паники. С каждым мгновением эффект лишь становился сильнее, а попытки мотания слегка начавшей двигаться головой, в тщетных усилиях сбросить зловещее устройство, лишь способствовало усилению негативных ощущений. Виталик понял, что попал по-крупному. Он никому наверху не нужен, никто не будет его искать, ни сил, ни возможностей сопротивляться нет никаких. Да, умереть игроки не могут, переносясь в Преддверие, из которого можно воскреснуть, отсидев положенное, растущее с уровнем время, либо заплатив благовониями. Но если он сейчас туда перенесётся, то согласно полученным ещё от проекции сведениям, он имеет шанс нарушить одно из условий цепочки заданий на обретение силы, и тогда мало того, что ему не видать этого загадочного величия, но и все усилия этих дней будут напрасными. Так что единственный вариант — делать всё, что ему говорят, и не сопротивляться.
— Не надо, пожалуйста, уберите это, я всё скажу! — Виталик никогда не относил себя к храбрецам, а страдать из-за абсолютно чужого и незнакомого ему человека и вовсе намерен не был. — Я расскажу правду, только прекратите!
— Итак, я слушаю, — так и не представившийся местный начальник с доброй улыбкой остановил мучителя. — Порадуй меня, Витар.
— Это всё какой-то сбой виноват, — зачастил Виталик, — я только попал сюда, а у меня имени не было, потом какая-то девочка сказала выбирать новое, я и выбрал «Витар», только чтоб без цифр. Она отказала, но я настаивал. В итоге мне его на время дали, пока владелец в анабиозе. — Рассказывать о том, кто он такой, было нельзя, так что он решил сказать правду про имя, выбрав меньшее из зол. — Я не тот Витар, я тут всего несколько дней!
— Ха-ха-ха, — картинно саркастически рассмеялся мужик с бокалом. — И это, по твоему, правда? Ты меня совсем за идиота держишь, да? — его голос и лицо начали пылать злобой. — Помощники Вершителей таких вещей с именами чужаков никогда не сделают, разве что под страхом бесповоротного развоплощения, и то сомневаюсь! Ну ка, помучай его ещё разок, чтобы не думал больше меня дурачить!
Виталик не выдержал уже через минуту. Он орал и ругался, умолял и грозил, пока не понял, что это бесполезно. От навязанных ему шлемом ощущений ему уже было дурно настолько, что хотелось сдохнуть,
