Линчеватель (СИ) - Гоблин (MeXXanik)
— Хм, — доктор задумчиво почесал затылок и подошел к столу. Включил электрочайник и засыпал в кружку немного смеси из банки. — Позвольте полюбопытствовать, молодой человек. Что такого вы рассказали, что опытный доктор аж в ступор впал?
— Спросил про нашего общего знакомого, — пожал плечами я. — Вы, к слову, мне банку с чаем обещали. И рецепт.
— Да, точно, — Калинин хлопнул себя ладонью по лбу. — Простите старика. Память совсем ни к черту. Вот, держите.
Он протянул мне банку, содержимого которой сильно поубавилось.
За этой приятной беседой с доктором закипел чайник. Калинин залил отвар горячей водой и по кабинету поплыл терпкий аромат какого-то травяного отвара. Взял кружку и подошел к неподвижно сидевшей в кресле Катерине.
— Держи, выпей, — ласково произнес он, протягивая напиток девушке. Та машинально взяла кружку, сделала глоток.
— Теперь подождем, — произнес доктор и посмотрел на часы. — Минут пять-десять вполне хватит. Я же с вами попрощаюсь. Рад был поболтать, юноша, но меня ждет прием пациента.
— Рецепт чая, — напомнил я.
Калинин подошел e столу, вырвал из блокнота лист:
— Где-то здесь должна быть ручка, — задумчиво пробормотал он, осматривая кабинет.
Я молча подобрал с пола укатившуюся ручку, которую несколько минут назад обронила Екатерина.
— Держите, док.
Калинин кивнул быстро записал что-то на листке, сложил его и протянул мне.
— Надеюсь, все ингредиенты можно достать без рецепта? — уточнил я. Развернул лист, пробежался по строчкам, пытаясь разобрать корявый почерк доктора.
— Ну, разумеется, — улыбнулся Калинин и вышел из кабинета.
— Что вы хотите узнать про Кирилла? — послышался за спиной усталый голос Екатерины.
Я обернулся. Девушка сидела в кресле, но взгляд ее уже начал обретать некую осмысленность.
— Все, — просто ответил я и плюхнулся на кушетку. — С самого момента его появления в клинике.
— Он попал сюда по решению суда, — глухо ответила Катя — Вместе с условным сроком. И курсом принудительной реабилитации.
— Очень интересно. Вы чай пейте, а то остынет.
. Девушка кивнула и сделала глоток.
— А за что ей получил срок?
— Набросился на своего подчиненного с отверткой. Очень сложный человек, этот ваш Кирилл. Он начал говорить со мной только в последнее посещение. И столько нарассказывал, что до сих пор вспоминать страшно.
Девушка зябко повела плечами. Видимо, впечатления от той беседы и вправду наложили на нее сильный отпечаток, что даже сейчас, спустя два года она не полностью оправилась от последствий разговора давно минувших дней.
— А потом он уехал в родной город, — продолжила девушка. — И больше я его не видела.
— Ну, наверное, оно и к лучшему, — заключил я и задумчиво забарабанил пальцами по кушетке. Я не узнал ничего нового. Кроме того, что этот Кирилл — наглухо отбитый тип. Мы бы с ним точно подружились.
— Может быть, его друг расскажет о нем больше? предположила Катерина.
— Друг? — встрепенулся я.
— Ну да. Денис Скуратов проходит курс реабилитации в нашей больнице.
— А где мне его найти? — тут же живо поинтересовался я.
— Идемте, — девушка встала с кресла и одним глотком допив отвар, поставила пустую кружку на стол.
Глава 8 Парень в балаклаве.
Прогулка по больнице не произвела на меня особого впечатления. Дорогой интерьер коридоров, двухместные палаты, класса люкс, вежливый, улыбающийся, будто бы выдрессированный персонал. Любой сотрудник, который встречался на нашем пути, здоровался с натянутой, дежурной улыбкой. Вот она, дружелюбная рабочая атмосфера. Хотя и пациенты этой клиники люди далеко не бедные. Вряд ли кому-нибудь из персонала придет в голову хамить здешним обитателям. Так и без работы остаться недолго. Вот и приходится бедолагам натянуто улыбаться в глубине души тихо ненавидя и коллег, и пациентов.
Клиентов на реабилитацию в этом крыле было очень мало. Да и большинство палат, как я украдкой заметил, были пусты. Дети чиновников, артисты, музыканты и прочие медийные личности вдруг перестало употреблять препараты? Да нет, бред какой-то.
— Здесь.
Девушка остановилась у крайней по коридору палаты и робко постучала в дверь.
— Войдите, — послышался из помещения хриплый голос, который вдруг показался мне смутно знакомым.
Катерина открыла дверь:
— Денис, с вами почет побеседовать один человек.
Я заглянул в палату из-за плеча психоаналитика. И едва удержался от удивленного возгласа. Что-то типа и ну ни xуя себе!!!
Палата была одноместной. Удобная кровать, справа от нее — стол, над которым висела огромная, в половину стены, плазма. Игровая приставка и пара джойстиков.
В центре комнаты отжимался раздетый по торсу молодой человек. Впрочем, точного возраста моего собеседника, я определить не смог. Потому что лицо пациента скрывала черная маска-балаклава.
Заметив меня, он резко вскочил на ноги. Жилистый торс был покрыт слоем татуировочной краски. Татуировки были набиты так плотно, что мне казалось, на нем надет свитер. И наверное, по этим рисункам Система и определила стоявшего передо мной субъекта, выдав мне краткую информацию:
“Хилл Билли.
Бывший торговец наркотиками.
“Шанс социального перевоспитания: субъект успешно прошел курс социального перевоспитания и реабилитации”.
— И вам не хворать, — хмуро протянул он, недобро посмотрев на меня. — А этот чьих будет? Я вроде заказывал одноместную палату. Без пассажиров.
Только сейчас я вспомнил, где слышал это имя. Хилл Билли был известным музыкантом. Не настолько, чтобы мелькать в телевизоре, но к этому он, скорее всего, и не стремился. Зато на всех крупных видеохостингах, его клипы собирали миллионы просмотров, сотни тысяч лайков и комментариев. А на концерты в разных городах приходили тысячи верных поклонников. И я прекрасно понимал причину этой популярности. В текстах песен, Билли противопоставлял свою персону остальному комьюнити. А в адрес коллег по цеху в текстах песен были в основном оскорбления. А вот то, что Билли раньше приторговывал веществами, да еще и сам активно их употреблял, стало для меня открытием. Хотя среди исполнителей этой музыки подобное не редкость. Взять хотя бы Беса, известного фрик-музыканта и основателя общественного движения “трезвая и злая молодежь”. Движение активно боролось с наркоманами путем тотального избиения самих употребляющих и мелких барыг. Как потом выяснило следствие, добытое в бою зелье борцы с наркотиками сбывали на улицах. А сам Бес, по слухам, от этого зелья и отъехал. Еще несколько исполнителей сейчас отбывают срок за сбыт. Потому как в их машине было обнаружено аж двадцать кило “пластилина”. И таких музыкантов были сотни. Кто-то садился, другие бежали из страны, опасаясь преследования. А этот, значит, исправился. Хотя хамит дядя. Не надо так.
— Ты это, дядя… За языком-то следи, — грубо посоветовал я, шагнув вперед. — А то так и в травму переехать недолго.
Хилл Билли замер, цепко всматриваясь в мое лицо. Но я спокойно выдержал злой взгляд колючих серых глаз.
Врач затравленно переводила взгляд с меня на бывшего дилера. А в ее глазах стремительно появлялся страх. Панический животный ужас, который разрастался и креп. Видимо, она была крайне плохим специалистом, и теперь не знала так пресечь стремительно нарастающий конфликт. Оно и понятно: девочка очень богатого и влиятельного дяди просто сидит в клинике на зарплате. Коммерческих пациентов ей не доверяют, вот она и работает с теми, кого сюда определили по приговору суда. Таким пациентам, как правило, плевать на качество медобслуживания. Лишь бы срок отбыть. Но и хорошей практики девочка, видимо, не набралась. И вместо того, чтобы вмешаться в ситуацию, просто впала в ступор. Растерянно стояла и что-то бубнила себе под нос. Я тем временем продолжал активно форсировать события:
